Тема: индуизмТема: индуизм
Небольшой (150×80 км) остров Бали сложно даже просто найти на карте Индонезии, но при том это самое популярное туристическое направление в стране. Дело тут во многом заключается в культуре. Бали — единственный индуистский реликт в полностью мусульманской Индонезии.
Когда-то на обширнейшей площади Малайского архипелага существовали индуистские и буддистские империи, но они пали и были поглощены в ходе мощной экспансии ислама. В Индонезии только остров Бали сохранил верность индуистским богам.
Туристы на Бали стараются селиться в отели на побережье, например, в районе Нуса-Дуа, но самые интересные «культурные» достопримечательности находятся в глубине острова. В 2016 г. туристический ресурс TripAdvisor назвал балийский город Убуд одним из 10 самых популярных направлений для путешествий в мире.
Убуд появился как религиозный центр в символически важном для индуистов месте слияния рек. Даже получив мировое признание, Убуд не превратился в шумный курорт. В нем можно ощутить умиротворение и единение с природой.
Рядом с Убудом есть популярная достопримечательность — Лес обезьян в Убуде. Официально он называется Padangtegal Mandala Suci Wenara Wana («Священный заповедник — обезьяний лес в [деревне] Падангтегал»). И такое название не случайно: лес сочетает функции парка, заповедника, религиозного и научного центра.
В настоящих джунглях на территории площадью 12,5 га посетители могут ознакомиться с растительным и животным миром Бали и балийской культурой. В лесу расположены 3 индуистских храма и множество скульптур.
В Лесу обезьян обитает крупная популяция яванских макак (лат. Macaca fascicularis) общей численностью около 600 особей, объединенных в несколько стай. Макаки по природе своей довольно наглые, агрессивные и не уважающие авторитет человека, на территории парка относительно смирны. Посетители подкармливают их бананами и, конечно же, фотографируют.
Среди множества статуй, украшающих Лес обезьян, немало посвящено обезьянам. И одна из композиций изображает трех обезьян
, которые не видят, не слышат и не говорят.
Эта композиция очень популярна у фотографов и у обезьян.
Вообще тема трех обезьян весьма популярна на Бали. Там можно посетить ресторан, названный в честь трех обезьян или найти множество сувениров с их изображением. Балийцы славятся искусной резьбой и для туристов всегда готовы вырезать новых и новых обезьян.
Продолжим наше путешествие по Юго-Восточной Азии. В отличие от монорелигиозной Индонезии, в соседней Малайзии ислам, хотя и объявленный государственной религией, не может претендовать на всеобщий охват населения. В стране 20% буддистов, около 10% христиан различных конфессий и более 6% индуистов. Вот к последним мы и заглянем в гости.
На самом юге Малакского полуострова, напротив Сингапура, расположена столица малайского султаната Джохор, Джохор-Бару — самый южный город континентальной Азии. В нем есть заметная индийская диаспора, в большинстве своем исповедующая индуизм. А главным храмом для индуистов Джохор-Бару и заодно туристической достопримечательностью мирового уровня служит Арулмигу-Шри-Раджакалиамман (Arulmigu Sri Rajakaliamman).
Внешне это хоть и яркое и пестрое, но вполне традиционное для индуизма (особенно южной Индии) сооружение, возвышение которого (гопура) представляет собой образ горы Сумеру.
Но внутри храм буквально ослепителен! Ведь он выполнен из зеркальной мозаики. Потолок, стены, колонны — все поверхности храма покрыты разноцветными кусочками стекла, создающими сложную игру света. Этим храм уникален и привлекателен для туристов.
Но не только оформлением индуисты пытаются завлечь прихожан в чуждом окружении. Храм с уверенностью можно назвать неоиндуистским из-за явного желания синкретизироваться: в нем среди статуй индуистских божеств есть фигуры Будды Гаутамы, Иисуса Христа, кучерявого гуру Сатья Саи Бабы или католической монахини Матери Терезы.
Но нас сейчас интересуют не крупные статуи, а скульптура малых форм. Одну из зеркальных колонн храма с трех сторон окружают небольшие пьедесталы с сидящими на лотосовых тронах юными фигурками.
Один круглолицый лотосовый ребенок призывает не видеть, второй — не слышать, а третий — не говорить зла.
 Не видеть зла |
 Не слышать зла |
 Не говорить зла |
Понятно, что перед нами очередной вариант композиции с тремя обезьянами. Но что это за малыши? Нам поможет их опознать фигура с четвертой стороны колонны. Мальчик со свастикой на груди стоит на лотосе и указывает одной рукой вверх.
Можно не сомневаться, что пальцем другой руки он показывает на землю. Перед нами изображение чудесного рождения исторического Будды, Сиддхартхи Гаутамы.
По преданию, Будда, родившись чудесным образом, прошел семь шагов по лотосам указал на небо и землю и провозгласил себя совершенным существом. Статуэтки Будды именно в такой иконографической композиции принято чествовать в праздник рождения Будды (Весак). Такую фигуру омывают водой, что символизирует тройственное очищение: тела, речи и ума.
Можно достаточно уверенно предположить, что три сидящих фигурки — это тоже младенец Будда, призывающий хранить тройную чистоту.
Снова мы видим в среде иноверцев (на этот раз индуистов) композицию из трех обезьян в качестве символики чуть ли не всего буддийского учения. Очень любопытно!
В Ленинграде в самом начале 1930-х гг. из временной антирелигиозной выставки решили сделать постоянный музей. На нужды антицерковной пропаганды выделили один из главных христианских памятников города на Неве — Казанский собор. И музей при академии наук стал в стране победившего атеизма одним из немногих мест, где о религии можно было говорить серьезно. Не оставляя целей пропаганды атеизма, музей вел научную работу в исследовании возникновения и развития религий и собрал большую коллекцию культовых предметов.
С крушением государства рабочих и крестьян изменился и музей. Из названия куда-то пропало слово «атеизм», теперь это Государственный музей истории религии (ГМИР), а Православная Церковь вернула себе собор, выселив музейщиков в куда менее престижный дом почтового ведомства на Почтамтской улице. Тем не менее, музей не только выжил, но и остался популярным местом в северной столице.
Итак, в собрании музея, в разделе «Буддизм в Японии» есть весьма примечательный предмет с инвентарным номером КП-39054/а. И называется он Сёмэн Конго.
Это небольшой (42×18×13,5 см) двустворчатый ящичек-киот с резной и раскрашенной яркими красками и золотом фигуркой (высотой 33 см) устрашающего божества.
Как можно прочесть (и прослушать в аудиогиде), музей затрудняется в определении конфессиональной принадлежности божества, называя то индуизм, то буддизм, то даосизм и даже конфуцианство. Если опустить последнее (притянуто за уши) и добавить до кучи синтоизм, можно как согласиться со всеми вариантами сразу, так и оспорить любой из них в отдельности.
На самом деле Сёмэн Конго (яп. 青面金剛 — синелицый держатель ваджры) как таковой не существует нигде отдельно от практики ко-син. Эта практика (бдения в ночь Обезьяны раз в 60 дней) чисто даосская (по-китайски гэн-шень, 庚申), но изучалась она в монастырях, которые с периода Камакура представляли труднораспутываемый синкретический клубок привозного буддизма и местных верований (синто).
Раз перед нами держатель ваджры (оружие, олицетворяющее одновременно и молнию, и алмаз), религиоведы с легкостью могут возвести его к архетипичному богу-громовержцу. В индуизме это Индра.
Давайте еще раз посмотрим на божество: зеленая кожа (в Восточной Азии синий и зеленый считаются оттенками одного цвета 青い, так что нет противоречия эпитету «синелицый»), всклокоченные волосы, горящие глаза, меж бровей третий глаз (знак понимания истины), ожерелье из мертвых голов, шесть рук с огнем и оружием. Несомненно, перед нами гневная форма карающего божества. В буддизме такие существа ответственны за охрану учения и борьбу с демонами, а главные из грозных защитников имеют титул видья-раджа (царь знания, в Японии их называют мёо, 明王). Сёмэн Конго — типичный мёо, не случайно его отождествляют с Ваджраякшей — хранителем Востока. В музейном собрании оказалась сокращенная иконография божества, обычно он стоит не на абстрактной скале, а попирает ногами черта.
Очевидно, образ Сёмэн Конго использовался какой-то из японских общин, проводящих бдения косин-мати раз в 60 суток в ночь Обезьяны. В прочее время створки киотца закрывали.
Почему мы так внимательны к этому персонажу? Дело в том, что именно в сопровождении Сёмэн Конго в Японии появляются первые известные изображения трех обезьян. Музейный аудиогид довольно изящно решает проблему их появления: видите ли, по даосским представлениям три нежелательных сущности-паразита, обитающих в человеческом теле, следят, что плохого увидел, услышал или сказал их носитель и докладывают об этом верховному даосскому божеству. А бдение в ночь Обезьяны мешает этив сущностям. Вот соответствующих обезьянок и рисуют. Мы не можем подтвердить подобной «специализации» «трех червей» (санси, 三尸). К примеру, один австрийский исследователь прослеживает эволюцию представлений о санси, но не приводит их прямой связи с тремя запретами.
Как бы то ни было, в музейном предмете, хоть и довольно позднем, тоже нашли свое отражение три обезьяны — на створке киота.
На второй створке симметрично обезьянам изображены два петуха, тоже постоянные спутники синелицего божества. Видимо, петухи, как всегда, символизируют рассвет и победу над тьмой ночи: что в евангельской сцене отречения Петра, что в повесте Гоголя «Вий». Часто куриной паре соответстуют еще и изображения луны и солнца, но в питерском варианте их не видно.
Родительские темы
три обезьяны 
происхождение 
философия 
в культуре 
словарь 
библиотека 
коллекция 
ссылки 
3 обезьяны в культуре и искусстве
Облако тем
iskonno.ru
Фэйсбук
Инстаграм
Дзен
Пинтерест