Три обезьяны в культуре и искусстве, страница 27Три обезьяны в культуре и искусстве, страница 27
Когда разговор доходит до происхождения символики трех обезьян
, обычно одной из спорных тем становится их «религиозная принадлежность». Трех обезьян приписывают конфуцианству, буддизму, синтоизму, народным верованиям или даосизму. Неужели сложно определиться? Если дело касается Японии, то сложно!
В японском городе Осака есть один очень древний (правда, он горел десятки раз и последний раз полностью уничтожен американской авиацией во Вторую мировую войну) буддистский храм, Ситэнно-дзи (яп. 四天王寺 — храм четырех Небесных царей). Это огромный комплекс, занимающий значительную территорию. А на дороге к нему есть подчиненный основному маленький невзрачный храм Ситэнно-дзи Косин-до (四天王寺庚申堂). Это тоже буддистский храм, посвященный тем же четырем царям — хранителям сторон света, только вот добавка «Косин-до», говорит, что перед нами одновременно и культовое сооружение верования косин.
Косин по своей сути — практика из китайского даосизма (по-китайски гэн-шэнь), вера в то, что в теле человека обитают некие сущности, раз в 60 дней, в ночь зодиакальной Обезьяны гэн-шень покидающие своего носителя и отправляющиеся с докладом к небесному владыке. Чтобы воспрепятствовать неблагоприятным доносам, китайские даосы в каждую ночь гэн-шень не спали, устраивая коллективное бдение.
Буддизм на Японских островах — учение привозное. Центральный храм Ситэнно-дзи относился к буддистской школе тэндай, созданной «по мотивам» китайской «лотосовой» школы тяньтай. Монах Сайтё (Дэнгё-дайси), обучавшийся, в том числе, в храме Ситэнно-дзи, был послан на материк «за сутрами», вывезя из Китая и Кореи ритуалы и практики. Вероятно, среди буддистских практик попались и даосские.
Храм Ситэнно-дзи Косин-до часто называют старейшим Косин-до в Японии. Это сложно проверить, точной даты его основания не известно. Но мы знаем, что монахи школы тэндай действительно интересовались практиками Косин, так что возникновение зала для бдений в ночь Обезьяны при тэндайском храме не удивительно.
Давайте пройдем по территории храма и храмового сада. Нас встречают каменные фигуры семи богов счастья (Ситифукудзин).
Большинство этих персонажей родом с материка, «выходцы» из буддизма, но их относят к коренной японской религии синто. Синтоизм с буддизмом долгое время находились в теснейшей синкретической связке и теперь разобрать, «где чужие, где свои», практически, невозможно.
Ну вот, наконец-то, мы и дошли до цели нашего экскурса. Небольшое строение, напоминающее беседку — это «зал трех обезьян». Многие японцы считают, что трех обезьян привез Сайтё из Китая, однако, скорее всего, символика трех обезьян сложилась все-таки в Японии, в среде культа Косин и буддистской школы тэндай. Нам кажется, что центром происхождения должны быть культовые сооружения горы Хиэй рядом с Киото. В таком случае, в Осаку символика трех обезьян пришла чуть позже, однако, сооружение в Ситэнно-дзи Косин-до уникально: оно посвящено трем обезьянам. Не божествам, чьими посланниками могут быть обезьяны, а именно обезьянам.
Если заглянуть в окошко, на алтаре размещены резные фигурки трех обезьян.
Так к какой религии принадлежат три обезьяны? Сложно сказать!
※
Может быть в наших краях это не самая популярная идея, но Вторая мировая война велась за окончательный демонтаж Британской империи и определение ее «наследников». Государства, жаждущие переустройства мира на иных условиях, образовывали блоки и союзы, закладывающие основы «нового порядка». Наиболее мощным и агрессивным блоком стало объединение Германии, Италии и Японии, связанное несколькими взаимными договорами, но окончательно оформленное т. н. «берлинским» или «тройственным пактом» 1940 г., разграничивающим зоны влияния союзников. Иногда эту коалицию называют «странами оси» по одному из первых союзов, заключенных между Германией и Италией в 1936 г., «Оси Берлин — Рим».
Лондону оставалось собирать силы, искать союзников, готовиться к оккупации и... рисовать карикатуры. Хотя Британия объявила войну Германии уже в сентябре 1939 г. (в ответ на захват Польши), по сути никаких активных действий не вела. Но государственная пропаганда сразу начала набирать обороты.
Самым известным британским сатирическим изданием был еженедельник «Панч» (Punch, назван по имени традиционной народной балаганной куклы). Его карикатуры обличали врагов Британии еще в Первую мировую. Тогда же прославился и один из художников-карикатуристов, Бернард Партридж (Bernard Partridge, род. в 1861 г.), отмеченный в 1925 г. званием рыцаря.
К началу Второй мировой сэр Бернард Партридж — главный карикатурист «Панча» и перед ним стоит задача дать ответ на офомление тройственного пакта «стран оси». Решение, предложенное Партриджем, как говорится, «витает в воздухе»: изобразить врага обезьянами. Мы недавно рассматривали момент из чуть более позднего американского агитационного мультфильма, в котором Гитлер, Муссолини и Хирохито изображены в виде трех обезьян. Можно вспомнить и обложку американского же журнала, на которой в одной из обезьян можно узнать премьер-министра Японии Хидэки Тодзио. И вот у англичан то же самое.
Только, в отличие от заокеанских союзников, британский художник не стал придавать обезьянам портретное сходство с историческими персонажами. У Бернарда Партриджа обезьяны остаются биологически достоверными шимпанзе, а узнаваемость достигается только за счет одежды, в первую очередь, характерных головных уборов. Если просто положить рядом, к примеру, японский пропагандистский плакат с лидерами «стран оси», будет понятно, что художник вполне добился своей цели.
Понятен подтекст, вкладываемый автором в произведение: персонификации стран и их лидеры — агрессивные дикари, пользуясь германским пропагандистским термином, «недочеловеки» (Untermensch). На ветке дерева, на которой примостились обезьяны, написано «тоталитарные оси». Карикатура, названная «Тройственный пакт» (Tripartite Pact), имела подзаголовок: «Не слышать хорошего! Не видеть хорошего! Не говорить хорошее!» (Hear no good! See no good! Speak no good!).
Великобритания оказалась в числе победителей мировой войны, но Британская империя осталась только в истории. И в мире наступил новый порядок с новыми хозяевами.
※
Существуют проекты, для которых сложно подобрать «жанр» и один из них — «No Evil Project» (англ. «проект без зла»). Художественная это акция, социальный эксперимент или пропагандистская кампания — сразу не решишь.
Лучше просто начать с задач проекта. Его организаторы заявляют, что все люди разные, но это естественно. Зло возникает, когда людей начинают делить на «своих» и «чужих» и какие либо различия в религии, цвете кожи, сексуальных предпочтениях или выборе любимой спортивной команды делают твоего соседа твоим врагом.
Как же показать равенство таких непохожих людей и их согласие с идеалами терпимости и толерантности? Фотопортретами. Но не простыми, а в позах трех обезьян, которые по мнению американцев «не видят, не слышат и не говорят зла». Но и это не все. Каждый участник проекта формулирует для себя три категории, описывающие ту или иную социальную группу, в которые он входит, например, «игрок в футбол», «мать-одиночка» или «козерог по гороскопу». Все это дополняется по желанию описанием добрых дел (проект-то ведь «без зла») и причиной участия.
Анкеты участников публикуются на сайте проекта, в соцсетях и на выставках.
Проект получился длительным и весьма масштабным. На момент написания этих строк на сайте демонстрируется 2589 анкет.
Организатор проекта — фотограф Трой Б. Томпсон (Troy B. Thompson) из Вустера, штат Массачусетс, США.
※
Самое известное (и скандально известное при этом) произведение Владимира Набокова — «Лолита» о взаимоотношениях главного героя — взрослого мужчины Гумберта, испытывающего страсть к маленьким девочкам и объекта его страсти — двенадцатилетней «нимфетки» Лолиты (Долорес) чрезвычайно сложно ставить на сцене или экране, не скатываясь в порнографическое смакование сюжета. Режиссер не имеет художественных средств, доступных писателю, вряд ли возможно в картинке приблизиться к глубине языка Набокова.
Тем не менее, американо-французская экранизация «Лолиты» 1997 г., созданная под руководством режиссера Эдриана Лайна (Adrian Lyne), с Джереми Айронсом (Jeremy Irons) в роли Гумберта и Доминик Суэйн (Dominique Swain) в образе Лолиты получила положительную критику.
По сюжету Гумберт теряет Лолиту и получает от нее весть, только спустя несколько лет. Лолита замужем, беременна и просит о финансовой помощи. Гумберт приезжает к Лолите и осматривается в ее бедном жилище.
Камера следует взгляду Гумберта и проходит по семейной фотографии повзрослевшей девочки, окруженной безделушками, рассказывающими свою историю, вроде поблекших фигурок со свадебного торта и открытки-поздравления о том, что в семье появится ребенок.
Присмотритесь, прямо перед фото Лолиты-Долорес с ее мужем стоят две статуэтки: перед Лолитой три обезьяны, а перед мужем — медная собачка.
Очевидно, перед нами попытка играть символами. Как американец, Эдриан Лайн должен знать и использовать трех обезьян под девизом именно «не видеть зла, не слышать зла, не говорить о зле». Муж Лолиты ничего не ведает о ее прошлом, но он к ней привязан, не случайно его символ — верная и преданная собака. Тогда обезьяны — знак тайны о прошлом Лолиты.
※
Одной из характерных японских картинок, добавляемых путешественниками в свои фотоальбомы, часто служат сотни небольших деревянных дощечек, гроздьями висящие на специальных стендах.
На одной стороне каждой дощечки есть рисунок, а на другой — надпись.
Называются такие дощечки «эма» (яп. 絵馬, дословно «изображение лошади»), а говоря про их назначение, научные тексты называют их «вотивными предметами». Как у русских православных церквей значительным источником дохода служит продажа свечек, у японских синтоистских святилищ доход приносит продажа таких табличек. За небольшую сумму верующий приобретает табличку и подносит ее местным божествам с молитвой и какой-либо просьбой, написанной на оборотной стороне. Божества-ками могут помочь справиться с болезнью, успешно сдать экзамен или найти партнера для создания семьи.
Но почему в названии дощечки есть «лошадь»? Дело в том, что святилищам с давних времен действительно дарят настоящих лошадей. Например, в святилище Тосёгу в Никко, том самом, где в резьбе изображены самые известные в мире три обезьяны, эти обезьяны украшают собой «священную конюшню».
Лошадь — дорогой подарок, и мало кому по силам его поднести. А вот изображение лошади — другое дело. И действительно, лошадки — самый традиционный сюжет для вотивных дощечек эма. Но у разных святилищ есть своя символика, которая легко переносится на такие таблички. То же Тосёгу известно тремя обезьянами, не удивительно, что они появляются и на эма.
Три обезьяны — не редкий сюжет для эма, его можно найти в разнообразных святилищах, например, в Касуга-тайся в Оленьем парке в Наре.
Иногда встречаются и производные от трех обезьян композиции, например, «обезьяны наоборот» («вижу, слышу, говорю»)
На эма небольшого киотского святилища Сарутахико-дзиндзя можно увидеть классических трех обезьян, но центральная фигура повторяет собой статую из святилища с белой обезьяной, держащей ритуальный посох-гохэй с бумажными лентами, атрибут синтоистского священника. Гохэй служит для ритуалов очищения, освящения места. Обезьяна в роли священника обычнно связывается с новогодним действием, призывающим здоровье лошадям и домочадцам.
И завершающим примером в нашей подборке предлагаем рассмотреть даже не синтоистскую табличку. Ситэнно-дзи в Осаке — один из старейших буддистских храмов в Японии и один из центров, связываемых с тремя обезьянами (но об этом следует поговорить отдельно). На его табличках над обезьянами золотое колесо дхармачакры, как знак буддизма и храма Ситэнно.
Тем, кому захочется увидеть больше вариантов эма, советуем обратиться к обильно иллюстрированной голландскоязычной статье Эмиля Шуттенхельма
※
три обезьяны 
происхождение 
философия 
в культуре 
словарь 
библиотека 
коллекция 
ссылки 
3 обезьяны в культуре и искусстве
Облако тем
iskonno.ru
Фэйсбук
Инстаграм
Дзен
Пинтерест