Безусловно, самые известные из трех обезьян в мире вырезаны на панно, украшающем священную конюшну в святилище в Тосёгу в Никко (Япония).
Одним из первых европейцев свои личные впечатления об этих обезьянах оставил сэр Редьярд Киплинг (Rudyard Kipling) в книге «От моря до моря» (Rudyard Kipling. 1899. From Sea to Sea — Letters of Travel). [Читать ]
Киплинг полон имперского снобизма, но при этом не чужд самоиронии, рассказывая о своем промахе: он принял хозяйственные постройки комплекса Тосёгу за кумирни (то есть непосредственно святилища). Одной из этих построек была конюшня, украшенная резными обезьянами. В настоящее время стены конюшни естественного цвета старого дерева, но при Киплинге она была покрыта красным лаком (материал напомнил писателю сердолик) — весьма любопытная подробность.
Вторая подробность касается обезьян: Киплинг, якобы со слов местного гида передает, что они не видят, не слышат и не говорят именно зло (то, чего обычно не встретишь в японских текстах). Устойчивые выражения «не слушай зла, не смотри на зло, не говори зла» независимо от японских обезьян отмечаются в немецком и английском языках[1], но вот перед нами свидетельство, что зло есть и в Японии. Можно ли ему доверять?
Оригинальное значение символики трех обезьян англичанина не волнует. Узнав, что в здании размещалась конюшня, Киплинг острит, что эти обезьяны — хорошая эмблема для конюхов, ворующих зерно (предназначенное для корма лошадям).
У американского писателя, классика детективного жанра Эрла Стэнли Гарднера (Erle Stanley Gardner) в цикле произведений о Перри Мейсоне есть детектив 1959 г. «Дело о мифических обезьянках» (The Case of the Mythical Monkeys, в других переводах «Дело о мифических обезьянах» или «Дело мифических обезьян») [Читать ].
По сюжету главной уликой является привезенный из Японии шарфик с вышитыми на нем тремя обезьянами. Детектив издавался огромное число раз в разных странах и на разных языках. На обложке нередко изображаются три обезьяны.
Сверхпродуктивная писательница, автор множества «иронических детективов» Дарья (Агриппина Аркадьевна) Донцова свою юбилейную, сотую книгу из серии о любительнице частного сыска Даше Васильевой назвала «Легенда о трех мартышках». И, хотя сюжет, практически, не связан с тремя обезьянами (символ выступает в качестве мимолетного сравнения в самом конце истории), три обезьяны (мартышки) вынесены в заглавие детектива.
Московский дом-музей на пересечении Малой Никитской и Спиридоновки неразрывно связан сразу с тремя фамилиями: Рябушинского как заказчика и владельца, Шехтеля, как архитектора и Горького, как жильца. Максим (Алексей Максимович) Горький (Пешков) был не только востребованным писателем, но и ценителем прекрасного. Еще находясь в Италии он собрал великолепную коллекцию японских резных фигурок — окимоно и нэцкэ, она теперь демонстрируется в доме-музее. А рабочий стол Горького украшает статуэтка трех обезьян, видимо, особо выделяемая писателем из всей коллекции.
Адрес дома-музея М. Горького в Москве (особняка Рябушинского):
Классик советской фантастики Иван Ефремов огромное внимание уделял социально-философской стороне описываемых миров. В своем, безусловно, основном произведении «Час быка» [Читать ] автор свел утопию с антиутопией. Сверхлюди, посланцы Земли, давно находящейся в состоянии светлого коммунистического счастья, прибывают на планету Торманс, населенную братьями-людьми, однако прозябающими под игом мрачного и уродливого олигархического капитализма.
Интересно, что в качестве символа, описывающего устройство общества-антиутопии, и при этом не просто чуждого, а противоположного коммунистическому обществу Ефремов выбрал статуэтку трех обезьян, принадлежащую главе олигархического «Совета четырех», управляющего Тормансом. Писателя не остановило даже то, что на чуждом Тормансе не было обезьян и тормансиане не должны были их знать: символика оказалась заманчивее правдоподобности.
Чтобы воспринимать мир во всей его красочности и глубине, надо обладать острыми чувствами. На столе у председателя Совета Четырех я видела символическую скульптуру. Три обезьяны: одна заткнула уши, другая закрыла лапами глаза, третья прикрыла рот. Так, в противоположность этому символу тайны и покорного поведения, человек обязан слышать все, видеть все и говорить обо всем.