Эрл Стэнли Гарднер. Дело о мифических обезьянках

Erle Stanley Gardner. The Case of the Mythical Monkeys

Глава 1

Глэдис Дойл поступила секретаршей к Мовис Нилс Мид в январе, но сегодня, 6 февраля, она уже ясно сознавала, что за месяц работы, о которой она так восторженно писала своему приятелю, ей так и не удалось ничего узнать о своей нанимательнице.

Разумеется, она занималась почтой и посетителями, но частная жизнь писательницы, подарившей миру последний бестселлер, оставалась для ее секретарши и домохозяйки тайной за семью печатями. Можно было подумать, что мисс Мид отгородилась от всего света глухой стеной. И это крайне поражало Глэдис.

Поселившись на верхнем этаже одного из небоскребов Лос-Анджелеса, мисс Мид поместила объявление в газете о том, что ей нужна симпатичная секретарша, домоправительница и компаньонка лет двадцати двух-двадцати четырех, уравновешенная, не болтливая и скромная.

Глэдис Дойл удовлетворяла всем этим требованиям. Мисс Мид поставила условием, что Глэдис должна находиться в ее распоряжении все двадцать четыре часа в сутки, предоставила ей отдельную комнату, и на следующий день Глэдис приступила к своим обязанностям. Работа ее главным образом заключалась в ведении переписки мисс Мид. Она должна была посылать телеграммы, отвечать на письма и телефонные звонки, согласовывать и уточнять часы интервью, особенно в тех случаях, когда мисс Мид не хотела, чтобы ей надоедали. Журналисты поговаривали, что мисс Мид писала новую книгу. Однако ее секретарша об этом ничего не знала.

Да и вообще о жизни мисс Мид было известно весьма немногое. А к автору такого бестселлера, как «Уничтожьте этого человека», с вопросами особенно не подступишься.

В этой книге говорилось о провинциальной девушке, которая отправилась в столицу на поиски своего счастья, но судьба была к ней немилостива. Познакомившись во время какого-то уик-энда с компанией мошенников, она сбилась с праведного пути, познала все экономические и моральные тяготы, с которыми неизбежно сталкивается молодая женщина в подобном положении, и пристрастилась к такому дорогому и опасному удовольствию, как наркотики.

После этого молодая красотка повстречала одного беспринципного человека, который основательно вскружил ей голову. Правда, он и сам настолько ею увлекся, что не только принялся лечить ее от наркомании, но и возвестил во всеуслышание, что, если кто-то вновь попытается угостить девушку зельем, живым от него не уйдет.

Потом очаровательной наркоманке удалось покорить сердце хитрого и ловкого адвоката, пользующегося большим влиянием, которым он, правда, злоупотреблял.

Книга была написана с редким знанием дела, словно ее автор был своим среди людей, опустившихся на самое дно. Правда, начинающий автор немного переборщил в описании главных героев, но тем не менее критики в один голос заявили, что это «сама жизнь».

В пятницу после полудня мисс Мид вызвала Глэдис Дойл.

Когда та явилась, писательница сидела, откинувшись на спинку шезлонга, и курила сигарету, вставленную в длинный мундштук.

— Сколько у вас сейчас денег на расходы, Глэдис?
— Около пятидесяти долларов.

Мисс Мид открыла сумочку, вынула из нее пачку банкнот, отделила от нее три стодолларовые купюры, зажала их между двумя пальцами правой руки и протянула их Глэдис:
— У вас должно быть больше. Возьмите-ка.

Глэдис взяла деньги, сделала соответствующую пометку в своей записной книжке и выжидательно посмотрела на хозяйку.

— Я хотела, чтобы вы съездили вместо меня на одно свидание.
— На свидание?
— Ну да. Теперь мне страшно жаль, что я продала права на экранизацию моего романа, идиотская будет картина.

Поскольку ходили слухи, что за эту «идиотскую картину» мисс Мид получила двести семьдесят пять тысяч долларов, Глэдис Дойл не смогла подыскать подходящего ответа. Но мисс Мид, видимо, его и не ждала.

— Человека зовут Эдгар Карлайл, — продолжала она. — Вы встретитесь с ним в гостинице «Саммит-Инн». Я обещала ему быть там в конце недели. В тех местах хорошо кататься на лыжах, но ехать туда мне не хочется.

Поезжайте на машине и захватите с собой лыжи. Номер люкс заказан. Его всегда держат для меня, живу я там или нет. Кстати, я заплатила за месяц вперед. Если возникнут какие-то расходы, можете не стесняться.

Карлайл позвонит вам вечером в гостиницу. Объясните ему, что сама я приехать не смогла и что вы — моя помощница. Узнайте, чего он хочет. Речь идет о какой-то публикации, а возможно, о рекламе в связи с этой картиной.

— Что ему сказать? — спросила Глэдис.
— Действуйте по обстоятельствам, — ответила мисс Мид. — Если эта реклама каким-то образом будет способствовать продаже тиража моей книги, то, значит, все в порядке. Поскольку картина вызывает интерес, я попыталась повысить авторские проценты, но они не пошли на это. По-видимому, мой представитель был недостаточно расторопен. Я не собиралась особенно наживаться на этом деле, но и продешевить не хочется. Только и всего. Фирма Карлайла отнюдь не сборище филантропов. Они уже проделали кое-какую работу по рекламе и заинтересованы в этом предприятии. Вам необходимо вести себя тактично, любезно и дипломатично. Главное, чтобы меня не слишком донимали. Пусть себе рекламируют и мою книгу. Да, вот еще что, Глэдис...
— Да?
— Этот человек довольно молод и, судя по его манере говорить по телефону, любит приударить за женщинами.

Значит, я должна держать его на расстоянии по амурной части, но в то же время пустить в ход личное обаяние, когда речь пойдет о деле? — поинтересовалась Глэдис.

— О Боже ты мой! — воскликнула Мовис Мид. — Я вовсе не собираюсь давать вам указания, как себя вести. Я просто обращаю ваше внимание на эту, возможно, не слишком привлекательную для вас сторону дела. И еще, Глэдис. Возвращаясь в воскресенье по главной дороге — а вы пробудете там до воскресенья, — вы наверняка попадете в пробку. Машины идут по шоссе сплошным потоком. Эта горная дорога измотает вас донельзя. Существует и более короткий путь. Дорога ответвляется в сторону в девяти-десяти милях от «Саммит-Инн.» Дорога довольно скверная, но ехать можно. Она тянется миль на пятнадцать и выходит на другую магистраль. Там есть карта, дайте-ка ее сюда.

Глэдис подошла к столу, выдвинула ящик, достала карту и протянула ее мисс Мид.

— Вот здесь не езжайте, — предупредила мисс Мид. — После недавней непогоды дорога наверняка превратилась в сплошное месиво. Ехать вниз сравнительно легко, зато в гору практически невозможно. А эта дорога в некоторых местах очень крутая. Возьмите свой блокнот. Придерживайтесь вот такого маршрута. Выезжайте из «Саммит-Инн» на главную магистраль, через два квартала, сразу за почтой, сверните направо. У почты засеките расстояние. Через десять миль будет развилка. Сверните направо. Проехав пятнадцать с половиной миль, у следующей развилки снова сверните направо. Таким образом вы доедете до шоссе. Но на него не сворачивайте, пересеките и двигайтесь в прежнем направлении. Дорога ровная и гладкая, но сильно петляет по апельсиновой роще. Вы проедете еще мили три-четыре и попадете на одну из улиц Лос-Анджелеса.

Мисс Мид отдала план Глэдис.

— Положите его, пожалуйста, в стол.

Потом спросила:
— У вас есть подходящая одежда?
— Да.
— Лыжи?
— Конечно. Я очень люблю кататься.
— Хорошо. В таком случае, выезжайте в три часа, вернетесь поздно вечером в воскресенье. Не забудьте взять ключ. И не выезжайте из «Саммит-Инн» раньше шести часов. Вы должны там оставаться до шести часов, понятно?
— А выезжать я должна сегодня в три часа?
— Да. В гараже проверьте, не спущены ли камеры и заправлен ли бензобак. Я не хочу, чтобы в дороге у вас произошли какие-нибудь неполадки. Собственно, у меня все. Остаток дня я проведу не дома, так что отвечайте всем по телефону, что меня нет и не будет до понедельника. Где я нахожусь, вы не знаете. Берите с собой все, что вам может понадобиться. Ну, и наведите на себя блеск, чтобы быть еще обаятельнее во время уик-энда. Думаю, что вам нужно сегодня пораньше пообедать. Ну, еще раз желаю хорошенько отдохнуть, дорогая.

Глэдис привела себя в порядок, упаковала вещи и отправила их с посыльным в гараж, в машину. И вдруг, уже в дверях, она неожиданно обнаружила, что кто-то вырвал ту страничку из блокнота, где она записала, как ей следует ехать из «Саммит-Инн». Мисс Мид уже ушла.

Глэдис никак не могла понять, кому и чего ради понадобилось это сделать. Но триста долларов По-прежнему лежали в ее сумочке, она помнила имя человека, с которым должна была встретиться, а уж тем более название того отеля, где ей следовало остановиться. Ну, а вернуться в город, на худой конец, можно будет и по главной дороге.

Впрочем, выход есть — воспользоваться той картой, которая лежит в столе у мисс Мид.

Она подошла к столу, выдвинула ящик и достала карту. Но на ней была обозначена лишь вторая развилка, стрелка указывала повороты.

Глэдис, конечно, удивилась: зачем мисс Мид дала ей столько денег, если отель был оплачен за месяц вперед? И почему она должна выехать обратно не раньше шести часов в воскресенье?

Но это были уже детали.

Перспектива провести уик-энд в роскошном отеле в горах в обществе очаровательного молодого человека, который вдобавок еще и слыл сердцеедом, не шла ни в какое сравнение с сидением взаперти у телефона с девяти утра до пяти вечера.

Поэтому она без всяких раздумий нажала на газ и выехала из гаража.

Глава 2

Погода была словно создана для лыжных прогулок, а Эдгар Карлайл действительно оказался молодым и красивым мужчиной, и его не смутило даже то, что мисс Мид не смогла приехать. Очевидно, он считал, что обо всем можно договориться с секретаршей. Более того, он не скупился на расходы, и Глэдис Дойл очень-очень весело провела время.

Вопреки предостережениям мисс Мид Карлайл не производил впечатление человека, бегавшего за каждой встречной юбкой. Он вел себя корректно и внимательно, и ей было с ним так хорошо, что она даже и не помышляла о том, чтобы вернуться раньше.

В воскресенье, в четыре часа, небо внезапно заволокло тучами, и пошел мокрый снег. Она решила возвращаться в город все же по главной магистрали, но вскоре заметила, что в машине нет цепей для колес. В конце концов все это было не так уж и страшно, но она знала, что в такую погоду, вне всякого сомнения, дорожная полиция не пропустит ее на главную магистраль без таких цепей. Но Глэдис это не смутило: есть ведь и другой путь, и потому она беззаботно села в машину и поехала. Доехав до почты, она свернула направо. Дорога действительно вела вниз, извиваясь и петляя среди скал. Временами ей даже приходилось тормозить, чтобы не развивать слишком большую скорость.

Снег усилился. Хорошо, что на этой дороге почти не было движения. За все это время ей встретилось всего лишь две машины, да и то в начале пути, а после этого вообще никого не было видно.

Между тем снег сменился сильным дождем с порывистым ветром.

Добравшись до второй развилки, она остановилась в нерешительности. Насколько ей помнилось, мисс Мид говорила о том, что нужно сворачивать направо, но стрелка на карте показывала левый поворот.

После некоторого раздумья она выбрала левую дорогу. Первые же несколько сотен ярдов показали, что путь будет нелегким. Дождь продолжал хлестать в стекла машины. За окном совершенно стемнело, а дорога только ухудшилась. Это была не дорога, а настоящая топь, в конце концов Глэдис добралась до глубокого каньона, по дну которого бежал хотя и узкий, но стремительный поток.

Продолжая осторожно ехать вдоль каньона, Глэдис подумала, что карта наверняка подвела ее, надо было ехать по правой дороге, а не по левой. Она пыталась вспомнить, что говорила ей мисс Мид, но так ничего и не вспомнила. Но на карте стрелка показывала влево.

Глэдис слегка растерялась.

Дорога, шедшая вдоль каньона, была настолько узкой, что развернуться и поехать назад было практически невозможно, а ехать в темноте задним ходом — очень опасно. И если сначала она боялась кого-нибудь встретить, то теперь, наоборот, мечтала об этом. Ведя машину под проливным дождем и пронизывающим ветром, она почувствовала себя одинокой.

В свете фар она увидела поворот направо. Глэдис свернула, но почти сразу же дорога вообще исчезла.

Она в отчаянии нажала на газ, надеясь, что, проехав несколько метров, снова увидит колею, но тут случилось самое страшное: машина забуксовала и остановилась. Ни вперед, ни назад.

Фонарика у нее не было, а темнота вокруг сгущалась с каждой минутой. Дождь лил не переставая, и, когда Глэдис на секунду высунулась из машины, она почувствовала, что он очень холодный. В нескольких сотнях ярдов, повыше в горах, наверняка шел не дождь, а снег.

Она захлопнула дверцу машины, выключила двигатель и фары, прекрасно понимая, что без фонарика ничего не сделаешь и, таким образом, ей скорее всего придется дожидаться рассвета, потому что на постороннюю помощь надежды мало.

Глэдис поудобнее устроилась на сиденье, но уже минут через пятнадцать почувствовала, что замерзает. Она вновь включила мотор, хотя и понимала, что это весьма опасно. Но что было делать, необходимо согреться, иначе она наверняка подхватит воспаление легких.

Минут через пять, согревшись, она выключила мотор. Машина сразу же начала охлаждаться. А еще через двадцать минут Глэдис подумала, что надо что-то делать, иначе она рискует окончательно замерзнуть в машине. Девушка вылезла и чуть не по колено утонула в грязи.

С трудом достав из багажника брезентовую накидку, она решила вернуться к подножию гор и поискать какую-нибудь доску или слегу, чтобы подложить под колеса.

Она понимала, что чем выше она будет карабкаться в гору, тем меньше шансов кого-нибудь встретить. И решила двигаться по седловине горы: должна же там быть хоть тропинка!

Глэдис было ясно, что она ошиблась, — от развилки нужно было ехать направо! Здесь не было никаких признаков цивилизации, машин не было слышно, а только шум дождя, завывание ветра и грохот разбухшей от дождя речки в каньоне.

Тьма кромешная. Глэдис буквально нащупывала дорогу. Не видно даже деревьев. Вообще ничего не видно.

Ее охватило чувство, близкое к панике, но она продолжала двигаться вперед. Трудно было сказать, сколько времени Глэдис шла, когда вдруг заметила впереди мерцающий огонек. У нее даже перехватило дыхание. Сперва она подумала, что это фары какой-нибудь машины, но вскоре убедилась, что источник света не движется и находится не очень далеко.

Глэдис кинулась было бежать навстречу этому огоньку, но потом подумала, что осторожность не помешает, и, наоборот, замедлила шаг.

Когда Глэдис наконец добралась до коттеджа, в окне которого горел свет, она уже основательно промокла. Свет исходил от электрической лампочки, и было видно, что в доме кто-то есть: за окном несколько раз промелькнула чья-то тень.

Наконец она решилась: подбежав к двери, она постучала в нее и крикнула:
— Эй, есть там кто-нибудь? Выручайте!

Она услышала чьи-то шаги. Сперва скрипнула дверь внутри, а потом наконец открылась и наружная. В проеме возник силуэт мужчины. Она увидела только, что он высокий, широкоплечий и довольно молодой. Когда он заговорил, голос его прозвучал неожиданно резко:
— Кто там еще? И что вам здесь нужно?
— Прошу вас, помогите мне! — взмолилась она. — Я сбилась с пути. Я выехала сегодня из «Саммит-Инн», и в ярдах трехстах отсюда моя машина забуксовала и завязла в грязи...

Человек так долго не отвечал ей, что Глэдис даже испугалась. Наконец он сказал:
— Ну ладно, входите. Во всяком случае, здесь вы можете обогреться.

Он отступил в сторону, и она вошла в дом, где ее сразу окутало тепло и запах ароматного табака.

— Устраивайтесь у печки, — предложил он, — там вы быстрее высохнете.

Она благодарно улыбнулась ему:
— Если ваша жена не будет...

Он покачал головой:
— У меня нет жены.
— Ах, вот как.

Она внимательно посмотрела на него. На вид лет двадцать восемь-тридцать, прямой нос, волевой подбородок, да и вообще все черты лица были суровыми.

— Нет ли у вас телефона? — спросила она.
— Боже мой, откуда ему здесь взяться?
— Но ведь у вас есть электричество.
— Электричество дает аккумулятор, точнее сказать, батарея, работающая от ветряной мельницы, так Что приходится экономить.

От печурки, топившейся соляркой, исходило приятное тепло. Она увидела, что от ее одежды пошел пар.

— Послушайте, — жалобно проговорила она. — Я должна вернуться в Лос-Анджелес сегодня вечером. Я уже сейчас должна быть там. Как вы думаете, вы не смогли бы...

Он покачал головой, даже не дождавшись конца ее фразы.

— А почему? — спросила Глэдис. — Я готова заплатить. Я буду...
— Дело совсем не в деньгах, — ответил он. — В любом случае надо дождаться света. Сейчас, в такую погоду, вы и дороги не увидите, даже с фарами.
— Вы правы, — согласилась Глэдис, глядя на свои грязные ноги. — А куда ведет эта дорога? Под гору?
— Да.

Внезапно она снова почувствовала надежду!

— У вас, конечно, есть машина. Можно же зацепить мою тросом и вытащить из грязи. Там есть местечко, где я смогу развернуться, а потом...

И опять он покачал головой, даже не выслушав ее.

— Увы, у меня сейчас нет машины, — заявил он.
— Как, вообще нет машины? — не поверила она.
— Да, вообще.
— Но как здесь можно обходиться без машины? Ведь этот дом расположен в таком месте, где...
— Не думаю, что сейчас есть смысл обсуждать мои личные дела, — холодно оборвал он ее.
— Но поймите же! — воскликнула она, от отчаяния всплеснув руками. — Я не могу оставаться здесь всю ночь.

Он, в свою очередь, пожал плечами и красноречиво развел руками.

— Давайте так, — не сдавалась Глэдис. — Вы здоровый и сильный мужчина. У вас есть плащ и резиновые сапоги, и вы могли бы пойти со мной туда. Короче говоря, мне нужна ваша помощь.
— Я уже говорил вам, что всем этим нужно заниматься при свете дня.
— Неужели у вас нет фонаря?
— Есть электрический... но нет батареек. Днем я, разумеется, помогу вытащить вашу машину. Но в кромешной тьме я делать этого не буду, уж увольте.
— Как вы не можете понять, что мне крайне важно...
— Мне очень жаль, — заявил он тоном, не допускающим возражений, — но я после воспаления легких, и мне совсем не хочется барахтаться в холодной грязи. Кроме того, я не совсем понял, как вы очутились здесь... Ваше объяснение меня не удовлетворяет.
— Но я вам почти ничего и не объяснила, — сказала она.
— Вот именно.
— Но неужели вам недостаточно того, что я заблудилась? Поехала не по той дороге. Хотела спуститься с гор кратчайшим путем.
— Почему же в таком случае вы не поехали по шоссе?
— Потому что у меня нет цепей на колесах. Вот я и свернула на эту дорогу.

Он посмотрел на нее с откровенным недоверием:
— А почему вы решили, что должны свернуть именно сюда? Кто вам сказал, что можно попасть в город этой дорогой?
— Я не запомнила в точности, что вы мне только что сказали: что-то вроде «не думаю, что сейчас время обсуждать мои личные дела»?

Он улыбнулся в ответ.

— Если у вас есть виски, — произнесла Глэдис довольно сердито, — то вам давно бы следовало догадаться предложить мне горячего пунша. Но я предупреждаю, что сумею осадить всякого, кто вздумает оказать мне чересчур пристальное внимание.
— Не волнуйтесь, я вообще не намерен оказывать вам какое-либо внимание. Откровенно говоря, ваше неожиданное появление здесь очень некстати. К тому же ваши объяснения меня все еще не устраивают. Как вас зовут?
— А вас?
— Зовите меня Джоном.
— А как ваше полное имя?
— Такого вообще не существует.
— В таком случае зовите меня Глэдис, — ответила она. — Своего полного имени я вам тоже не скажу.
— Чудесно! — воскликнул он. — Вот и познакомились... Сейчас я нагрею воду и сделаю пунш.

Пока он двигался по комнате, приготавливая все для напитка, она наблюдала за ним и вскоре пришла к выводу, что такие четко скоординированные движения могут быть или у жонглера, или у спортсмена. А может быть, он и тот, и другой?

— Мне что, всю ночь придется сидеть у этой печки? — спросила она.
— В этом доме есть две спальни. Есть и ванная с горячей водой. Кроме того...
— Отлично! — сказала она. — Если вы не возражаете, я приму ванну.
— Точнее говоря, горячий душ, — поправил он.
— Пусть будет горячий душ.
— Когда вы хотите его принять?
— Как только вы угостите меня пуншем и я смогу скинуть мокрую одежду.

Пунш оказался превосходным. Допив его, Глэдис поднялась и направилась в ванную комнату. Разделась и с наслаждением встала под горячую струю. Потом растерлась махровым полотенцем, заглянула в спальню, примыкавшую к ванной, поскольку ей было сказано, что она может занять ее, и зябко передернула плечами: в спальне, естественно, было гораздо холоднее, чем в ванной.

Глэдис начала было натягивать на себя мокрую одежду, но через мгновение остановилась в нерешительности. После всего, что произошло...

Она стянула с кровати плотное шерстяное одеяло, завернулась в него с головы до ног и снова вышла в гостиную.

— Я хочу повесить свою одежду рядом с печкой. Простите, я немного похозяйничала и уже использовала в качестве халата ваше одеяло и...

Внезапно она замолчала, увидев, что в комнате никого нет.

Придвинув стулья поближе к печке, Глэдис развесила на них свою одежду, от которой почти сразу же пошел пар. Уселась поудобнее и поплотнее закуталась в одеяло, наслаждаясь теплом, разлившимся по всему телу.

Горячий пунш притупил ее чувства, и через некоторое время ее потянуло ко сну. Она встала, перевернула мокрую одежду другой стороной и снова уселась в кресло. Так она повторила эту операцию несколько раз, пока вся одежда не высохла.

Глэдис как раз собиралась одеться, как услышала за порогом шаги. Дверь раскрылась. В комнату ворвался поток холодного воздуха.

Хозяин был в плаще и высоких сапогах, блестевших от дождя.

— Великолепно! — воскликнула она. — У вас есть все шансы опять подхватить пневмонию.

Он посмотрел на нее таким отсутствующим взглядом, что это ее встревожило больше, чем если бы он предпринял попытку сорвать с нее одежду.

— Я вижу, вы уже чувствуете себя, как дома.
— У меня вполне приличный вид! — вызывающе ответила она.
— А я разве сказал, что у вас неприличный вид?
— Не могу же я сидеть в мокрой одежде.
— А вас никто и не принуждает, мы живем в свободной стране.
— Напоминаю вам еще раз, что сумею постоять за себя.
— Послушайте, — в его голосе послышалось раздражение, — вы действительно симпатичная девушка, но вы, по-видимому, еще никогда не встречались с Людьми, которые думают не только об этом. Я вас сюда не приглашал, и ваше даже случайное присутствие меня отнюдь не радует. Тем не менее я предложил вам все, что мог... Вот эта дверь ведет в спальню, и там вы сможете отдохнуть, сколько хотите. Забирайте свою одежду и отправляйтесь туда. Ложитесь в постель и спите себе на здоровье.
— А что вы там делали под дождем? — спросила она с удивлением и в следующее мгновение вспомнила, что окно в спальне не было занавешено. — Вы, наверно, подсматривали за мной в окно?

Вместо ответа он лишь ткнул пальцем в сторону спальни.

— Пора спать, сестренка. Все маленькие послушные девочки давно уже легли в свои кроватки. Идите ложитесь.

Немного помолчав, он произнес:
— Вы предпочли бы, чтобы я вел себя как голливудский ловелас? Так вот, довожу до вашего сведения, что я ухаживаю не за всеми женщинами, которые встречаются мне на пути.
— Очень остроумно, — насмешливо заметила Глэдис.

Он молча подошел к стульям, ощупал ее вещи, сказал, что они абсолютно сухие, собрал все в кучу, подошел к двери в спальню и бросил их на кровать.

— Вот и все, Глэдис, — проговорил он.

Девушка вызывающе посмотрела на него. В тот же момент Джон шагнул в ее сторону, и внезапно она поняла, что, если сейчас же сама не уйдет в спальню, он буквально затолкает ее туда силой. Поэтому она быстренько подобрала края своего одеяла и поспешила прочь из комнаты.

— Спокойной ночи, Джон, — попрощалась она с подчеркнутой вежливостью.
— Спокойной ночи, Глэдис, — ответил он тоном человека, чьи мысли уже заняли какие-то более важные вопросы.

Глава 3

Закрыв за собой дверь, Глэдис включила свет и посмотрела на окно, не занавешенное ни занавесками, ни шторами. Потом она сбросила с себя одеяло, но сразу почувствовала, что стоять обнаженной неприятно: казалось, будто она выставляет себя напоказ.

Она снова подошла к выключателю, погасила свет и уже в темноте приготовила себе постель. После этого она забралась под одеяло и уснула.

Проснувшись среди ночи, она вспомнила, что из-за всех треволнений забыла запереть дверь спальни, но потом решила, что сейчас эта предосторожность будет запоздалой и излишней.

Лежа без сна, она раздумывала о том о сем. Через некоторое время ей показалось, будто она слышит шум мотора.

Полежав неподвижно на спине еще немного, девушка повернулась на бок, и, закрыв глаза, опять уснула. Когда она проснулась, было уже совсем светло. Дождь прекратился, часы показывали половину восьмого.

Перед кроватью лежал коврик, поэтому ее ноги не почувствовали холода пола. Она быстро оделась и распахнула дверь в гостиную. Глэдис знала, что печка долго сохраняет тепло, и хотела погреться в более теплом помещении.

Но в гостиной было еще холодней. Печь не топилась и воздух успел сильно остыть за ночь.

— Джон, — позвала она. Ответа не последовало.

Девушка открыла наружную дверь и выглянула за порог.

— Джо-он!

Ее крик эхом пронесся в горном воздухе. Она вернулась обратно в гостиную и с раздражением посмотрела на дверь, ведущую во вторую спальню.

— Джон, у вас найдется что-нибудь перекусить? — спросила она. — Я сильно проголодалась.

И снова никакого ответа. Глэдис нажала на дверную ручку, и дверь неожиданно поддалась. Глэдис заглянула в спальню.

— Пора вставать, вы, соня! — сказала она. — Мне нужно спешить на службу. А вы до сих пор...

Внезапно у нее перехватило дыхание — на полу кто-то лежал.

Ей показалось, что прошла целая вечность, а она все стоит и стоит здесь, судорожно вцепившись в ручку двери.

Она пронзительно закричала.

Лишь впоследствии Глэдис вспомнила, как упала на колени, посмотрела на кровавые пятна, на безжизненную руку, на мелкокалиберный пистолет, валявшийся у окна, который она сначала подняла, а потом сразу выронила... В следующее мгновение Глэдис Дойл опрометью выскочила из дома и, не разбирая дороги, помчалась куда глаза глядят — лишь бы оказаться подальше от этого страшного места.

Глава 4

— Одна очень перепуганная и возбужденная женщина желает переговорить с вами по делу чрезвычайной важности, шеф, — сказала Перри Мейсону его секретарь Делла Стрит.

Тот приподнял брови.

— Ее зовут Глэдис Дойл, — продолжала она не спеша. — Она работает секретарем и делопроизводителем у мисс Мовис Ниле Мид. Вы, наверное, помните, что мисс Мид написала роман «Уничтожьте этого человека», бестселлер этого года.
— Да, да, — сказал Мейсон, — сущая каша из высоконравственных рассуждений и откровенной грязи. Обычно именно такие романы и становятся бестселлерами... Ты говоришь, она выглядит очень взволнованной?
— Это еще мягко сказано. Кажется, она возвращалась под дождем домой с какой-то прогулки, но вместо этого попала сюда.
— Сколько ей лет?
— Года двадцать два — двадцать три, миловидная, с хорошей фигуркой.
— Я хочу ее видеть, — решил адвокат. Делла улыбнулась.
— Не потому, что она миловидная, а потому, что она взволнована. И, судя по твоему замечанию, она даже не переоделась. Если девушка решается побеспокоить адвоката в таком виде, то, значит, у нее имеются для этого веские основания.
— Вы правы, — согласилась Делла. — В таком случае я приглашу ее.

Она вышла в приемную и вскоре вернулась вместе с Глэдис Дойл.

— Доброе утро, мисс Дойл, — сказал Мейсон. — Мисс Стрит сказала мне, что у вас ко мне дело чрезвычайной важности.

Та кивнула.

— Вы можете вкратце изложить его мне? — спросил Мейсон. — Тогда я решу, смогу ли чем-нибудь помочь вам. И если да — вы расскажете мне все подробнее.
— Я отправилась на уик-энд покататься на лыжах, — начала Глэдис Дойл, — и была там с человеком, которого почти не знала. Собственно, это было скорее поручением моей хозяйки, мисс Мид.
— А потом вы вернулись домой? — спросил адвокат, глядя на грязь, присохшую к обуви Глэдис.

Девушка покачала головой:
— Я хотела вернуться обратно более коротким путем, но моя машина застряла в грязи. Неподалеку от того места есть коттедж, дома был молодой человек. Лет двадцати восьми или что-то около того. Вид его не внушал подозрений... Мне пришлось заночевать в этом коттедже.

Мейсон приподнял брови:
— Вы были там вдвоем?
— Да... У меня не было выхода.
— Мне кажется, вам лучше обратиться в полицию.
— Прошу вас, выслушайте меня до конца, — попросила она. — Он настоял, чтобы я легла спать в одной из двух спален и заперла за собой дверь. Утром, когда я проснулась, то не увидела его ни в гостиной, ни на кухне. Я выглянула наружу позвать его. Потом открыла дверь в другую спальню и заглянула туда. И там... и там я увидела, что на полу лежал мертвый человек.
— Тот самый, который приютил вас в коттедже? Глэдис покачала головой:
— Нет, это был кто-то другой. Я... расскажу вам только о самом главном и важном, мистер Мейсон, если вы позволите?
— Разумеется.

Адвокат не скрывал своей заинтересованности.

— Я помчалась обратно по дороге, вряд ли сознавая, что делаю. Свою машину я оставила накануне застрявшей в грязи. Когда я добежала до машины, то увидела, что она уже вытянута из грязи и даже развернута в обратную сторону. Кто бы это ни сделал, но ему пришлось здорово поработать, чтобы вытащить ее на более высокое место. Ключи зажигания находились на месте. Короче говоря, все было готово — садись и поезжай.
— Что вы сделали? — спросил Мейсон.
— Села за руль и поехала.
— Вы уверены, что тот человек умер?
— Цвет его лица... Окоченевшее тело и... кровь на полу. Я присела на корточки, чтобы пощупать его пульс...
— Вы сказали — кровь? — перебил ее адвокат. Она снова кивнула.
— Продолжайте. Что вы сделали дальше? Сразу поехали ко мне?
— Нет. Сначала я вернулась в квартиру мисс Мид, у которой служу.

Мейсон кивнул.

— Дома был настоящий хаос, мистер Мейсон. Все ящики выдвинуты, одежда разбросана. На полу валялись бумаги. Я вообще никогда не видела подобного беспорядка.
— А сама мисс Мид?

Глэдис покачала головой.

— Ее нигде не было... И тогда я вспомнила ее слова. Она говорила, что если когда-нибудь попадет в беду, то обязательно обратится к вам, и вы ей поможете. Сейчас в беду попала я. И вот я здесь.
— Да, кажется, вы и вправду попали в неприятную историю, — согласился Мейсон. — Но прежде чем звонить в полицию, нам нужно уточнить все подробности. Почему вы не вызвали полицию, как только обнаружили труп? Точнее сказать, как только выбрались из тех мест?
— Потому что я сразу поняла, в какое положение попала. Я не хочу, чтобы кто-нибудь узнал, что я провела ночь в этом доме.
— Почему?
— Прежде всего из-за своей репутации. И из-за неправдоподобности случившегося. Я даже не знаю фамилии этого человека. Он назвал себя Джоном. Вот и все, что я знаю. По всей видимости, этот труп уже лежал в спальне, когда я появилась в коттедже. И, конечно, ясно, как божий день, что Джон знал об этом. Вот почему я почувствовала, что мое присутствие нежелательно и что он хочет от меня избавиться.
— Вы говорили, что дверь вашей спальни закрывалась на задвижку?
— Да.
— И вы, конечно, заперлись, прежде чем лечь спать? Она покраснела, а потом внезапно рассмеялась.
— Полагаю, что адвокату нужно рассказывать правду?
— Непременно.
— По правде говоря, я этого не сделала. Проснувшись ночью, я вспомнила, что дверь осталась незапертой, но подумала, что теперь это уже не имеет значения, и не стала подниматься. Но теперь мне кажется, что я забыла запереться не случайно.
— Вы намекаете на то, что...
— Боже упаси, нет, конечно! Просто тот человек держался так равнодушно, так явно мной пренебрегал, что мне захотелось поставить его на место. Понимаете, для моего самолюбия была невыносима мысль, что он никак не пытается заигрывать со мной. Я знаю себе цену и считаю, что безобразной меня уж никак не назовешь. У меня хорошая фигурка, и я не старуха. Более того, я почти уверена, что он подглядывал за мной в окно спальни. Так что если он видел меня обнаженной, потом, войдя в дом, выяснил, что на мне ничего нет, кроме одеяла, и после этого даже не попытался как-то поухаживать за мной, то, вероятно, обида или даже злость заставили меня не запирать дверь на задвижку... Другими словами, я хотела ввести его в искушение.

Мейсон задумчиво посмотрел на нее.

— Это сущая правда, — сказала она, — и я бы никому этого не рассказала, но вы — адвокат.
— И этот Джек или Джон не проявил никакой инициативы? — спросил Мейсон.
— Никакой. Его поведение в известном смысле показалось мне даже ненормальным... Вы понимаете, что я имею в виду? Возможно, конечно, что в тот момент у меня был не слишком привлекательный вид...
— Значит, никакой инициативы?
— Абсолютно! А такое... такая реакция показалась мне довольно необычной.
— Значит, вы обиделись?
— Ну-у...
— Вас можно понять, — довольно сухо сказал Мейсон.
— В гостиной я сидела, плотно закутавшись в одеяло, — продолжала Глэдис, — и старалась, чтобы и мизинца не было видно. Я, конечно, не была уверена, что останусь хозяйкой положения, и понимала, что мне, быть может, придется за себя постоять. Но и выбора у меня не было — не мокнуть же всю ночь под дождем.

Но вопреки всем моим ожиданиям он просто-напросто отослал меня спать. И я предполагаю, что после того, как я ушла в спальню, он отправился к моей машине и вытащил ее каким-то образом из грязи. Не представляю, как это ему удалось... Короче говоря, всем своим поведением он старался показать, что в моих же интересах не знать ничего, что творится в этом доме.

Мне он говорил, что у него нет машины, но наверняка он не мог уйти пешком. Кроме того, я почти уверена, что слышала на рассвете, когда ненадолго проснулась, шум мотора... Вот почему я думаю, что он доехал до моей машины на своем автомобиле, вытащил ее из грязи и отбуксировал туда, где ее можно было развернуть, — одним словом, сделал все, чтобы я смогла уехать без задержки.

— Ваша машина была на том же месте, где вы бросили ее вечером?
— Нет.
— Занятно. Насколько я понял, вы забуксовали на спуске. Интересно, как же он вытащил машину наверх?
— Скорее всего у него джип, к тому же он наверняка отлично умеет водить машину в горах. Знаете, у него такой вид, будто ему все по плечу...
— Вы не обратили внимания: на земле не было следов машины? Я имею в виду сегодняшнее утро?
— Я вообще ничего не видела, мистер Мейсон. Я выскочила из дома, как безумная... А потом еще этот разгром в квартире мисс Мид. Наверняка там кто-то что-то искал. Одежда из шкафов вышвырнута, все ящики выдвинуты, все бумаги разбросаны. Можно подумать, что по квартире пронесся смерч.
— Вы можете точно сказать, где находится этот коттедж? — спросил Мейсон.
— Да. Я по памяти нарисовала план. Вот он. Я выехала из «Саммит-Инн »и свернула в этот проулок... Про эту дорогу мне рассказала мисс Мид.

Мейсон взял в руки план:
— Расскажите-ка поподробнее об этой Мовис Мид, о ваших обязанностях у нее в доме и о уик-энде, который вы провели в «Саммит-Инн».

Глэдис Дойл начала рассказывать.

— Ну, хорошо... — сказал Мейсон, когда она закончила, — у вас дома есть еще какая-нибудь одежда?
— Да, конечно. Я просто была не в силах переодеться, когда увидела этот хаос... Мельком взглянула на то, что творится в комнатах, и сразу к вам.
— Возвращайтесь туда и переоденьтесь... Нет, одну минуту... Сообщите мисс Стрит, какой размер вы носите. Возможно, новая одежда не будет так элегантна, но... У вас есть деньги или текущий счет в каком-нибудь магазине?
— У меня есть деньги.
— Прекрасно. Короче, вам нужно переодеться. Но я бы предпочел, чтобы вы сами не ходили по магазинам. Подождите минуточку, Делла подберет вам все, что нужно, у нее наверняка найдется подходящая одежда, которую она сможет вам одолжить. У вас почти одинаковые фигуры. Итак, переоденьтесь, отправляйтесь обратно к мисс Мид, позвоните управляющему и сообщите, что в доме ужасный беспорядок. Может, что-то вывело мисс Мид из равновесия, и она сама раскидала вещи. Вы, конечно, в этом не уверены, но тот факт, что ее самой нет дома, вызывает у вас беспокойство... Она должна была быть дома?
— Почти наверняка. Она говорила мне, что у нее для меня в понедельник будет важное задание.
— Ясно, — кивнул Мейсон. — Присядьте на минутку.

Мейсон снял трубку и позвонил в полицейское управление лейтенанту Трэггу.

Когда тот снял трубку, Мейсон сказал:
— Лейтенант, с вами говорит Перри Мейсон. Вы сотрудничаете с властями графства?
— Разумеется, мы работаем рука об руку... А в чем дело, вы опять нашли труп?
— Вот именно, — коротко ответил Мейсон.
— Вы их что, коллекционируете? — сухо спросил Трэгг. — Иногда у меня появляется сильное желание составить специальную таблицу, которая бы наглядно показывала, в скольких случаях первым обнаружили труп вы...
— На этот раз труп обнаружил не я, — ответил Мейсон, — даже еще не видел его.
— Вот как?
— Давайте действовать вместе. Надеюсь, вы не против. И в качестве жеста доброй воли сообщаю, что в коттедже неподалеку от каньона Пайн-Глен, у самой дороги, ведущей в «Саммит-Инн», находится труп мужчины, а у меня сидит клиент, интересы которого я собираюсь представлять.
— Вы собираетесь сообщить полиции все факты? — спросил Трэгг.
— Вы сами являетесь представителем полиции, лейтенант. Поэтому я не считаю необходимым связываться с полицейским участком, а сообщаю известные мне сведения вам.
— То же самое относится и к вашему клиенту?
— Я не собираюсь докладывать о нем кому-либо.
— И это вы называете сотрудничеством? — возмутился Трэгг.
— Почему нет?
— Жаль, что в данный момент я не могу видеть ваше лицо, Мейсон. Толкуя о сотрудничестве, вы в действительности желаете взять меня за горло.
— Никоим образом, — спокойно ответил Мейсон. — Я сообщил вам все, что знаю сам.

Какое-то мгновение царило молчание. Наконец Трэгг спросил:
— Где находится этот коттедж?
— Возьмите карандаш, лейтенант. Я вам подробно объясню, как туда проехать.

Снова секундное молчание, потом в трубке послышалось:
— Записывай.

Мейсон объяснил, по какой дороге следует ехать.

— Как могло случиться, что ваш клиент знает об этом убийстве, Мейсон?
— Этого я не могу сказать, лейтенант.
— Тогда вам придется объяснить это в суде!
— Хорошо, в суде так в суде...
— И вы должны будете дать свидетельские показания под присягой.
— Вот тут вы ошибаетесь, — рассмеялся Мейсон. — К присяге меня приведут, а отвечать не заставят, поскольку есть закон и речь идет о профессиональной тайне. У меня имеются определенные привилегии.

Трэгг на минуту замолчал, потом сказал:
— Ладно, мы наведаемся в этот коттедж.

И он повесил трубку. Мейсон повернулся к Глэдис.

— Ну вот, — сказал он, — теперь если вас спросят об урагане, пронесшемся по квартире мисс Мид, вы скажете им, что когда вы вошли туда, все так и было. Если вас, к примеру, спросят, где вы были или когда вернулись, скажите им правду. А потом вы сразу ушли, чтобы разыскать мисс Мид. Не упоминайте, куда вы ходили на самом деле. Скажите, что вы искали человека, который мог бы вам подсказать, где можно ее найти. После этого вы заявите полиции, что отказываетесь давать какие-либо показания или делать заявления, пока не свяжетесь с хозяйкой. До этого вы можете лишь сказать, что в конце недели получили от нее конфиденциальное поручение. Если они станут настаивать, перейдите в наступление. Смело заявляйте, что они должны заниматься поисками мисс Мид, а не совать нос в ее личные дела.
— И мне не стоит упоминать ни о «Саммит-Инн», ни об убийстве?
— Боже ты мой, нет, конечно. И вообще советую вам забыть слово «убийство». Ведь это могло быть и самоубийство.

Глава 5

День клонился к вечеру, когда Герти, дежурный портье, сообщил по внутреннему телефону:
— Мистер Мейсон, пришел лейтенант Трэгг. — Он помолчал мгновение, а потом добавил: — Он направляется к вам.

Когда дверь открылась и вошел лейтенант, адвокат, улыбаясь, оторвался от бумаг и поднял голову:
— Привет!
— Здравствуйте, Перри... Я был тут по соседству и подумал, что было бы неплохо заглянуть к вам, чтобы выразить свое почтение и немного потолковать об убийстве в районе каньона Пайн-Глен.
— Всегда рад вас видеть, лейтенант, — сказал Мейсон. — Правда, мне было бы гораздо приятнее, если бы вы раз и навсегда придерживались принятого здесь правила заходить в кабинет уже после того, как вас пригласят.

Трэгг покачал головой:
— Тогда мы были бы плохими работниками. Если бы мы поступали так, то нам пришлось бы проводить в приемных половину своего рабочего дня, пока тот или иной человек созвонится со своим адвокатом, чтобы узнать, что ему следует говорить, а о чем нельзя даже упоминать. Ну, а если вдобавок его адвокатом будет сам Перри Мейсон, то этот человек вообще может отказаться отвечать, даже если в конце концов нас пригласят войти. Так что лучше придерживаться нашего метода, Перри: входить, не дожидаясь приглашения, не снимать шляпы, напускать на себя суровый вид, но все время двигаться к цели, все время вперед!
— Вы что же, воображаете, что клиент у меня? — спросил Мейсон.
— Если он у вас, тем лучше, — ответил Трэгг со своей неподражаемой улыбкой, — потому что он получит возможность убедиться в активности полиции. Подозреваю, что у вас сейчас такой клиент, о котором мне захочется узнать очень многое.
— У меня их сейчас несколько, они вас все интересуют? — криво усмехнулся Мейсон.
— Вне всякого сомнения, — ответил Трэгг. — Как поживаете, Делла?
— Спасибо, хорошо. Скучать не приходится, — ответила девушка.
— У нас в полиции работают настоящие труженики, — заметил Трэгг словно невзначай.
— Причем работают очень эффективно, — добавил Мейсон.
— Согласен. Весьма эффективно, — ответил Трэгг, — хотя и не эффектно. Причем все достигается только трудолюбием. Взять хотя бы, к примеру, эту Глэдис Дойл.

На лице Мейсона не дрогнул ни один мускул.

— А что такое?
— Да так, странные вещи происходят. Девушка служит у писательницы Мовис Ниле Мид. Кажется, она провела уик-энд вне дома, а вернувшись, заметила, что в доме все перевернуто вверх дном.
— Она сообщила об этом в полицию? — спросил Мейсон.
— Нет, управляющему, а тот, в свою очередь, позвонил нам.
— Ну и дальше? — поинтересовался Мейсон.
— Девушке задали обычные в таких случаях вопросы: когда она это обнаружила и где — Продолжайте, — сказал Мейсон.
— Ну, мы и начали хронометрировать все. Дежурный по гаражу и администратор показали, что она должна была вернуться вчера вечером, чтобы сегодня в девять утра приступить к работе. Но она пропадала где-то всю ночь, приехала уже после девяти, а потом снова куда-то укатила.

Мейсон молча слушал.

— Полиция осмотрела квартиру и попыталась найти отпечатки пальцев. Подобная работа проводится во всех случаях, когда есть подозрение на кражу. Но когда мы стали выяснять, где же мисс Дойл провела субботу и воскресенье, она смутилась. Полиция снова обратилась к дежурному по гаражу, и тот рассказал, что мисс Мид распорядилась дать мисс Дойл свою машину, предварительно тщательно проверив ее и заправив горючим, поскольку мисс Дойл отправлялась в «Саммит-Инн».

После этого нам легко удалось узнать, что мисс Глэдис выехала оттуда вчера вечером. Выяснив это, мы заметно изменили свое отношение к мисс Дойл. Мы, конечно, тактичны и стараемся не быть назойливыми. Но когда миловидная девушка проводит где-то всю ночь, а потом отказывается давать показания, нам приходится искать другие пути расследования.

На сей раз, вдобавок ко всему, в районе каньона Пайн-Глен был обнаружен труп, а кто-то ведь мог возвращаться из «Саммит-Инн» в город по дороге, которая идет мимо этого каньона. С другой стороны, мисс Дойл говорила кому-то в мотеле, что собирается возвращаться домой кратчайшим путем и что знает этот путь...

Вот и получается, что хаос в апартаментах мисс Мид каким-то образом может быть связан с убийством в каньоне.

— Вы проделали большую работу, — сказал Мейсон.
— Угу... Но мы стараемся не залезать на чужую территорию; если к нам попадает дело об ограблении, я всегда сообщаю об этом в соответствующий отдел. В свою очередь, если отдел, занимающийся расследованием ограблений, натыкается на убийство, то меня об этом тоже оповещают.
— Резонно.
— Именно по этой причине я посоветовал им исследовать одежду Глэдис Дойл. Может быть, на ней найдется какое-нибудь пятно.
— Ну и дальше?
— Никаких следов крови мы не нашли, — ответил Трэгг. — Но, как вы знаете, мы обычно проверяем вещи под ультрафиолетовыми лучами. С их помощью можно получить массу всякой информации, невидимой невооруженным глазом.
— Дальше?
— Вот тут выяснилось, что вытравленный номер метки не соответствует номеру метки мисс Дойл, и поэтому мы пришли к мысли, что она могла и одолжить у кого-нибудь эту одежду в связи с тем, что на ее одежде могли быть пятна крови. Ну, и заодно мы решили проверить, не принадлежит ли эта метка мисс Стрит. Вы понимаете, Перри, наш метод работы очень прост: мы прибавляем к двум два, и у нас получается четыре. Потом мы еще где-нибудь находим двойку — и у нас уже шесть. Попадается на пути еще двойка — мы и ее приплюсовываем...
— Понимаю, — рассеянно произнес Мейсон.
— Так вот, в связи с этим, полагаю, мисс Стрит не откажется сообщить нам, по какой причине она снабдила мисс Дойл своей одеждой?

Трэгг посмотрел на девушку.

— К тому же очень заманчиво найти в квартире мисс Стрит одежду Глэдис Дойл, а на ней — в свою очередь — следы крови.
— Значит, хотите заглянуть в квартиру мисс Стрит? — спросил Мейсон.
— Угу, — ответил Трэгг.
— А не слишком ли вы спешите?
— Не думаю. В связи с сложившимися обстоятельствами мы решили заранее заполучить ордер на обыск квартиры мисс Стрит. Я очень сожалею, мисс Стрит, что порой мне приходится действовать несколько резко, но вы и сами понимаете, как это бывает. Я ведь при исполнении обязанностей. В данный момент я обязан расследовать дело об убийстве. А полиция содержится на средства налогоплательщиков. Вы тоже являетесь налогоплательщиком. Вы меня поняли? Выходит, что я пытаюсь помочь вам. И мне поручено расследовать дело об убийстве, о котором сообщил Перри Мейсон. Поэтому можно предположить, что у него сейчас находится клиент, который видел труп. А когда выяснилось, что на Глэдис одежда секретаря мистера Мейсона, мы сложили два и два, и у нас получилось четыре.
— Не думаю, что мисс Стрит это понравится, — заметил Мейсон.
— Я могу выразиться куда более категорично, Перри. Я совершенно уверен, что ей это не понравится. Женщины терпеть не могут, когда в их квартире появляется полиция, сует всюду свой нос и заглядывает в укромные уголки. Поэтому я хочу вас успокоить, Делла. Я сказал своим ребятам, чтобы они действовали очень аккуратно, не делали повального обыска, а только нашли одежду, которая была на Глэдис Дойл.

В этот момент зазвонил телефон. Делла сняла трубку:
— Да? Это вас, лейтенант, — сказала она кисло, протягивая трубку Трэггу.

Тот перегнулся через стол, взял трубку и сказал:
— У телефона лейтенант Трэгг... Уже? Когда?.. Что ж, хорошо... Большое спасибо.

Повесив трубку, Трэгг повернулся к Делле:
— Мои парни нашли у вас одежду, мисс Стрит. Ее сейчас отправят в лабораторию на исследование. После этого вы сможете получить ее обратно, если... если, конечно, там не обнаружат ничего заслуживающего внимания.

Он обхватил руками колени и с сияющим видом посмотрел на Мейсона:
— Полагаю, что сейчас вы не станете отрицать, что именно Глэдис Дойл и является вашим клиентом, сообщившим об убийстве у каньона Пайн-Глен?
— Что же, по-вашему, выходит, что если Глэдис Дойл одолжила одежду у мисс Стрит, то она и является убийцей, так, что ли?

Трэгг усмехнулся:
— Не надо спешить с выводами, Мейсон. Я ведь ничего подобного не говорил. Но, уверяю вас, вы удивитесь, узнав, что обнаружат на этой одежде в лаборатории. Вы знаете, что любая ткань состоит из микроскопических ворсинок, и если вы только дотронулись до кого-нибудь, на вашей одежде непременно останутся микроскопические следы.
— Благодарю, лейтенант, что вы меня предупредили, — сказала Делла, — иначе, придя домой и обнаружив беспорядок, я не знала бы что и подумать.

Трэгг медленно покачал головой:
— Напрасно вы так, мисс Стрит. Я разговариваю с вашим шефом. Нам совершенно не хочется втягивать вас в эту историю, вызывать в качестве свидетеля по делу об убийстве или что-то в этом роде. Мы знаем, что если вы что и сделали, то лишь выполняя поручение. Вот мы и подумали, что было бы неплохо выяснить, в чем оно состояло. Я думаю, для мистера Мейсона будет много лучше, если он сообщит нам... Вы же знаете, что утаивание улик чревато большими неприятностями и...
— Ни мисс Стрит, ни мне это и в голову не приходило, — перебил его Мейсон. — Насколько мне известно, Трэгг, для того чтобы обвинить кого-то в утаивании улик, надо сначала доказать, что этот человек знал, что тот или иной факт является уликой, и что он намеренно его замалчивал или скрывал. Я совершенно уверен, что если полиция и нашла одежду Глэдис Дойл в квартире мисс Стрит, то эта одежда не была спрятана, а лежала где-нибудь на видном месте. Кроме того, вы утверждаете, что эта одежда является уликой в деле об убийстве. Однако если на ней не будет обнаружено следов крови, то она вообще является никакой не уликой, а всего лишь грязной одеждой.
— Да, законы вы знаете даже лучше, чем нужно, — сказал Трэгг, вставая и направляясь к двери. — Я подумал, что Перри сможет ответить на несколько вопросов, вообще-то предназначенных для вас, Делла, но... Что ж, извините за беспокойство. Я был здесь неподалеку и подумал, что будет неплохо заглянуть к вам на минутку.

С этими словами он вышел. Мейсон и Делла переглянулись.

— Да, шеф, — произнесла она, — дело-то начинает принимать неприятный оборот.
— Боюсь, что так оно и есть.
— Может, есть смысл наведаться к мисс Мид и еще раз встретиться с нашей клиенткой? — предложила Делла.

Мейсон покачал головой.

— Теперь мы все равно ничего не сможем сделать, она наверняка находится под наблюдением полиции. Пока ей не предъявлено официальное обвинение, ее даже не подпустят к телефону, чтобы позвонить ее адвокату. А когда она уже сможет это сделать, считайте, что цепь замкнулась.
— Что же нам теперь делать, шеф? — спросила Делла.
— Прежде всего нужно позвонить в агентство Дрейка и поручить ему поразнюхать, как обстоят дела.

Делла набрала номер и через некоторое время сказала:
— Дрейк сейчас придет.

Двери агентства Дрейка, которое работало круглосуточно, выходили в тот же коридор, что и двери конторы Мейсона. Самому же Дрейфу, который выполнял для Мейсона всю следственную работу, иногда приходилось проходить по коридору за день по нескольку миль.

Прошли считанные минуты, а Дрейк уже стучался в контору Мейсона обычным для него условным стуком.

Пол Дрейк был высоким подвижным человеком, внешне крайне рассеянным и невнимательным. В действительности же отличался большой наблюдательностью и подмечал буквально каждую мелочь.

— Привет, красавица! — поздоровался он с Деллой, а потом обратился к Мейсону: — Что случилось?
— На этот раз всего хватает, — ответил с усмешкой адвокат. — Секс и подтасовка фактов, мистика и мелодрама.
— Валяй, выкладывай. — И Дрейк удобно устроился в большом кожаном кресле.
— У мисс Мовис Ниле Мид, автора романа «Уничтожьте этого человека», работает секретарша по имени Глэдис Дойл, — начал Мейсон. — Ну, и полиция схватила эту Глэдис, возможно, всего лишь в качестве свидетельницы по делу об убийстве, которое произошло сегодня ночью у каньона Пайн-Глен.
— Черт побери, а где это?
— Где-то в горах, между «Саммит-Инн» и...
— Верно, верно, вспомнил. Я знаю это место, — перебил Дрейк. — Совершенно глухой, необитаемый район. Там неподалеку есть туристический кемпинг и место для пикников.
— Этой ночью там произошло убийство, — продолжал Мейсон. — И мне хочется, Пол, чтобы ты выяснил как можно больше подробностей об этом деле. Конкретно: какие шаги предпринимает полиция в этом отношении, что представляет собой эта писательница, Мовис Мид, и где она находится. Во время уик-энда ее квартиру здорово потрясли.
— Кое-что об этой Мовис Мид я могу сообщить с ходу, — сказал Дрейк.
— Что?
— Роман-то ее нашумевший — с душком. Есть некоторые предметы женского туалета, которые не полагается снимать при людях...
— Ты о чем, собственно?
— Да так, говорят, одному большому человеку не поздоровилось, когда роман появился на свет.
— Говори конкретно, Пол, кого ты имеешь в виду?
— Одного адвоката.
— Какого адвоката?
— Я не знаю всех подробностей, Перри, но такие разговоры идут. Вот и все. Я считаю, ты сам мог бы потолковать с этим человеком.
— А чем именно эта книга могла ему повредить? — настаивал Мейсон.
— Ты ее читал, Перри?
— Нет. Я только знаю, что в ней описывается история женщины, которая постепенно опускается все ниже и ниже на дно.
— Да. И человека, который знал, что она наркоманка. Он адвокат. Известно, что прототипом для него послужил реальный адвокат, который имел дело с Мовис Мид, и некоторое время все шло хорошо, а потом... Потом Мовис Мид стала знаменитой писательницей, и все пошло кувырком.
— А что, он слишком много болтал?
— По всей вероятности. Во всяком случае, так считают некоторые из его клиентов.
— Какими вопросами занимается этот адвокат?
— Капиталовложениями.
— Какими именно?
— Ты бы лучше прочитал книгу, Перри.
— Непременно. Но сейчас мне нужна хотя бы общая картина.
— Видимо, у него были клиенты, которые делали деньги на букмекерстве, авантюрах, контрабанде, ну, и, конечно, продаже наркотиков и азартных играх. — Пол замолчал.
— Продолжай, Пол.
— Сначала я должен задать тебе один вопрос, Перри. Как распорядится деньгами человек, на которого они свалились внезапно и в таком количестве, что и не потратишь?
— Большую часть их заберет государство, ты это знаешь не хуже меня.
— Совершенно верно, Перри. Но человек, незаконно заработавший миллион, ни за что не пожелает отдать дядюшке Сэму девятьсот тысяч долларов в виде подоходного налога. Тот, кто нарушил закон, чтобы этот миллион раздобыть, уж конечно, наплюет на закон еще раз, чтобы сохранить все деньги.
— Обычно последнее слово остается все же за государством, — усмехнулся Мейсон.
— Правильно, — согласился Дрейк, — но лишь в том случае, когда оно знает о наличии этого миллиона и может его найти и, главное, доказать, что там был именно миллион, а не меньше. Вот тут-то и начинаются самые остроумные махинации... если расчеты ведутся не через банк. Если человек за все берет наличными, так сказать, в звонкой монете, и если он имеет дело с людьми, которые тоже не боятся разных фокусов-покусов, то доказать что-либо порой бывает крайне трудно. А если вдобавок подсунуть суду этакую смазливую крошку, готовую поклясться в чем угодно, то вообще практически невозможно определить, где кончается фокус и начинается покус.

Мейсон немного подумал и сказал:
— Полагаю, обнаружить Мовис Мид не так уж трудно?
— Конечно, — ответил Дрейк, — не всем понравится, если она вдруг исчезнет. Перри, а ты не пробовал пойти по самому легкому пути?
— Ты что имеешь в виду?

Дрейк показал на телефон.

— Она исчезла еще в пятницу после полудня, — произнес Мейсон. — Но мысль хорошая. И как только она появится, на нее наверняка сразу же насядут репортеры.
— У мисс Мовис Мид квартира на Ситвелл Армс. Кстати, сколько времени твоя клиентка работает у нее?
— Кажется, около месяца.
— Знаешь, Перри, — сказал Дрейк, — эта твоя клиентка вполне может быть подсадной уткой.
— Кто мог ее подставить и зачем?
— Один сообразительный адвокат, который таким образом хотел выбраться из затянувшейся свары с некоторыми не совсем обычными клиентами.
— Но тогда и мисс Мид должна играть в эти игры.
— А разве есть факты, опровергающие такое предположение?

Мейсон снова ненадолго задумался, потом повернулся к Делле.

— Делла, — сказал он, — мне кажется, что у Пола неплохая идея. Позвони туда и передай для мисс Мид, что Перри Мейсон хочет с ней связаться, как только она появится... Скажи, что мне нужно с ней переговорить лично и как можно скорее.

Делла кивнула и подошла к телефону. Пока она набирала номер, Мейсон снова обратился к детективу:
Тебе же, Пол, предстоит в максимально короткий срок выяснить все что можно об убийстве. Если тебе удастся поймать Мовис до того, как ее найдут репортеры...

Делла прервала его:
— Шеф, она только что пришла! Дежурная телефонистка на коммутаторе сказала, что она поднялась к себе минут пять назад. Сейчас она меня с ней соединит.

Мейсон подошел к телефону, а Делла уже говорила в трубку:
— Мисс Мид? Вас беспокоят из конторы мистера Перри Мейсона. Мистер Мейсон хотел бы с вами поговорить. Пожалуйста, не вешайте трубку.
— Алло? — взял трубку адвокат. Ему ответил грудной женский голос:
— Здравствуйте, мистер Мейсон. Как поживаете?
— Хорошо. Мне хотелось бы повидаться с вами.
— А мне — с вами. Кто-то побывал здесь в мое отсутствие. Весьма бесцеремонный человек. Мои вещи разбросаны по всем углам. Управляющий уже любуется этим беспорядком...
— Он сейчас у вас?
— Да.
— Попросите его пока никому не говорить, что вы вернулись. До тех пор, пока мы с вами не побеседуем. У вашего секретаря, мисс Глэдис, большие неприятности. Она попросила меня быть ее адвокатом. Я полагаю, вы не откажетесь помочь мне?
— Когда вы сможете приехать сюда?
— Чем раньше, тем лучше, — ответил Мейсон.
— Что ж...

Она на минуту задумалась, а Мейсон, прикрыв трубку рукой, обратился к Делле:
— Я не собираюсь уговаривать ее. Я просто закинул удочку, просто сделал предложение...

Пауза затянулась.

Наконец Мовис Мид сказала:
— Вы еще у телефона, мистер Мейсон?
— Я жду вашего ответа, мисс Мид.
— Хорошо, приезжайте сейчас же. Я предупрежу администратора, что для всех остальных меня дома нет. Сначала я хочу поговорить с вами. Мой номер — 46-А. Поднимайтесь наверх без звонка.
— Могу я попросить вас предупредить дежурного на коммутаторе, чтобы вас ни с кем не соединяли до моего приезда?
— Хорошо, только приезжайте немедленно.
— Выезжаю.

Повесив трубку, Мейсон взглянул на часы и сказал:

— Самый час пик. Ты закроешь бюро, Делла. Ну, а тебе, Пол, лучше никуда не отлучаться до моего возвращения.
— Я буду у себя, — ответил Дрейк.
— А я здесь, — сказала Делла. — Если вы настаиваете, шеф, я закрою контору, но буду вас ждать.

Мейсон похлопал ее по плечу.

— Ты у меня умница, Делла, — похвалил он, схватил свою шляпу и выскочил за дверь.

Глава 6

Лифт замедлил ход и наконец совсем остановился. Двери распахнулись, и Мейсон вышел в маленький холл. С одной стороны находилась дверь с табличкой «Выход на улицу» — имелась в виду крыша, с другой — дверь с номером 46-А.

Мейсон нажал на кнопку и услышал, как в квартире раздался звонок. Мгновением позже дверь распахнулась, и на пороге появилась миловидная шатенка в широкой темной пижаме и с сигаретой в мундштуке. Она улыбнулась Мейсону и сказала:
— О, выглядите точно, как на фотографиях, — сильный, решительный... Прошу вас, входите, мистер Мейсон, как видите, у меня все еще беспорядок. Кое-что уже прибрали, но вообще тут работы на целый день. Черт возьми, как мне не хватает Глэдис. Как вы думаете, полиция собирается долго держать ее у себя?
— Все зависит от обстоятельств, — ответил адвокат, проходя за ней в глубь квартиры.

Домашний наряд свободного покроя скрадывал очертания фигуры, и, идя впереди Мейсона, хозяйка квартиры держалась как человек, привыкший к тому, что мужчины провожают ее взглядами, и ничего против этого не имеющий.

Она привела его в гостиную и указала на кресло:
— Садитесь, мистер Мейсон. Хотите выпить?
— Не сейчас. Я хотел бы получить от вас как можно больше сведений, пока нам не помешают.

Она подняла брови:
— Вы думаете, нам помешают?
— Боюсь, что да.

Она показала на груду одежды, валявшейся на полу:
— Вот это вытащили из платяного шкафа, я еще не успела разложить и развесить все это по местам... Может быть, сигарету, мистер Мейсон?
— Если не возражаете, я закурю свою.

Он вынул из кармана пачку сигарет, закурил и спросил:
— Что вам известно о той истории, в которую попала мисс Дойл?
— Очень мало, — ответила она. — Я договорилась встретиться с Эдгаром Карлайлом, работником киностудии, которая собирается экранизировать мой роман. Он хотел обговорить со мной условия рекламы. А я до сих пор не решила для себя этот вопрос. Они купили у меня права на экранизацию, и от проката мне не полагается ничего. Я не сумела на этом настоять, хотя очень хотела. Теперь они что-то там купили. Но это их дело. Я не собираюсь вмешиваться. Сперва я сама собиралась поехать на уик-энд в «Саммит-Инн», но потом раздумала. А поскольку я обещала Карлайлу, что буду там, я послала вместо себя Глэдис. Должна вам сказать, мистер Мейсон, что Глэдис очень смышленая девушка — вы, наверное, это уже заметили, — и я думала, что она справится с этим делом. Я дала ей немного денег, свою машину и попросила ее съездить туда.
— И вы рассказали ей о более коротком пути, которым она может вернуться в город?
— Совершенно верно. По воскресеньям на центральной магистрали, ведущей с гор в город, сотни машин, особенно если выдается хорошая погода для лыжных прогулок, больше стоишь на месте, чем едешь. Более короткий путь, конечно, не так хорош, однако много раз я им пользовалась и в разную погоду.
— Вы знаете, что произошло? — поинтересовался Мейсон.
— Только в общих чертах. Управляющий мне сказал, что Глэдис сбилась с пути, ее машина застряла в грязи, а сама она провела ночь в каком-то коттедже, где вдобавок ко всему обнаружила труп. Во всяком случае, так сказали в полиции.
— А откуда вы знаете про эту дорогу? — спросил Мейсон.

Какое-то мгновение она смотрела на него, потом вольготно откинулась на спинку дивана — под тонкой тканью четко обрисовались пышные формы, — опустила веки, снова вскинула ресницы, кокетливо и призывно.

Вместо того чтобы ответить на вопрос, она сказала:
— Я знала, что когда-нибудь мне понадобится адвокат, поэтому сказала Глэдис, что если у меня возникнут неприятности, я обязательно обращусь к Перри Мейсону... Сейчас неприятности у Глэдис — и она перебежала мне дорогу!
— Что вы имеете в виду?
— Она ваша подзащитная?

Мейсон кивнул.

— И вы будете ее защищать?
— Если ее обвинят в чем-нибудь, то буду.
— И, конечно, пока вы будете представлять ее интересы, вы не можете иметь других клиентов, интересы которых связаны с тем же самым делом?
— В общем, да.
— Какой я была дурой, — вдруг заявила мисс Мид.
— Что вы имеете в виду?
— Мне не следовало говорить о вас Глэдис.
— Вы хотите сказать, что тоже попали в затруднительное положение?
— Откуда мне знать? Мой магический кристалл не больше вашего, мистер Мейсон. Может быть, даже меньше.
— При чем здесь магический кристалл?
— Чтобы заглянуть в будущее. Без него я не умею этого делать.
— А все-таки почему вы решили, что вам понадобится адвокат?

Она медленно наклонила голову и насмешливо улыбнулась:
— Неужели вы так наивны, мистер Мейсон?
— Наивен?
— Ведь при сложившихся обстоятельствах...
— Может, все-таки объясните что к чему?

Она покачала головой.

— Вы предполагаете, что ваши интересы и интересы мисс Дойл могут столкнуться?
— Я думаю, нет необходимости рассказывать обо всем подробно, мистер Мейсон. Я только сказала, что считаю вас наивным.
— Чудесно! — ответил Мейсон. — Тогда давайте предположим, что вы свидетельница, а я снимаю с вас показания.
— Свидетельница? Но чего?
— Всего, что вам известно.
— Хорошо. А что мне должно быть известно?
— Давайте начнем с самого начала, — предложил Мейсон. — Вы написали роман, который имел большой успех.
— Ну что ж, неплохо, — засмеялась мисс Мид. — Кажется, адвокаты любят употреблять слово «продуманный».
— Вы не могли бы мне сказать, например, за сколько вы продали права на экранизацию вашего романа?
— Газеты утверждают, что я получила двести семьдесят пять тысяч наличными.
— И мы можем предположить, что газеты не слишком далеки от истины?
— Газеты стараются быть по возможности точными.
— А ваш гонорар за книгу?
— Ну, что касается гонорара за издание книги, — сказала она, — то он был вполне приемлемым. Но, конечно, главные доходы будут от массовых дешевых изданий. Я буду получать определенный процент от всех переизданий в течение десяти лет.
— Вы считаете, что ваш роман будет иметь успех в течение десяти лет?
— Видимо, нет. Но я предпочитаю иметь небольшой процент постоянно, чем сразу продать права за крупную сумму и львиную долю из нее отдать государству в виде подоходного налога.
— И конечно же, — предположил Мейсон, — вы собираетесь написать еще одну книгу?

Она задумчиво посмотрела на него:
— В этом я далеко не уверена.
— А я убежден, что вы пожелаете повторить свой успех, — сказал он.
— Может быть, немного позже... Видите ли, мистер Мейсон, я не тешу себя иллюзиями относительно художественных достоинств моей книги. Люди — странные существа: они любят проповедовать мораль, но читать предпочитают всякую «клубничку».

Миловидная молодая женщина может позволить себе написать о судьбе юной чаровницы, слишком легко расстающейся со своими одеждами, и посмаковать поучительные подробности печальных результатов такого поведения. Это шокирует читателей. А они как раз к этому и стремятся.

Просмотрите стопку бестселлеров, и вы увидите, что наибольший коммерческий успех выпадает на долю эротических романов, написанных красивыми молодыми женщинами, которые обольстительно улыбаются с обложки книги.

Женщины любят, когда о сексе пишут женщины. Мужчины разглядывают милашку на обложке и строят свои предположения о том, как это ей удалось узнать все те пикантные подробности, которыми нашпигована книга и которые приличной девочке знать совершенно не пристало.

Это интригует — и книга расходится.

Но женщина может позволить себе такое только один раз. Если она повторится, то публика уже не отреагирует. Первый экскурс в область секса можно назвать соблазном, второй — уже проституция. Разницу, надеюсь, вы понимаете?

— Видимо, вы хорошо разбираетесь во всем этом? — спросил Мейсон.
— Да, я разбираюсь в этом, мистер Мейсон. Я делала эту книгу тщательно и кропотливо. Я изучила рынок досконально, познакомилась с книгами, которые стали бестселлерами, я проделала большую подготовительную работу, в том числе в области секса.
— Все время думая о том, чтоб написать роман?
— Эта мысль всегда была у меня в подсознании. Но, естественно, у меня было и много других забот.
— Тем не менее вы ведь хотели показать в своей книге сильные характеры, — сказал Мейсон, — показать людей сильных и безжалостных.
— Все сильные люди безжалостны, — ответила она, — особенно, когда дело касается секса. Они привыкли получать все, что захотят. И они действительно, так ли, сяк ли, берут свое. А публика любит читать о таких вещах. И еще о женщинах, которые не просто пережили то или иное увлечение юности, а которые уже знают себе цену и за которыми охотятся сильные самцы, также идущие напролом и добивающиеся своего в мире романтических страстей, как и в джунглях бизнеса.

Через какое-то время такая женщина хорошо узнает себе цену и превращается в состоятельную и всеми уважаемую даму. Она или выходит замуж, или сколачивает себе состояние. Такое читатели тоже любят.

Мейсон с интересом смотрел на нее.

— Почему вы так думаете? — спросил он наконец.
— Потому что каждая добропорядочная супруга хочет понять, чего бы она могла достичь в жизни, если бы свернула с праведного пути на узкую дорожку порока. Мне кажется, что в каждой женщине скрыто куда больше тайных помыслов такого рода, чем можно себе представить.
— По-моему, это слишком низкая оценка и литературы, и жизни.
— Это реальная оценка книжного рынка — независимо от жизни и литературы.
— И вы совершенно сознательно изготовили свой «товар» в соответствии с запросами рынка?
— Да, совершенно сознательно. Можете считать, что я использовала литературное поле деятельности, литературный бизнес, чтобы поправить свое финансовое положение, причем мои женские чары эксплуатировались самым нещадным образом.
— Это правда, мисс Мид? — спросил он.
— Во всяком случае, можете считать, что правда.
— Очень интересно, — ответил Мейсон, — и главным образом потому, что, по моему мнению, история, в которую угодила мисс Дойл, каким-то образом связана с тем, что она работает у вас.

Мовис Мид насмешливо улыбнулась и покачала головой.

— Вы считаете, что я не прав? — спросил он.
— Глэдис Дойл — молодая особа, которая великолепно знает, чего она хочет от жизни. Она привлекательна, уравновешенна и, скажем, достаточно приметна. Брови Мейсона сошлись к переносице:
— И вам требуется как раз такая секретарша?
— Совершенно верно. Надеюсь, вы не сделаете из этого неверных выводов?
— Не знаю, — ответил Мейсон. Помолчав некоторое время, он добавил: — пока.
— И хорошо. Не надо ломиться в открытую дверь. Ответ очевиден: задавшись целью пробиться в этом мире, я, конечно, нуждаюсь не в тихонькой, скромной мышке, которая умеет быстро и грамотно печатать на машинке, а в человеке мыслящем, который в состоянии выполнять и более сложные поручения.
— Это вы рекомендовали ей возвращаться с уик-энда более короткой дорогой?
— Да.
— Суть ваших рекомендаций заключалась в том, что Глэдис Дойл должна была непременно попасть на ту дорогу, которая вела мимо каньона Пайн-Глен и мимо коттеджа, расположенного неподалеку от этого каньона?
— А вот в этом вы ошибаетесь на сто процентов, мистер Мейсон...

В этот момент раздался звонок. Через пару секунд он повторился.

Оба прислушались.

— Напрасно я надеялся довести наш разговор до конца раньше, чем нам помешают, — вздохнул Мейсон.
— Не сомневаюсь, что вы заинтересованы именно в этом. Но я совсем не уверена, что мне тоже, как вы соизволили выразиться, хотелось бы довести беседу до конца, мистер Мейсон. Я хотела встретиться с вами, но у меня и в мыслях не было, что наш разговор сможет принять такой оборот. Я рассчитывала, что именно вы будете представлять мои интересы. Теперь же мне ясно, что по нелепой случайности я сама лишила себя такой возможности.

Снова раздался звонок, после чего последовал стук в дверь.

Мисс Мид поднялась, прошла мимо Мейсона, вышла в переднюю и, открыв дверь, сказала:
— Вам бы следовало придерживаться правил, установленных в этом доме, и предупреждать о своем визите по телефону. Не говоря уж о том, что ломать дверь совершенно излишне.
— Прошу прощения, мадам, — послышался голос лейтенанта Трэгга, — но я из полиции — лейтенант Трэгг, отдел по расследованию убийств, и мы имеем право не предупреждать заранее о своем приходе. Если вы не возражаете, мадам, я войду. Мне хотелось бы с вами поговорить.
— Но я не одна, — ответила она.
— Тем лучше...

Трэгг вошел в гостиную.

— Ну и ну! Сам Перри Мейсон? Вот так сюрприз!.. Опять мы с вами встретились!
— Угу.
— Едва ли надо говорить, что я не буду надоедать вам своими вопросами, Мейсон, и не буду вас задерживать...

Тот покачал головой.

— Ничего не выйдет, Трэгг. Очень сожалею, но сейчас я не могу уйти. В настоящий момент я собираюсь услышать от мисс Мид ответы на целый ряд вопросов. Я совершенно не против, если и вы их услышите, но на исключительные права вы претендовать не можете.

Лейтенант Трэгг окинул Мовис Мид взглядом знатока: одежда, так откровенно подчеркивающая все естественные достоинства, умело замедленные повороты головы, кивок в такт любезной полуулыбке. Она медленно-медленно подняла на него глаза.

— Я должен поговорить с мисс Мид конфиденциально, Мейсон. И у меня нет времени ждать, пока вы закончите свою беседу.
— Мисс Мид, — объяснил адвокат, — дала мисс Дойл указание вернуться в город короткой дорогой. Это она сказала девушке, что та должна ехать вдоль каньона Пайн-Глен.
— Вовсе нет, — ровным голосом возразила она, Трэгг усмехнулся.
— А я утверждаю, что так оно и было, — настаивал Мейсон. — Мисс Мид нарисовала на листке план, который она показала моей клиентке. И я официально заявляю, что, согласно этому плану, мисс Дойл должна была ехать по дороге мимо каньона Пайн-Глен. Девушка действительно свернула на эту дорогу, поскольку так сказала ей хозяйка. Так что, лейтенант, если вы выгоните меня сейчас отсюда, а мисс Мид, заняв свидетельское место в суде, будет говорить что-нибудь иное, я воспользуюсь сложившейся сейчас ситуацией, чтобы доказать факт ее причастности к данному делу.

Трэгг, не дожидаясь приглашения, сел в кресло, взглянул на нее и протяжно спросил:
— Это правда?
— Нет, неправда, лейтенант. Я просто сказала ей, что есть более короткий путь из «Саммит-Инн» в город... Когда доедешь до развилки, то левая дорога ведет на Пайн-Глен, а в город нужно повернуть направо. Я так и велела ей ехать.
— Ну, а что вы скажете о плане, который вы якобы нарисовали? — спросил Трэгг.
— Тут все правильно. Я действительно объяснила Глэдис дорогу по плану.
— И на этом плане было показано, что она должна свернуть направо?
— Да.

Трэгг снова усмехнулся:
— В таком случае, к чему спорить, мисс Мид? Давайте взглянем на этот план, только и всего... А вам, Мейсон, и правда надо остаться. Мне кажется, в наших общих интересах — воспользоваться этим вещественным доказательством прямо сейчас, чтобы не возникало подозрений, будто этот план нарисован позже.
— План в другой комнате, — заявила она. — Мне потребуется какое-то время, чтобы его отыскать... Вы сами видите, какой здесь беспорядок.
— Вы совершенно правы, — согласился с ней Мейсон. — Мы охотно поможем вам в розысках.
— Ну уж нет! — с внезапной злостью воскликнула мисс Мид. — Есть кое-что такое, что женщины имеют право не показывать посторонним мужчинам. Вы не войдете в мою комнату — ни один из вас.
— Хорошо, мы подождем, — согласился Трэгг. — Идите за планом.

Он откинулся на спинку кресла и с улыбкой посмотрел на Мейсона. Тот провожал глазами мисс Мид, выходившую из комнаты.

— Неужели получится? — поинтересовался Трэгг.
— А почему бы нет? — отозвался Мейсон.
— Я имел в виду не только план, а интересы вашей подзащитной.
— Мой Бог, я не сомневаюсь, что она на самом деле оказалась в этом проклятом коттедже только потому, что ее отправила по этой дороге мисс Мид.

Трэгг улыбнулся.

— Ошибаетесь, ваша клиентка поехала по этой дороге по собственной инициативе. Впрочем, принципиального значения это не имеет.
— Поживем, увидим! Я нисколько не удивлюсь, если именно этот вопрос окажется принципиальным.

Какое-то время оба молчали, потом Мейсон хмуро посмотрел в сторону двери, за которой скрылась мисс Мид.

— Мне кажется, — сказал он Трэггу, — нам стоит попытаться заглянуть к ней в комнату. Как-никак, этот план является вещественным доказательством.

Трэгг снова усмехнулся.

— Надо быть последовательным, Перри. Мы сказали «а», разрешив ей туда пойти, ну, а теперь должны сказать «б», не проявляя излишнего любопытства. Неужели вы не понимаете, чем это может кончиться? Подумайте хотя бы о заголовках в газетах: «Полицейский офицер врывается в спальню известной писательницы». И фото с такой подписью: «Мовис Мид показывает репортерам, как она стояла перед зеркалом, когда в ее спальню ворвался лейтенант Трэгг». И это читает мой шеф, и все друзья, и все начальство. Про это узнает весь город, и хорошо же я буду выглядеть!
— И тем не менее, Трэгг, она что-то уж очень долго ищет этот несчастный план... Черт с ними, с этими газетными заголовками, пойдемте.

Трэгг демонстративно положил ногу на ногу, показывая, что намерен остаться на месте. Мейсон же двинулся к двери, но не успел приблизиться, как она с шумом распахнулась.

Мисс Мид оказалась лицом к лицу с адвокатом. Она насмешливо посмотрела на него.

— Какой вы нетерпеливый, мистер Мейсон!
— Где план? — спросил тот.

Она протянула Мейсону бумагу, но лейтенант Трэгг сорвался с места и подскочил к ним.

— Не отдавайте ему план! — закричал он. — Пусть только посмотрит. Не выпускайте его из рук, потом я увезу его.
— Господи, — вздохнула она, — неужели это так важно? Это даже не настоящий план, а сделанный от руки набросок, показывающий, как надо ехать из «Саммит-Инн» в город. Вот, пожалуйста, вы можете оба посмотреть на него.

Не выпуская из руки бумажку, она продемонстрировала ее мужчинам.

На плане продолговатым прямоугольником был обозначен мотель, прямоугольник несколько меньшего размера показывал, где находится почта. За ней были нарисованы две пересекающиеся дороги и стрелка, показывающая поворот направо, после чего еще перекресток и стрелка, указывающая влево. Затем шли другие дороги и у одной из развилок стояла цифра «9,7 »мили. Возле нее стрелка указывала вправо. Далее, пониже, была изображена другая развилка со значком «15,3» мили. И снова стрелка фиксировала правый поворот. После этого дорога уходила в левый нижний угол плана, к двум параллельным линиям, которыми было обозначено центральное шоссе. Последняя стрелка показывала, что его надо пересечь.

— Так, так, — наконец вымолвил лейтенант Трэгг, — все это очень интересно. А теперь покажите мне дорогу, которая ведет к каньону Пайн-Глен.
— От отметки «15,3» мили надо сворачивать налево. Насколько я помню, именно эта дорога и ведет к Пайн-Глен. Я же всегда от этой развилки сворачиваю направо.
— Хорошо, мисс Мид, — сказал Трэгг. — А сейчас, прошу вас, поставьте в углу плана дату и вашу подпись. Не забудьте обозначить и время. А я, во избежание дальнейших недоразумений, захвачу этот план с собой.
— Вы не одолжите мне свою ручку? — спросила она с улыбкой. — В этих модных пижамах нет ни одного кармана.

Трэгг протянул ей свою ручку.

— Минуточку!

Это был голос Перри Мейсона.

Трэгг недоуменно посмотрел на него, адвокат же взял правую руку мисс Мид и потрогал сперва ее средний палец, потом большой.

— Откуда взялись эти свежие чернильные пятна, если у вас нет ручки?
— Не знаю! — ответила она злым голосом. — Наверное, эти пятна были у меня и раньше. Не всегда же я хожу в пижаме. Уж не желаете ли вы заняться поисками автоматической ручки у меня в доме, мистер Мейсон?

Тот отпустил ее руку и распахнул дверь в спальню.

— Я запрещаю вам туда входить! — резко сказала она.
— Я уже вошел, мисс Мид.

Комната больше напоминала студию. В углу стояло бюро, его крышка была открыта. Внутри и сверху лежали бумаги. Тут же была и авторучка.

— Не смейте приближаться к столу! — злобно прошипела она. — И не прикасайтесь к бумагам!
— Я только взгляну, — бросил Мейсон.
— Вы не имеете на это права, — снова начала она. — И не можете так поступать по отношению ко мне...

Мейсон спокойно сказал:
— Все дело в том, мисс Мид, что этот план вы нарисовали всего несколько минут назад. По какой причине — не знаю, либо не сумели отыскать оригинал, либо не ЗАХОТЕЛИ НАМ ЕГО ПОКАЗЫВАТЬ. Естественно предположить, что план, который вы показывали мисс Дойл, имел знак левого поворота у отметки «15,3».
— Вот как вы заговорили, мистер Мейсон! Похоже, что вы хотите и меня втянуть в эту историю!

Трэгг, спокойно стоящий в стороне, с интересом слушал этот диалог, внимательно наблюдая за ними. В разговор не вмешивался, но на лице у него часто мелькала улыбка.

— Я всего лишь пытаюсь сопоставить факты, — продолжал Мейсон. — Предупреждаю вас, уважаемая мисс Мид, вам все равно не удастся остаться в стороне от этой истории. Я со всей ответственностью заявляю, что, когда вы отправились в эту комнату, запретив нам с лейтенантом Трэггом сопровождать вас, на ваших пальцах не было чернильных пятен. А когда вы вернулись, они появились. Стопка бумаги вот там, на бюро, точно такого же формата, как и листок с планом, который взял лейтенант Трэгг. План был нарисован вот этой ручкой, чернила еще совсем свежие, да и ручка оставила характерные следы На бумаге.
— Значит, вы втягиваете меня в это дело? — спросила она. — Вы умный и опасный человек, мистер Мейсон. Но имейте в виду: я тоже умна и тоже могу быть опасной!
— Еще раз прошу вас, мисс Мид, сейчас, в присутствии лейтенанта Трэгга, показать мне карту. Ту, которой вы пользовались, объясняя дорогу Глэдис Дойл.
— Ваша Глэдис Дойл — просто глупая девчонка! — возмущенно повторила она. — Где все те записи, которые она сделала, когда я ей объясняла? Покажите мне их! Там ясно было сказано, что у отметки «15,3» она должна свернуть направо.
— Этот листок кто-то вырвал из ее блокнота, — ответил Мейсон.
— Как интересно! — воскликнула она. — Ведь вы адвокат, следовательно, предполагается, что вы — человек умный, привыкший верить только фактам, да и к тем относитесь недоверчиво. И вместо этого так легко попадаетесь на удочку. Эх, вы!
— Вероятно, ее блокнот находится где-то здесь, — заметил Мейсон. — А значит, мы сможем взглянуть на него.
— Хорошо, — согласилась она, — мысль неплохая. Давайте заглянем.
— Где ее комната? — спросил Мейсон.
— Пошли, — пригласила она.

Плавность ее походки теперь не радовала глаз. Решительным, мужским шагом она подошла к двери, толкнула ее и вошла в спальню Глэдис Дойл. Здесь царил образцовый порядок.

— Вот как? — воскликнула она, стоя в дверях. Голос ее прозвучал ненатурально. — Оказывается, здесь ничего не тронули? Мои комнаты перерыты, а тут все на месте. Создается впечатление, что неизвестный, разыскивающий какую-то вещь в моем доме, хорошо знал, что в комнате Глэдис ее быть не может. Вы со мной согласны, лейтенант?

Трэгг ответил улыбкой:
— В настоящий момент, мисс, я нахожусь здесь в качестве наблюдателя... Действуйте. Вы же сами заинтересованы в том, чтобы найти блокнот мисс Дойл. С моей стороны препятствий не будет. Сейчас у меня нет ордера на обыск, и, поскольку мистер Мейсон проявляет активность, мне придется защитить это помещение от вторжения, иначе ордер не будет выдан.
— Не надо никакого ордера, — сказала она. — Я и так разрешаю вам осмотреть ее комнату. Ага, вот и блокнот!

Она подошла к столику, на котором стояла пишущая машинка и лежала бумага, взяла раскрытый блокнот и, закрыв его, протянула лейтенанту Трэггу.

Но тот к нему не притронулся.

— Ладно, показывайте, что у нее тут за записи, — сказал Мейсон.

Она открыла блокнот и перелистала его.

— Все эти записи сделаны на прошлой неделе, — заметила она, — а вот тут...

Она замолчала, увидев, что пошли уже чистые странички.

— Ничего не понимаю, — сказала она лейтенанту. — Ведь когда я объясняла ей дорогу, она делала пометки именно в этом блокноте.
— Чем она писала? — спросил тот, заглядывая в блокнот. — Карандашом, ручкой или же...
— Шариковой ручкой, — ответила она.

Трэгг взял блокнот в руки и небрежно его полистал, интересуясь, главным образом, чистыми страничками. Внезапно он поднял голову:
— Подойдите-ка сюда на минутку!

Он подошел к настольной лампе и включил ее. Потом повернулся к мисс Мид:
— Вам не трудно включить верхний свет?

Она подошла к двери и щелкнула выключателем.

— А теперь подойдите, пожалуйста, — сказал Трэгг. Она встала рядом с Мейсоном. Поднеся блокнот к настольной лампе, он повернул его таким образом, чтобы свет ровно скользил по поверхности.
— Это старый полицейский трюк, — сказал он. — Очень часто записи в тетрадях или блокнотах в той или иной степени отпечатываются на следующей странице... Так вот здесь, кажется, что-то есть, а что я думаю, в лаборатории удастся это узнать поточнее.
— Да, здесь видны какие-то линии, — заметила мисс Мид.
— Именно, — подхватил Трэгг и, быстро закрыв блокнот, сунул его в карман.

Мовис Мид возмущенно заявила:
— Я не позволю вам втянуть меня в эту историю. Когда вы выясните, что там было написано, вы убедитесь, что я говорю правду. Я велела Глэдис ехать направо.

Трэгг огляделся:
— Очень странно, что в комнате мисс Дойл такой порядок.
— Это оскорбление, — произнес Мейсон.
— Не понимаю, кого оскорбили.
— Вас. Полицию. Ведь даже мысль, что полиция может клюнуть на такую дешевую приманку, унизительна.
— Пожалуй, — согласился Трэгг, — но мои обидчики явные профессионалы. Ведь не исключено, что у побывавшего здесь было мало времени в запасе и он заранее знал, что разыскиваемая им вещь не может находиться в комнате мисс Дойл.

Мовис Мид тоже огляделась и сказала:
— Смотрите, там что-то есть в корзине для бумаг. Если в эту комнату действительно не заходили, возможно, и содержимое корзинки сохранилось?

Осторожно наклонившись над корзинкой, она сказала:
— Надеюсь, что это не обертка от жевательной резинки? Ага, смотрите-ка, лейтенант! Вот и страничка от блокнота Глэдис. Ну, теперь-то мы узнаем, кто прав, а кто нет.

Она достала из корзинки скомканный лист бумаги из блокнота.

— Вот, смотрите, здесь наверху написано, что она получила от меня на расходы триста долларов. Тут же есть и другие заметки.

Она провела пальцем, с длинным, тщательно отполированным ногтем по записям.

— Я, правда, не слишком сильна в стенографии, однако знаю, что такой значок означает поворот направо. На развилке ей нужно было повернуть вправо.

Трэгг сложил бумагу, сунул ее в карман и снова посмотрел на корзину для бумаг. Мисс Мид это заметила.

— Там может быть что-то, что мисс Дойл совершенно не собиралась вам показывать. Девушка имеет право на личную жизнь.

В этот момент зазвонил телефон.

— Извините меня, — сказала она и пошла к телефону. Она возвратилась, когда Трэгг успел основательно познакомиться с содержимым корзинки.
— Что, плохие новости, мисс Мид? — спросил он, внимательно глядя на нее.
— Неужели у меня все написано на лице?
— У вас такой вид, будто вас заставили проглотить очень горькое лекарство.
— Это... это чисто личное дело. — Так ли?
— Уверяю вас, это касается только меня... И мне думается... Я боюсь, что последние несколько часов были для меня слишком утомительны. Я хотела бы попросить вас...

Снова зазвонил телефон. Она беспомощно посмотрела на Трэгга.

— Вы хотите, чтобы к телефону подошел я? — спросил он.

Какую-то минуту она находилась в нерешительности, потом покачала головой, встала и пошла к телефону.

— Мне кажется, что первый телефонный звонок ее основательно встревожил, — доверительно произнес Мейсону Трэгг. — Придется все же выяснить, КТО ей звонил и ЧТО сказал...
— Это вас, лейтенант! — раздался голос мисс Мид. Трэгг вышел в соседнюю комнату, где находился телефон.
— Да, лейтенант Трэгг слушает... Да? Черт возьми! Некоторое время он молча слушал, потом сказал «ладно» и повесил трубку.

Вернувшись в комнату, он хмуро посмотрел на Мейсона и неожиданно заявил:
— Ну что же, мне пора... Дело не ждет. А поскольку мисс Мид заявила, что чувствует себя утомленной, мне кажется, Мейсон, нам лучше уйти вместе.

Мовис Мид кивнула.

— Да, сейчас мне лучше остаться одной. Мне никого не хочется видеть. Что-то я очень устала.
— Ну, конечно же, мисс Мид, — любезно сказал Трэгг. — Мистер Мейсон — настоящий джентльмен и против воли дамы не станет навязывать ей свое общество... Пошли, Перри!

Мовис Мид проводила их до порога и захлопнула за ними дверь. Они ясно слышали, как засов задвижки вошел в паз. В ожидании лифта Трэгг задумчиво сказал:
— Похоже, что вся ее невероятная усталость — от того телефонного звонка. Лично у меня он не выходит из головы...
— А у меня из головы не выходит телефонный звонок, адресованный вам.

Трэгг усмехнулся:
— Что, я тоже кажусь расстроенным?
— Я бы не сказал... Скорее — задумчивым.
— Я всегда задумчив, а когда в деле участвуете вы, Мейсон, я становлюсь задумчивым вдвойне. Или даже втройне!

Глава 7

Перри Мейсон открыл дверь в свой кабинет, Делла Стрит, сидевшая у телефона, тут же вскочила:
— Как хорошо, что вы пришли, шеф!
— Что случилось?
— Все это время я висела на телефоне. Мовис Мид сообщила мне, что вы уже ушли от нее, и я не представляла, где вас искать. Она сказала, что вы ушли с лейтенантом Трэггом.
— Надеюсь, ему ты не звонила?
— Нет, конечно. Я звонила вам домой, в гараж, на бензоколонку, где вы обычно заправляетесь, на стоянку.
— Я просто угодил в пробку, — объяснил он. — Но что за спешка? Что-нибудь случилось?
— У Пола Дрейка есть новости по поводу трупа. Он просил позвонить ему, как только вы придете. Сейчас я вас с ним соединю.

Делла набрала номер Дрейка:
— Пол, он пришел... вот только что... И, кладя трубку, сказала Мейсону:
— Он сейчас придет.
— Как же ему удалось опознать труп? — заинтересованно спросил Мейсон. — Он что, опередил полицию?
— Видимо, да. Во всяком случае, он на это надеется. Вот почему такая спешка. Он не знает, захотите ли вы поделиться этой информацией с полицией.

Мейсон задумался:
— Никак не могу понять, как Полу это удалось! Да еще так, что даже полиция еще ничего не пронюхала... Конечно, если...

Он не договорил: раздался условный стук, и Делла впустила Дрейка.

Отбросив свою обычную безмятежность, Дрейк сразу же заговорил сухо и деловито, присев на край стола:
— Мне кажется, я знаю, чей труп обнаружен в коттедже, Перри.
— Давай рассказывай.
— Это Джо Мэнли, полное имя Джозеф Гановер Мэнли. Но друзья зовут его просто Джо. Он живет в бунгало на Рингболт-авеню, 1220 и часто проводит время в коттедже на склоне каньона Пайн-Глен... Во всяком случае, последние несколько месяцев.
— А зачем, имея дом на Рингболт-авеню, он так часто бывает в том коттедже? — спросил Мейсон.
— Это мне еще предстоит выяснить. Скорее всего тут замешана женщина.
— Наверняка, — засмеялся Мейсон. — Лично я уверен, что в данном деле замешаны две женщины. Ладно, Пол, поехали...
— На твоей машине или на моей?
— На моей.
— Деллу возьмем?

Мейсон задумался. Делла перехватила его взгляд и быстро закивала.

— Ладно, — улыбнулся адвокат. — Захвати на всякий случай портфель и пару чистых блокнотов. И имей в виду, что неизвестно, где и когда нам удастся перекусить.
— Ради такого случая, шеф, я согласна поголодать. Выезжая на дорогу, Мейсон сказал:
— Ну, а теперь расскажи, Пол, как тебе это удалось разузнать?
— Да так, волка ноги кормят. Я послал своих людей к месту происшествия и велел им узнать все, что только возможно.

Конечно, улики или доказательства, которые полиция не сумела найти, и нам не отыскать. Наш единственный шанс заключается в том, чтобы думать быстрее, чем они.

Один из моих людей пробрался к самому дому и увидел вязанку дров. По упаковке он предположил, что изначально в вязанке был примерно один корд^{[ Принятая в Америке мера дров.]}, где-то четверть уже истратили.

Если бы хозяин коттеджа заготавливал дрова сам, собирал сухостой, он наверняка запас бы на зиму гораздо больше, чем один корд. Такое количество дров может говорить только о том, что они были куплены, и что постояльцы коттеджа имели возможность в любой момент купить еще, и, главное, им была гарантирована немедленная доставка.

Придя к такому заключению, мой человек стал выяснять, кто занимается продажей дров в этом районе. Ну, и нашел парня, по имени Эткинс, который тоже живет у каньона Пайн-Глен, только немного ниже.

Эткинс хорошо помнил человека, кому он продал вязанку дров. Описание внешности покупателя в точности соответствовало человеку, труп которого был обнаружен в коттедже. Тот расплатился с ним чеком. Но Эткинс, не доверяющий никаким бумагам, записал на всякий случай номер машины, двухосного джипа, на которой к нему приезжали за дровами. Чек оказался действительным, однако Эткинс бумажку с номером не выкинул. Он с готовностью сообщил его моему человеку, и по этому номеру совсем нетрудно было узнать, что машина принадлежит Мэнли, проживающему на Рингболт-авеню, 1220.

В коттедже печь на жидком топливе, но плита отапливается дровами. Видимо, этот Мэнли в коттедже жил не постоянно, а бывал там наездами. В хорошее-то время года можно было собирать в лесу сушняк, а когда началась непогода, — пришлось обратиться к Эткинсу.

— Хорошая работа, Пол! — похвалил его Мейсон. — А что ты знаешь о городской квартире Мэнли?
— Только адрес.

Мейсон вел машину на большой скорости, потом резко свернул.

— Вот и Рингболт-авеню. Ну что ж, дома здесь выглядят совсем неплохо.

Уличный фонарь на углу освещал табличку, указывающую номер квартала, и стрелку, показывающую, в какую сторону увеличиваются номера.

Мейсон быстро нашел дом 1220.

— Вот и прибыли, — сказал со вздохом Пол Дрейк. — Точно, тот самый. Третий по правой стороне.
— В доме свет, — сказал Мейсон. — Слава Богу, там кто-то есть.
— Вот будет номер, если полиция нас все же опередила! — воскликнул Дрейк. — Ведь если мой парень сумел отыскать Джо Мэнли по вязанке дров, то полицейские тоже не лыком шиты и могли придумать что-то другое...
— Полицейских машин не видно, — сказал Мейсон. — Во всяком случае, перед домом.

Он остановил машину у тротуара, Мейсон первым поднялся на крыльцо и позвонил.

Открыла женщина. Когда-то наверняка красавица, сегодня она имела вид довольно потрепанный. Волосы не причесаны, синяя юбка смята и засалена, а короткая блузка с глубоким вырезом не отличалась свежестью. Единственным свидетельством того, что она за собой следила, были тонкие резиновые перчатки на руках.

— Добрый вечер, — поздоровался Мейсон. — Здесь живет мистер Мэнли?
— Да.
— Мы хотели бы его видеть.
— Его нет дома.
— А вы не скажете, где я мог бы найти его сейчас?
— В Таксоне.
— Это что же, в штате Аризона?
— Насколько мне известно, второго города с таким названием нет.
— Тогда вы, может быть, подскажете, как его отыскать в Таксоне?
— Нет.
— У меня к нему крайне важное дело, — настаивал Мейсон.
— Сожалею, но ничем не могу помочь.
— Он остановился там в каком-нибудь отеле?
— Думаю, что нет.
— У друзей?
— Нет.
— Тогда где же?
— Скорее всего в мотеле. Он почти всегда останавливается в мотелях.
— Значит, он очень часто бывает в разъездах?
— А вы не считаете, что вы слишком любопытны?

Мейсон улыбнулся:
— Вы миссис Мэнли?
— Угадали.
— А я Перри Мейсон, адвокат. А это мисс Стрит, мой секретарь. И мистер Пол Дрейк.
— Вы Перри Мейсон?! — воскликнула женщина.
— Совершенно верно.
— О Боже милосердный! Что же могло привести вас сюда? Извините меня и входите. Зачем вам понадобился Джо?
— Он интересует меня как свидетель, — ответил Мейсон.
— Понятно... Входите же, садитесь. Я сейчас делаю уборку, так что извините за беспорядок. Да и одета не для гостей... Я часто читаю про вас в газетах, мистер Мейсон. Раздел судебной хроники — мой любимый, и мне особенно нравятся расследования всяких убийств. Я даже как-то сказала Джо, что наверняка умру не своей смертью, меня убьют. Его это взбесило... А по какому делу он должен выступать свидетелем, мистер Мейсон?

Она сняла перчатки и потерла руки.

— Присаживайтесь, прошу вас, и чувствуйте себя как дома. Ну надо же застать меня в таком виде!

Она нервно рассмеялась, взглянула на свои руки, и, увидев, что пальцы у нее грязные, снова натянула перчатки.

Мейсон перехватил вопросительный взгляд Деллы и покачал головой, давая понять, что никаких записей делать не надо. Потом подождал, пока все уселись в маленькой гостиной в удобные кресла, и сказал:
— Чем занимается ваш супруг, миссис Мэнли?
— Всем понемногу...

Мейсон приподнял брови.

— Занимается куплей, продажей, заключает всякие сделки, — пояснила она.
— Сделки какого характера?
— Боже ты мой, откуда мне знать? Я никогда не спрашиваю его о делах, а он не сует нос в мои кастрюли. Он приносит в дом деньги, я веду хозяйство.
— У вашего супруга были когда-нибудь неприятности? — спросил Мейсон.

Она внимательно посмотрела на него:
— Почему вы об этом спрашиваете?
— Просто мне необходимо получить кое-какую информацию.
— Понимаю. В таком случае спросите у него самого.
— Именно это я и собирался сделать. Вы не скажете, когда он уехал в Таксону?
— Сегодня у нас понедельник? Значит, он отправился туда... дайте-ка сообразить... Да, он уехал в четверг.
— В прошлый четверг? Иначе говоря, четвертого числа?
— Да.
— Он поехал на машине?
— Да.
— На своей?
— Конечно.
— Скажите, а какая у него машина? Случайно, не джип?
— Джип? Великий Боже, нет, конечно. У него «олдсмобиль». Зачем ему джип? И почему вы решили, что у него должен быть джип?
— Я просто подумал, что если ему приходится много разъезжать по горным дорогам, то лучше всего иметь джип.
— Это и есть знаменитый дедуктивный метод Шерлока Холмса? Но, насколько мне известно, он один владел им в совершенстве!
— Иными словами, я попал впросак?

Она рассмеялась:
— Ему нечего делать в горах, мистер Мейсон. Не думаю, чтобы он занимался сделками, каким-то образом связанными с горами или с горными районами. Его интересуют только такие дела, где средства оборачиваются моментально... Откровенно говоря, я мало знаю о его бизнесе, да и не хочу знать. Важно, что в обороте у него всегда имеются деньги. Он что-то покупает за наличные, затем перепродает тоже за наличные... Я не слишком много говорю? Впрочем, я так часто читала и слышала о вас, мистер Мейсон, что мне кажется, будто я с вами знакома очень давно.
— Благодарю за комплимент, мадам, — ответил Мейсон. — Скажите, ваш супруг часто ездил в Таксону?
— Он вообще большей частью находится в разъездах. Оформляет то одну сделку, то другую. И я никогда толком не знаю, когда он уедет и когда вернется.
— Он планирует поездки заранее? — спросил Мейсон.
— У него есть друзья, которые держат его в курсе дел. Раздается телефонный звонок — и через пять минут его уже нет дома. Уезжает на день, а то и на два-три. Иногда я даже не знаю, куда он уезжает.
— И он вам не звонит, когда находится в другом городе?
— Зачем? — спросила она. — Он знает, где я... знает, что я делаю. Правда, я не знаю, что делает он. Но так он же мужчина! Он постоянно в разъездах, а я всегда на месте, при хозяйстве.
— И у вас, конечно, тоже есть машина! Ну там, съездить за покупками или в гости?

Она кивнула.

— Можно назвать это машиной. Во всяком случае, она довозит меня до рынка и привозит обратно домой... Вам не кажется, что вы задаете чересчур много вопросов?

Мейсон рассмеялся:
— Так я же адвокат.
— Да, знаю. И, право, удивляюсь, мистер Мейсон, как у вас все это замечательно получается. Вы при любом перекрестном допросе добиваетесь того, что свидетель, который начинает со лжи, в конечном итоге всегда говорит вам правду... И вы живете такой полной, такой волнующей жизнью. Мисс Стрит — ваш доверенный секретарь, я часто вижу ее на фотографиях вместе с вами.

Она повернулась к Дрейку:
— А вы чем занимаетесь?
— Дрейк — детектив, — ответил Мейсон.
— Детектив? Он работает на вас?

Мейсон кивнул.

— Ну, в таком случае... в таком случае вы наверняка приехали сюда с какой-то определенной целью. Спрашивайте обо всем, что вас интересует. Возможно, я сумею вам помочь.
— Вы знаете друзей и знакомых своего мужа? — спросил Мейсон.
— Мы общаемся только с соседями. Поскольку Джо все время в разъездах, мы почти нигде не бываем.
— А деловые знакомства?

Она показала на телефон.

— Об этих людях мне известно только то, что они звонят и просят позвать его к телефону. Больше ничего.

Мейсон на минуту задумался, а потом сказал:
— Могу ли я задать вам вопрос личного характера, миссис Мэнли?

Она улыбнулась.

— Вы все время это делаете, с той самой минуты, как вошли в мой дом.
— Звонили ли вашему супругу в его отсутствие?
— Ну, конечно же, мистер Мейсон. Много раз! Иначе как они могли узнать, дома он или нет?
— Так я и думал.
— Но разница все же есть, — продолжала она. — Когда Джо дома, телефон не замолкает. А когда его нет, раздаются лишь редкие звонки.
— А кто ему звонит — мужчины или женщины?
— Не знаю, — сказала она. — Если он дома, то сам подходит к телефону. А если чем-то занят и я снимаю трубку, он сердится.
— Но все-таки — мужчины или женщины?
— В основном мужчины. А что?
— Я просто удивляюсь вашему характеру, — засмеялся Мейсон. — Обычно жены больше интересуются делами своих супругов.
— Мне все эти глупости ни к чему. Это его дело, женщине нечего совать в них нос.
— Даже если в трубке раздается женский голос?
— Не все ли равно, когда это связано с его делами? А нет — Джо и разговаривать с такой дамочкой не будет. Но коли уж почует выгоду, своего не упустит. В этом отношении мой супруг великолепен: ему достаточно перекинуться с человеком несколькими фразами — и он уже знает, стоящее это знакомство или нет.
— Он занимается недвижимостью?
— Нет. Я уже вам говорила, что его привлекают только те сделки, которые сразу или почти сразу приносят доход. И он ничего не купит, пока у него на примете нет покупателя. Он не гоняется за огромной прибылью, но и в проигрыше никогда не бывает. И покупает в расчете на немедленную реализацию.
— А вы не знаете, у него нет знакомых среди писателей? — спросил Мейсон.
— Среди писателей?

Мейсон кивнул.

— Боже мой, конечно, нет! Вернее, я думаю, что нет. Я никогда его об этом не спрашивала, мистер Мейсон. Впрочем, когда он хочет мне что-нибудь рассказать, то рассказывает сам. А когда я хочу у него что-нибудь узнать, я жду, пока он сам мне не расскажет.
— Он никогда не уезжает в горы?
— В горы?
— Да.
— Вы имеете в виду — просто так, отдохнуть?
— Ну да, в какой-нибудь кемпинг, например?
— О Господи, конечно, нет! Он ненавидит подобные места. Он любит комфорт и удобство. С какой же стати ему туда ехать? А свой бизнес он делает и без кемпингов. В горах у него нет никаких дел.
— Я все пытаюсь представить себе вашего мужа, — ответил Мейсон. — У вас есть его фотография?

Она задумалась.

— Кажется, есть одна или две, но только... Послушайте, мистер Мейсон, я боюсь, что Джо будет от всего этого не в восторге.
— Зато мы сэкономим много сил. Или, точнее, времени. Понимаете, я еще не совсем уверен, что ваш муж — именно тот человек, которого я ищу.
— Но ведь вы же знаете, кого вы ищете?
— Да.
— Можете ли вы его описать?

Мейсон взглянул на Дрейка.

— Рост приблизительно пять футов десять дюймов, шатен, вес около ста семидесяти пяти фунтов, — сказал детектив.

Миссис Мэнли энергично покачала головой:
— Нет, нет.
— Нет? — спросил Дрейк.
— Это наверняка не он. У Джо рост шесть футов один дюйм, весит он все сто восемьдесят фунтов, если не больше. Волосы у него скорее светлые.
— Может, мы ошиблись, — сказал Дрейк, взглянув на Мейсона. — А сколько лет вашему мужу?
— Тридцать два.

Дрейк вздохнул и покачал головой:
— Человеку, которого мы ищем, не менее пятидесяти. Миссис Мэнли с облегчением рассмеялась.
— Нет, ему всего лишь тридцать два, и у него фигура настоящего спортсмена.
— Надо же, чтобы так совпали имена, — теперь включился Мейсон. — Ваш супруг не рассказывал вам, что он был свидетелем несчастного случая, который произошел дней пять-шесть назад? Это было, насколько я понимаю, перед его отъездом в Аризону.
— Ни слова.
— Но если бы он был там, он бы наверняка вам рассказал?
— Да нет. Если что-нибудь серьезное, то скорее всего рассказал бы. А что там случилось?
— Машина делала левый поворот без сигнала, — ответил Мейсон, — и столкнулась с другой машиной.
— Мой муж был в одной из этих машин?
— Нет, он ехал сзади.
— С ним уже кто-то говорил по этому поводу?
— Нет, никто. Но он разговаривал с одним из очевидцев и представился как Джо Мэнли. И сказал, что хорошо видел, как все произошло. Поэтому нам необходимо его найти. Вскоре пробка была ликвидирована, он сел в свою машину и укатил. Такая досада, что у него не спросили адрес.
— Полагаю, что теперь вам придется разыскивать всех людей в городе, которых зовут Джо Мэнли.
— Мы были почти уверены, что речь идет о вашем супруге, — снова вздохнул Мейсон.
— Мне очень жаль...
— Когда, примерно, вы ждете мужа домой?
— Точно не могу сказать. В Аризону он обычно уезжает дня на четыре-пять, иногда на неделю. Больше вроде не бывало.
— Значит, он должен вернуться во вторник или в среду?
— По всей вероятности. Но только я уверена, что Джо не тот человек, которого вы ищете.
— Ну что же, извините за беспокойство, миссис Мэнли.

Они вышли из дома.

Миссис Мэнли стояла на пороге и глядела им вслед. Лишь когда они уже сели в машину и громко заработал мотор, Мейсон спросил:
— Ну как, Пол, описание подходит?
— Точь-в-точь, Перри. Это он. Убитому как раз года тридцать два — тридцать три, ростом он шесть футов один дюйм, вес сто восемьдесят девять фунтов, волосы светлые, глаза голубые.
— Хорошо, Пол, можно считать, что труп мы опознали. Остается самое главное: разузнать об этом человеке все, что только можно.
— Да, приняв за исходную точку те сведения, которые нам дала его жена. Это не очень-то просто будет сделать, — заметил Дрейк.
— Сколько времени у нас в запасе? — спросил Мейсон.
— У нас вообще нет времени, Перри. Если ему тридцать два года, то он наверняка состоит на воинском учете и у них есть отпечатки его пальцев. Так что Трэгг скоро будет о нем знать.
— Трэгг появится у миссис Мэнли и узнает, что вы здесь уже были! — воскликнула Делла. — Представляю, как он разозлится, что вам удалось установить личность убитого раньше...
— Все равно нам придется ему об этом рассказать, — задумчиво произнес адвокат, — иначе он подумает, что я получил эти сведения от своей клиентки.
— Значит, у него были дела в Аризоне... — начал Дрейк.
— ...и он уехал туда приблизительно на неделю, — продолжил Мейсон. — И вообще он там бывал довольно часто... Какой ты делаешь из этого вывод, Пол?

Тот задумался.

— Ты намекаешь на женщин, Перри? — спросил он наконец.
— Я бы употребил это существительное в единственном числе. И не спешил с выводами. Во всяком случае, отправь-ка в Аризону парочку ребят, Пол. И, кроме того, мне хотелось бы поговорить с тем парнем, который на него вышел. Где его можно разыскать?
— Сейчас он в кемпинге. Зовут его Келтон. Я сказал ему, чтобы он ждал там. У него есть джип.
— Отлично, Пол. Далеко до этого кемпинга?
— Не очень. Отсюда за полчаса.
— А как насчет перекусить? — робко спросила Делла.
— Позже, Делла, позже! — решительно отрезал Мейсон. — Поехали, Пол!

Глава 8

Они нашли Келтона в кемпинге «Пайн-Глен».

— Мы не могли бы проехать к тому коттеджу? — спросил Мейсон, когда Пол представил их друг другу.
— Конечно, — ответил Келтон, — Только на моем джипе. Ваша машина тоже довольно устойчивая, но для тех мест джип куда надежнее.
— Хорошо, — согласился Мейсон. — А как обстоят дела с полицией?
— Уже уехали, — ответил Келтон. — Сняли все отпечатки, которые только могли найти, нащелкали несколько десятков фотографий и к трем часам все закончили.

Они пересели в машину Келтона и, не теряя времени, поехали.

— Бензина много? — спросил Мейсон.
— Бак почти полный. Хватит.

Дрейк ухмыльнулся:
— Что отличает моих людей, Перри, так это то, что они всегда отправляются на задание с полным баком.
— А как же иначе? — запальчиво произнес Келтон. — Баки всегда должны быть наполнены, а то в самый решающий момент в какой-нибудь дыре, где бензин ни за какие деньги не купишь, у тебя заглохнет мотор, ты упустишь клиента и провалишь всю операцию!
— До коттеджа далеко? — осведомился Мейсон.
— Да нет. Мили полторы.

Мейсон замолчал, крепко ухватился за борт машины и закрыл глаза. Судя по всему, он о чем-то напряженно раздумывал.

Келтон переключил скорость, и машина резко начала карабкаться по довольно крутой горной дороге. Вел он машину очень искусно и решительно, тормозил в редких случаях, не снижая скорости даже на довольно крутых поворотах.

— Вы уже, наверное, натренировались на горных дорогах? — неожиданно сказал Мейсон, внимательно посмотрев на него.
— Вы угадали, — ответил тот. — И мне нравятся такие поездки.
— А где вам доводилось ездить? — спросила Делла.
— В Айдахо и Монтане.

На какое-то время все замолчали, потом Келтон резко повернул налево и сказал:
— Машину удобнее всего оставить здесь. Тут уже много следов. Сам коттедж приблизительно в ста пятидесяти ярдах вверх по дороге... Земля еще совершенно не просохла, мисс Стрит наверняка запачкает свою обувь.
— Делла, тебе, я думаю, лучше обождать в машине, — сказал Мейсон.
— Ни за что, даже если мне придется покупать новые туфли, — сердито возразила девушка.

Она распахнула дверцу машины и спрыгнула на землю.

— Пойдемте, и не думайте, прошу вас, о моей обуви! У Келтона был маленький карманный фонарик, он включил его и осветил дорогу.

Небо было чистым, ярко блестели звезды. Дорога оказалась суше, чем они предполагали, а о недавней буре напоминал только шум вздувшегося ручья на дне каньона.

Наконец они подошли к коттеджу.

— Вот здесь, с южной стороны, можно влезть в окно, — сказал Келтон. — Это окно спальни, где нашли труп.
— Не знаю, Перри, стоит ли? — спросил Дрейк. — У нас ведь нет никакого права.
— Конечно, нет, — согласился Мейсон. — А кому принадлежит этот коттедж?
— По данным полиции, его кто-то арендовал, но фактически здесь никто не живет. Кровати, правда, заправлены, на подушках — наволочки. Судя по всему, это был дом свиданий.
— Интимных? — уточнил Мейсон.
— Трудно сказать, — задумчиво ответил Келтон. — Во всяком случае, полиция неудовлетворена результатами обыска. Но они надеются, что многое прояснится, когда будет опознан труп. Видимо, убитый все же проводил в этом коттедже какое-то время. На полках довольно много посуды, продукты, в основном не портящиеся: кофе, сахар, консервы, галеты — одним словом, все то, что может понадобиться во время уик-энда.
— Ну, а как насчет отпечатков пальцев?
— По-моему, скудный улов. Ни одного хорошего, четкого отпечатка они не нашли.
— А на пустых бутылках или чашках? — поинтересовался Дрейк.
— Бутылок вообще не было. Видимо, их отвезли в кемпинг и бросили в контейнер для мусора... Короче говоря, эта история по-прежнему остается загадкой. Но полиция продолжает расследование. Они надеются, что скоро узнают что-нибудь новенькое.
— В таком случае, принимая во внимание все обстоятельства, я думаю, что мы все же можем заглянуть внутрь, — решил Мейсон. — Ведь я представляю интересы молодой женщины, обвиняемой в убийстве, совершенном в этом доме. Возможно, я перехожу дозволенные границы, но... Короче, я хочу здесь кое-что осмотреть.
— Как ты собираешься туда проникнуть? — спросил Дрейк.
— Через окно спальни, — снова сказал Келтон. — Окно не заперто, а всего лишь прикрыто. Его достаточно приподнять и чем-нибудь подпереть.
— Если будет чем, — сказал Мейсон.
— Помнится, тут где-то валялась палка, — ответил Келтон. — Под самым окном. Подождите минуточку... Ага, вот и она.

Он приподнял раму и подложил под нее палку.

— Как на заказ, — заметил он. — Ну что, полезем?
— Я первый, — сказал Мейсон. — Помогите мне зацепиться за подоконник.

Он пролез в окно. Делла нервно хихикнула.

— Дайте-ка мне руку, шеф, а Пол пусть меня подсадит. Одна я здесь не останусь.

Вскоре все очутились в спальне.

— Зажечь свет? — спросил Келтон у Мейсона.
— Может, фонариком обойдемся? Батарейки новые?
— Новые, и, кроме того, у меня с собой запасные.
— Замечательно. Будем пользоваться им. Верхний свет зажигать не стоит.
— Вот на этом месте лежал труп, — начал свои объяснения Келтон.

Лучом фонарика он обвел зловещее темное пятно, ясно проступавшее на светлом деревянном полу.

— Обратите внимание: на кроватях нет простынь, они застелены красивыми одеялами. Наволочки совершенно чистые.
— Здесь еще печка, работающая на жидком топливе, и дровяная плита. Тут вторая спальня, между ней и гостиной расположена ванная. Южная стена спальни выходит в гостиную. Видимо, в коттедже раньше была только спальня и гостиная, а потом сделали пристройку, в которой разместилась вторая спальня и ванная. Так что вторая спальня соединяется с ванной.
— Ты уже здесь побывал? — спросил Дрейк Келтона.
— Разумеется, надо же было осмотреться и разобраться, что к чему.
— Вы тщательно все осмотрели? — спросил Мейсон.
— Да нет, сделал рекогносцировку, и все. Пытался найти хоть какую-то подсказку, кто владелец коттеджа.

Они молча прошли по всем комнатам. В тишине гулко звучали их шаги.

— А здесь что? — поинтересовался Мейсон, останавливаясь у кухонной плиты и показывая на закрытый буфет.
— Продукты. В основном консервы, — ответил Келтон. — Насколько мне известно, полиция нашла здесь чайник из нержавеющей стали с медным дном. А большой алюминиевый чайник, видимо, все время держали на плите, с водой. Ничем больше, судя по всему, не пользовались.

Мейсон распахнул дверцы буфета.

Луч фонарика скользнул по рядам банок с провизией.

— Вы что-то говорили о чайнике? — спросил Мейсон. — О новом чайнике из нержавеющей стали?
— Мне кажется, полиции он чем-то не понравился, — ответил Келтон, — потому что они забрали его с собой в управление.
— А что им могло не понравиться в новом чайнике? — удивился Мейсон.
— Меня это тоже удивило, — сказал Келтон. — Насколько я понял, это была единственная новая вещь в коттедже.

Они еще раз осмотрели дом, а потом снова через окно вылезли наружу.

— А что внизу? — спросил у Келтона Мейсон. — Есть там что-нибудь?
— В подвале куча строительного мусора, — ответил он. — Коттедж построен на косогоре, и с восточной стороны подвал настолько высок, что человек может войти туда, даже не пригибаясь. Зато с западной стороны высота подвала всего лишь один-два фута. Дверь в подвал не запирается, так что войти можно запросто.
— Дайте-ка фонарик, — попросил адвокат. — Мне хочется взглянуть.

Мейсон открыл дверь и вошел в подвал, но скоро вернулся, неся банку с надписью «кофе».

— Похожа на ту, что мы видели в буфете, — сказала Делла.

Мейсон посмотрел на жестянку.

— Да, точно такая же, — согласился он.

Он взял ее носовым платком — чтобы не оставлять отпечатков пальцев, и открыл крышку:
— В ней что-то есть.
— Это женский шарфик, — сказала Делла. Мейсон стал разворачивать его.
— О-о! — внезапно воскликнул он.
— Что там? — поинтересовался Дрейк.
— Шарфик-то с изображением трех мифических обезьянок, — ответил Мейсон. — Защищает от черного глаза, черного слова и черного слуха. — А что тут еще?

Он полностью развернул шарф.

— Вот это да! Коробка с патронами для револьвера тридцать второго калибра!

Он открыл ее, внутри рядком лежали блестящие патроны.

— Не все, — сказал Дрейк. Мейсон молча кивнул, пересчитал патроны и сказал:
— Не хватает семи.
— Все правильно, — подтвердил Келтон. — Убийство было совершено как раз из такого оружия. Револьвер заряжается семью патронами, а в магазине осталось шесть. Одна пуля была израсходована.

Мейсон в задумчивости закрыл коробочку, снова завернул ее в шарф и положил в карман. Потом он осторожно, не оставляя отпечатков, закрыл банку из-под кофе и поставил ее на место.

— Что ты собираешься с этим делать? — спросил Дрейк.
— Не знаю, — признался Мейсон. — Надо подумать.
— Это вещественное доказательство, Перри! Ты должен все оставить как было.
— Вещественное доказательство? Чего, Пол?
— Ну, вообще доказательство убийства.
— Полиции не нужны доказательства убийства. У них есть труп, так что доказательство налицо.
— Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю, Перри. Это вещественные улики, по которым можно найти преступника.
— Какого именно?
— Я не знаю. Выводы сделает полиция.

Мейсон на мгновение задумался, а потом сказал:
— Полиции совсем необязательно знать про эти вещи, Пол. Во всяком случае, сейчас. И я хочу, чтобы вы мне пообещали никому не рассказывать об этой находке.
— Мы не можем! — запротестовал Келтон.
— Почему?
— Потому что нас могут обвинить в сокрытии вещественных доказательств!
— От вас требуется только одно: держать язык за зубами, — ответил Мейсон. — А всю ответственность я беру на себя. Я скажу, что вы действовали согласно моим указаниям.
— Не делай этого, Перри! — взмолился Пол Дрейк. — С этим шутки плохи!

Мейсон кивнул.

— Все так, и тем не менее я это сделаю, Пол. Повторяю: всю ответственность я беру на себя.
— Ну что же, пусть будет по-твоему, — нехотя согласился Дрейк. — Келтон, никому ни слова!
— Вот и хорошо! — сказал Мейсон. — А теперь поехали отсюда.

Глава 9

В машине Делла сказала:
— Сейчас уже довольно поздно, так что приличный ресторан можно найти только на побережье.
— Ты совершенно права, — сказал Мейсон. — Мне кажется, что мы далеко опередили полицию в расследовании этого дела, и я намерен сохранить это преимущество. Но перекусить все-таки надо.

Дрейк облизнулся.

— Вот это мне по душе. А то вы с Деллой обычно сибаритствуете в ресторане, наслаждаясь винами и изысканными блюдами, а я торчу в конторе с сандвичем в одной руке и трубкой — в другой. Еду приносят из соседнего ресторана, что в квартале от нашего здания, и даже если попросить горячие бифштексы, то, пока их донесут, они успевают остыть. Какое-то время я ею еще жую, но скоро он окончательно превращается в подошву, и я его выбрасываю. Через час я уже пью соду, а ночью просыпаюсь от голода. Но сегодня я пирую — фирма платит.

Дрейк откинулся на спинку сиденья, и на его лице заиграла блаженная улыбка.

— Может быть, поедем в «Золотое руно»? — Мейсон обратился к Делле, поскольку у Дрейка был мечтательно-отрешенный вид.
— Отлично, шеф!
— Это всего лишь в пяти минутах езды отсюда, — продолжал Мейсон.
— А что потом?
— Видимо, ничего особенного. Ночью мы все равно ничего не сможем предпринять. А завтра, если удастся, попробую сразиться с полицией. Потребую, чтобы Глэдис или предъявили официальное обвинение, или отпустили ее. Для первого у них не хватит доказательств. Во всяком случае, я на это надеюсь.

Мейсон подрулил к ресторану и поручил машину заботам служащего стоянки. Метрдотель почтительно и приветливо поклонился гостям.

— Столик на троих найдется? — спросил адвокат с улыбкой.
— Столик для Перри Мейсона найдется в любое время.

Он усадил их неподалеку от танцевальной площадки, подозвал официанта и распорядился обслужить по высшему разряду.

— Начнем с аперитива?

Мейсон взглянул на Деллу, кивнул и произнес:

— Для леди — «манхэттен»... А ты что будешь, Пол?
— А мне — «баккарди», — сказал Мейсон после того, как Дрейк заказал двойной «манхэттен». — И сразу же несите меню.
— Одну минуточку, — вмешался Дрейк. — У меня какое-то нехорошее предчувствие. Я предпочел бы сделать заказ прямо сейчас. В конце концов на особые деликатесы я не рассчитываю, да и вы с Деллой изрядно проголодались, так что не будем терять время. Слава Богу, если вообще удастся поесть.

Мейсон задумчиво посмотрел на Деллу.

— Официант, подождите минуточку. Ну, Пол, позвони в свою контору, сообщи им, где ты находишься, и узнай, нет ли каких новостей.

Дрейк, в свою очередь, повернулся к официанту: — Подождите здесь, я сейчас вернусь, и мы сразу сделаем заказ.

Дрейк скрылся в телефонной будке, и официант обратился к Мейсону:
— Я схожу за меню. Может быть, сразу же принести напитки?
— Подождите до его возвращения. А меню принесите.
— Бедняге Полу просто не верится, что он может отдохнуть и насладиться хорошим ужином...
— Послушай, Делла, а ты не хочешь тоже двойной «манхэттен»?
— Право, не знаю, — нерешительно ответила она. — Нет, нет, шеф, мне, как обычно. Это Полу нужно выпить чего-нибудь покрепче, он и правда переутомился.

Официант принес меню. Мейсон начал его внимательно изучать. Делла тоже пробежала глазами названия порционных блюд, высказывая свои пожелания, после чего взглянула в сторону телефонной будки.

— Ох, шеф! Посмотрите-ка на Пола!

Дрейк уже подходил к их столу.

— Что, есть новости? — спросил Мейсон.
— Угу... Только мне не хочется об этом говорить, Перри, потому что... словом, не зря у меня было предчувствие.
— Выкладывай!
— Ты просил меня отыскать людей, так или иначе связанных с этим делом, поэтому я направил одного из своих ребят в «Саммит-Инн», чтобы узнать, когда приехала и когда уехала Глэдис Дойл. Кроме того, я поручил ему связаться с киностудией, узнать адрес Эдгара Карлайла и поговорить с ним.

Мейсон кивнул.

— Дальше?
— Так вот, никакого Эдгара Карлайла они не знают.
— Что они сказали?
— Сказали, что в рекламном отделе человека с такой фамилией нет и не было. Более того, отдел рекламы сообщил, что они уже давно потеряли надежду сговориться с мисс Мид, Она продала право на экранизацию своего романа за кругленькую сумму; ну, а что касается сотрудничества, то тут у компании и у мисс Мовис Мид взгляды не совпадают. Компания, конечно, понимает, что реклама кинофильма способствует распродаже книги мисс Мид, но писательница не желает участвовать в расходах на рекламу, отговорившись тем, что не получает доходов от проката фильма. В конечном итоге студия решила, что мисс Мид должна быть более заинтересована в них, чем они в ней, и перестала добиваться с ней встреч.

Мейсон заметил:
— Ты бы присел, Пол, я сделал заказ.

Но Дрейк, не обращая внимания на его слова, продолжал объяснять, так и не присев:
— В агентстве ждали моего звонка. Дело в следующем, Перри: как только мой парень узнал, что в отделе рекламы такой человек не значится, он отправился в «Саммит-Инн», чтобы узнать, что это за птица. Ему сказали, что Эдгар Карлайл заправлял свою машину и расплатился чеком. По этому чеку мы узнали, что он живет в Лос-Анджелесе.
— Где? — быстро спросил Мейсон.
— Депроуз-авеню, 1632.
— Всего в полумиле отсюда? — заметил адвокат, отодвигая стул от стола.
— Вот именно этого я и опасался! — воскликнул Дрейк, жалобно глядя на Деллу.
— Мы еще вернемся, — предупредил Мейсон официанта, — минут через сорок пять. Никого не сажайте за этот столик.
— Может, хотя бы выпьем коктейли? — взмолилась Делла.
— А потом будем дышать винными парами в лицо нашему свидетелю? Кстати, неизвестно еще, какую роль играет этот человек в данной истории. Если он не связан с киностудией, значит, это был всего лишь предлог, чтобы встретиться... Ну, ладно, там будет видно!
— Не завидую я этому малому!
— Да уж! Ведь если подумать, то, возможно, он заинтересует нас не только как свидетель, но и как подозреваемый. Поэтому нам необходимо, во-первых, опередить полицию, а, во-вторых, вином от нас пахнуть не должно. Едем!

Они вышли из ресторана, сели в машину и поехали в полном молчании.

Наконец Пол заговорил:
— Это здесь, Перри. На этот раз нам все-таки повезло. Рядом с домом есть место для парковки.

Мейсон подрулил к дому. Отыскав на табличке нужную фамилию, он нажал звонок. Дрейк вздохнул.

— Один против ста, что его нет дома.

Мейсон кивнул, но позвонил вторично. Поскольку на звонок снова не последовало ответа.

Пол Дрейк достал из кармана связку ключей:
— По-моему, к этой двери подойдет любой. Если хочешь, Перри, я попробую.
— Обожди, Пол! За подобные действия, если Фортуна повернется к нам спиной, лейтенант Трэгг строго спросит. Давай-ка сначала попробуем позвонить в три-четыре другие квартиры, а потом извинимся за ошибку.

Мейсон поочередно нажал на несколько кнопок, и наконец кто-то из жильцов дома включил автоматическое устройство, открывающее входную дверь.

Они вошли в нижний холл.

— Что теперь?
— Теперь мы поднимаемся на лифте этажом выше, чем требуется, а потом спустимся к его квартире — на тот случай, если кто-то из жильцов выглянет на наш звонок.
— К чему эти штучки? — запротестовал Дрейк.
— Ты всегда действуешь опрометчиво, — ответил Мейсон. — А я всегда придерживаюсь золотого правила, что излишняя осторожность не помешает. Поехали.

Они поднялись в лифте на один этаж, а потом по лестнице пошли вниз.

Внезапно одна из дверей отворилась. Красивая блондинка в шелковом халате взглянула на них, улыбнулась Мейсону и сказала:
— Это вы звонили ко мне?
— Простите меня, ради Бога! Я по ошибке нажал на кнопку вашего звонка и понял свою оплошность, когда уже было поздно.
— Ах, вот оно что! — разочарованно протянула она. И после секундного молчания еще раз переспросила: — Значит, вы ошиблись?
— Да, ошиблись, — сухо сказала Делла. Блондинка неохотно закрыла дверь. Они пошли дальше по коридору.
— Будем надеяться, что ей не придется нас опознавать, — сказал Дрейк.
— Да, но... — начал было адвокат и тут же закричал: — Смотри-ка, Пол, а ведь в 242 — горит свет! Видишь, под дверью?
— Ты хочешь сказать, что он дома и не открывает? А вдруг мы нарвемся еще на один труп?
— Типун тебе на язык!

Все трое с величайшей осторожностью приблизились к двери. Внутри кто-то стучал на пишущей машинке. На какое-то время стук затих, потом снова возобновился.

Мейсон взглянул на Деллу:
— Что скажешь?
— Работает не профессионал, не вслепую, всего двумя пальцами, но печатает быстро.

Мейсон кивнул, на мгновение задумался, затем легонько постучал в дверь. Через несколько секунд постучал снова, на этот раз уже посильнее.

Стрекотание машинки прекратилось.

Воспользовавшись этим, Мейсон постучал в третий раз. Наконец послышались шаги. Дверь распахнулась, и на пороге показался человек. Лицо его выражало крайнее недовольство.

Что вам нужно, черт возьми? — набросился он на них. — Раз я не отвечаю на звонки, значит, не желаю, чтобы меня беспокоили!

— Вы Эдгар Карлайл? — спросил у него Мейсон.
— Да, и я занят... Прошу меня извинить.

Он собрался было закрыть дверь, но Дрейк придержал ее плечом.

— Подождите минутку, приятель, — сказал он, вынимая из кармана свое удостоверение частного детектива, и показал его хозяину квартиры.
— Что это значит? — недовольно спросил тот.
— У нас есть к вам кое-какие вопросы.
— Ничего не выйдет, — решительно запротестовал Карлайл. — Я слишком занят, чтобы терять время, отвечая на ваши вопросы. Приходите, когда я закончу работу.
— А когда вы собираетесь ее закончить? — спросил Мейсон.
— Думаю, что к половине первого управлюсь.
— В таком случае гарантирую вам, что вы ее не закончите, — покачал головой Мейсон. — Полиция явится сюда гораздо раньше.
— Полиция? О чем вы, черт вас возьми?
— Вы слышали о Мовис Мид и об убийстве? — вопросом на вопрос ответил Мейсон.

Карлайл заморгал глазами, словно его обухом по голове ударили.

— О Мовис Мид и убийстве? — повторил он с оторопелым видом.
— Вы проводили уик-энд в «Саммит-Инн», — пояснил ему Мейсон, — отрекомендовавшись представителем рекламного отдела киностудии. А убийство произошла вчера ночью неподалеку от отеля.
— Кто... Кто вы... черт побери?
— Меня зовут Перри Мейсон, — ответил адвокат. — Это моя секретарша, мисс Стрит. Лицензию мистера Дрейка вы уже видели. Он частный детектив.

Недовольство Карлайла уступило место испугу:
— Хорошо... входите... на пороге стоять бессмысленно.

Мейсон повторил:
— Так вы выдавали себя за представителя киностудии?
— Это не совсем так... Я просто сказал, что мне поручили это дело. И так оно и было, черт подери! К тому же я не извлек никакой выгоды из того, что представился именно так. Спросите любого юриста: нет никакого преступления в том, что мне захотелось отрекомендоваться как-нибудь покрасивей.
— Я сам юрист, и далеко не уверен, что ваша позиция так безупречна.
— Я вообще не выдавал себя за кого-нибудь или за что-нибудь. Я сказал, что мне поручили это дело. Что правда. — Карлайл стрельнул глазами в сторону Деллы, смерил ее взглядом с головы до ног и, похоже, сменил гнев на милость. — Хорошо, — вздохнул он, — поскольку вы все равно отвлекли меня от работы и статья уже наверняка не будет написана в срок, мы можем присесть и поговорить.

Мейсон подошел к пишущей машинке и посмотрел на заложенный в нее лист бумаги.

— «Пасифик-Коуст-Персоналитиз», где это будет напечатано, стоит всего двадцать пять центов, — сказал Карлайл, — и я не люблю, когда мой материал читают до того, как он будет опубликован.

Мейсон не обратил внимания на его слова и продолжал чтение. Лишь закончив, он сказал:
— Итак, вы пишете статью о Мовис Мид?
— Да, совершенно верно. Я пишу статью о Мовис Мид.
— Вы позвонили ей по телефону и сказали, что являетесь представителем рекламного отдела киностудии?
— Я говорил несколько иначе. Сказал, что мне поручено переговорить с ней по поводу рекламы. А поскольку из ее слов я понял, что она собирается провести уик-энд в «Саммит-Инн», я договорился встретиться с ней там.
— Она согласилась?
— Да.
— И не приехала?
— Да, не приехала... Прислала свою секретаршу Глэдис Дойл.
— И из разговора с этой девушкой вы почерпнули достаточно материала для своей статьи?
— Совершенно верно.
— А почему вы решили, что «Пасифик» заинтересуется такой статьей?

Карлайл недовольно ответил:
— Потому что я профессиональный журналист, потому что статья уже заказана, оплачена и должна быть представлена в редакцию завтра к девяти утра. Имя Эдгара Карлайла довольно широко известно читателям. Я пишу для кино и телевидения. А теперь позвольте узнать, зачем вы пришли ко мне и по какому праву задаете мне эти вопросы?

Мейсон ответил:
— Я уже сказал вам, что моя фамилия Мейсон. Я адвокат и я...

Карлайл кивнул.

— Я слышал... Постойте, одну минуточку, — внезапно оживился он. — Но вы тот Перри Мейсон?..
— Именно он.
— Господи Боже мой! Ну конечно, это вы! Мне следовало бы вас узнать. Я так давно хотел взять у вас интервью, но не знал, как до вас добраться. Не хотите ли прямо сейчас мне его дать?
— В принципе не возражаю, — ответил Мейсон, — и признаю, что как свободный литератор вы не новичок, дело свое знаете. Но лучше расскажите о своей поездке в «Саммит-Инн».
— Зачем?
— Уехав оттуда, мисс Дойл сбилась с пути, машина в застряла в грязи, а она сама была вынуждена провести ночь в каком-то незнакомом коттедже. Проснувшись утром, она обнаружила в соседней спальне труп. В связи с этим есть основания предполагать, что вы явились орудием в чьих-то руках и что мисс Мид хотели заманить в ловушку или даже убить.
— Боже мой! Какие ужасы вы рассказываете!
— Итак, вы утверждаете, что работаете по поручению журнала «Пасифик»?

Карлайл кивнул.

— Статья вам заказана?
— Мне поручил ее написать сам мистер Робине. Он издатель и главный редактор журнала. Моя статья должна быть готова к девяти утра.
— И отослана в журнал?
— Да.
— На адрес «Пасифик-Коуст-Персоналитиз»?
— Да.
— Вы сами разговаривали с мистером Робинсом?
— Да.
— Лично или по телефону?
— По телефону.
— Вы узнаете Робинса в лицо?
— Конечно. Видел его неоднократно, но он вряд ли меня вспомнит. Я встречал его на собраниях в клубе писателей.
— Расскажите подробно, как это произошло.
— Что ж, охотно... Это было в четверг во второй половине дня. Зазвонил телефон. Звонивший отрекомендовался Данном Робинсом. Он поздравил меня с удачной статьей, опубликованной в «Телевизионных новостях», сказал мне много лестных слов по поводу моего слога и подбора материала. Потом сказал, что статья держит читателя в напряжении от первой строки до последней, потому что в ней очень живо обрисованы характеры героев. Напоследок он предложил мне написать статью и для его журнала. О мисс Мовис Мид... — Так, так, понятно, — подбодрил его Мейсон. — Что было дальше?
— Когда я выразил готовность это сделать, он уже официально поручил мне написать статью, сказав, что платит тысячу долларов за три с половиной тысячи строк. Он сказал, что, работая над статьей, я могу считать себя сотрудником журнала. Но Мовис Мид говорить этого не стоит, иначе, отвечая на вопросы, она начнет выпендриваться. Я думаю, он был прав. Робине предложил мне встретиться с ней в «Саммит-Инн», так как ему известно, что она снимает там комнату и, как правило, проводит там уик-энды... Рекомендовал представиться сотрудником рекламного отдела, чтобы получить от нее необходимую информацию.

Более того, он прямо заявил, что его совершенно не интересует, каким образом я раздобуду эти сведения. Главное, чтобы материал оказался интересным и чтобы в статье чувствовался мой стиль.

Он сказал, что остановил свой выбор на Мовис Мид потому, что в ее нашумевшей книге много секса, и это заставляет предполагать, что сама она весьма сексуальная особа, что должно заинтересовать читателей. Он посоветовал озаглавить мою статью «Уик-энд с мисс Мовис Мид» или что-то в этом духе. И если мне удастся изобразить ее как женщину знойную и страстную, не вдаваясь в интимные подробности и детали, то он будет доволен... Его читателей интересует личная жизнь знаменитостей, а не рассуждения об их таланте и даровании. Поэтому побольше фраз о пылком темпераменте и женском теле.

— Что вы сделали после этого разговора?
— Во-первых, я сразу же заявил ему, что хочу получить определенную сумму на расходы, на что он ответил, что я могу не беспокоиться. Он спросил, сколько мне нужно, и я сказал, что было бы неплохо, если бы он прислал мне триста пятьдесят долларов — аванс за статью и дорожные расходы, — а мы бы потом рассчитались. Я попросил, чтобы мне в гостинице на всякий случай открыли текущий счет под гарантию «Пасифик».
— Он согласился?
— Да.
— И прислал вам эти деньги?
— Он сказал, что их принесет рассыльный в течение часа. И попросил меня никуда не уходить, рассыльный действительно вскоре появился.
— С чеком?
— Нет, с наличными. Три купюры по сто долларов и одна пятьдесят.

Мейсон с явным недоверием смотрел на него.

— Вы считаете, договор так не заключают? — спросил тот, заметив реакцию адвоката. — Мне показалось, он хотел просто подхлестнуть меня, чтобы я не очень долго раскачивался.
— Возможно, возможно... Ну, а что было дальше?
— Я позвонил мисс Мид и... Ну, в общем, сказал, что мне поручено уладить дело с рекламой. Откровенно говоря, обманывать ее мне совсем не хотелось, тем более что мне показалось, что она мне не слишком поверила.
— Хорошо, дальше?
— Мы договорились о встрече в конце недели в «Саммит-Инн». Когда я был уже там, она позвонила и сказала, что, к сожалению, сама приехать не сможет, но посылает свою секретаршу Глэдис Дойл в качестве доверенного лица, так что я могу сообщить ей решительна все, что считаю необходимым, и что мисс Дойл, в свою очередь, тоже сообщит мне все, что мне понадобится.
— Так, так.
— Сперва я страшно рассердился, — продолжал Карлайл, — потому что, сами понимаете, возлагал большие надежды на эту статью. А потом меня внезапно осенило. У мисс Мид уже не раз брали интервью, и я решил подойти к этому вопросу с другой стороны. А что если написать статью «Уик-энд с секретаршей мисс Мид»? Я слышал, что эта Глэдис Дойл тоже лакомый кусочек, и поэтому взял с собой фотоаппарат и сделал ряд снимков. Надеюсь, что они у меня получились. Пленка еще не проявлена. Я чудесно провел время. Она и вправду оказалась очень милой девушкой. Ну, и потом она рассказала мне множество интересных вещей, не думая о том, что многого говорить не следовало. Конечно, она не подозревала, что я собираюсь писать статью о ее хозяйке, и поэтому была довольно откровенна.
— Если все, что вы говорите, правда, то это все очень и очень интересно, — заметил Мейсон. — Но если окажется, что вы солгали, значит, вы по уши замешаны в деле об убийстве.
— Все это чистая правда!
— Как я могу проверить? Позвоните мистеру Робинсу.
— Хорошо, соедините меня, и я поговорю с ним.
— Правда, я не знаю, где его можно найти в такое время, но я попытаюсь.

Мейсон сказал:
— Мне случается выполнять для Робинса кое-какие поручения... Делла, у тебя случайно нет с собой его телефона?

Девушка кивнула, достала из сумочки записную книжку и направилась к телефону. Эдгар Карлайл подошел к ней.

— Это городской, — сказал он. — Присаживайтесь, мисс Стрит.

Он усадил ее в кресло. Она положила руку на диск, но номер не набирала.

— Значит, вы узнали от Глэдис Дойл некоторые ценные для вас сведения?
— Да, — ответил Карлайл, повернувшись к Мейсону. — Я провел с ней много времени и, естественно, направлял разговор на нужную мне тему, так что она, сама того не замечая и не сознавая, многое мне выболтала. Она...

Он оборвал себя на полуслове, услышав, что Делла набирает номер. Но, когда он достиг телефонного аппарата, девушка уже успела набрать половину цифр, к тому же она прикрыла диск рукой, мешая ему смотреть.

Еще минута, и Делла заговорила:
— Алло? С вами говорит секретарша Перри Мейсона... Мне хотелось бы... Да, да, совершенно верно. Мистер Мейсон хотел бы с вами поговорить. Да, задать вам несколько вопросов. Прошу, мистер Робине, подождите секунду.

Она передала трубку Мейсону.

— Добрый вечер, — сказал Мейсон. — Мистер Робине, если не возражаете, ответьте мне на один вопрос, касающийся вашего журнала.
— Пожалуйста, мистер Мейсон. Буду только рад оказаться вам полезным.
— Я хотел бы узнать у вас про журналиста по имени Эдгар Карлайл.

На какое-то мгновение воцарилось молчание, потом Робине сказал:
— Что ж, кое-что я могу про него сказать. Это журналист, обладающий довольно своеобразной манера письма. Правда, для нас он никогда ничего не писал. Мы бы не прочь заказать ему что-нибудь, только опять-таки эта его манера... В своей области он, бесспорно, хороший журналист. Других подробностей о нем не знаю. Но если хотите, то к завтрашнему вечеру сумею узнать еще что-нибудь.
— Вы когда-нибудь с ним разговаривали? — спросил Мейсон.
— Я? Нет... Впрочем, обождите. Мне кажется, я как-то встречал его в клубе писателей. Знаете, на одном из вечеров, когда собирают и писателей, и издателей. Да, точно, так оно и было.
— А в последние дни вы не поручали ему написать статью для журнала?
— Нет, конечно, нет.
— Может быть, это сделал кто-то из ваших замов? Ведь могло случиться, что...
— Нет, тогда бы я наверняка знал об этом. В этом отношении я весьма строг. В нашем журнале — здоровая атмосфера, и я надеюсь, что так будет и впредь. Список лиц, интересных публике, меняется чуть ли не ежедневно. Поэтому мы в основном стараемся не заказывать материал, а покупать уже готовый. Но если у нас вдруг остается место, то нас выручают наши постоянные авторы. Мы...

К телефону подскочил Карлайл.

— Разрешите мне с ним поговорить! — попросил он.
— Еще минуточку, мистер Робине, — сказал Мейсон. — Сейчас здесь, у телефона, рядом со мной находится мистер Карлайл. И он рассказал мне весьма интересную историю, которая, возможно, имеет какое-то отношение к расследуемому мной делу. Он хочет с вами поговорить.

Мейсон передал ему трубку.

— Здравствуйте, мистер Робине, — начал тот. — С вами говорит Эдгар Карлайл. Я только что рассказал мистеру Мейсону о нашей с вами договоренности в отношении статьи о мисс Мид...

Мейсон, наблюдавший за ним, видел, как постепенно меняется лицо журналиста.

— Но как же так, мистер Робине? — спросил тот. — Вы должны, конечно, помнить о нашей договоренности... Вы послали мне триста пятьдесят долларов с посыльным... Нет, нет, не чеком, а наличными... Да, согласен, в наше время это необычно, но я был уверен, что разговаривал по телефону с вами. Да, да, он сказал, что это вы... Да, понимаю... О, черт возьми! Значит, кто-то заказал мне статью для вашего журнала... Дал официальное поручение. Да, да, сэр. Статью на 3500 строк. Большую, как видите. Да, я думал, в наше... Да, тем более что мне уже заплатили 350 долларов в виде задатка... Вы уверены? Послушайте, мистер Робине, может быть, вы выясните это к завтрашнему утру? Понятно. Конечно, если вы уверены в этом, значит, так оно и есть. Вы еще хотите говорить с мистером Мейсоном?

И передал трубку адвокату.

— Робине? — сказал тот, — это снова Перри Мейсон.
— Послушайте, мистер Мейсон, я не знаю, чего добивается этот человек, но НИКАКИХ ДОГОВОРЕННОСТЕЙ У НАС С НИМ НЕ БЫЛО! Это все фальшивка. Я имею в виду, что сделанный ему заказ — фальшивка. Этого Карлайла использовали. Я никак не могу помешать желающему позвонить назваться Дейлом Робинсом и сказать, что он из «Пасифик-Коуст-Персоналитиз», но мне бы хотелось узнать подробности этого дела. И, конечно, мне весьма неприятно, что профессиональный журналист вынужден был работать впустую. Я был бы крайне огорчен, если бы у публики сложилось мнение, что у нас такой стиль работы, и мне не хочется быть выставленным в таком свете перед писателями. Вы же понимаете, как мы от них зависим.
— Значит, вы точно не разговаривали с ним?
— Разумеется, нет. Можете мне поверить, никто из сотрудников моего журнала не мог сделать ничего подобного без моего ведома. Но даже если допустить это, никто никогда не послал бы наличные деньги с посыльным. Вся эта история мне очень не нравится. Я был бы очень признателен, если бы вы это выяснили, мистер Мейсон.
— Хорошо, — ответил тот, — мы непременно сообщим вам, как только что-нибудь узнаем. Всего хорошего, мистер Робине.

Мейсон положил трубку.

— Ну, вот, — сказал он Карлайлу, — с этим, кажется, покончили.

Тот сел перед пишущей машинкой, словно был не в состоянии держаться на ногах.

— Черт возьми! — только и мог он сказать.
— Вы не видели человека, с которым разговаривали по телефону?

Карлайл покачал головой и сказал:
— Не могу поверить. Просто не знаю, как все это переварить. Еще пятнадцать минут назад я со всей энергией писал эту статью, а сейчас... Сейчас чувствую себя совершенно опустошенным. Пожалуй, мне нужно пойти куда-нибудь и напиться.
— Я бы этого не делал, — сказал Мейсон. — Вам еще придется выслушать приблизительно такие же вопросы от полиции. Что вы можете сказать о полученных вами деньгах?
— Ничего, только то, что они были доставлены посыльным. Во всяком случае, этот человек был в форме сотрудника бюро обслуживания.
— Вы узнали бы этого человека, если бы увидели его снова?
— Конечно. Только мне кажется, что это был действительно посыльный. Он и выглядел так, да и делал свое дело с профессиональной точностью. У него была с собой регистрационная книга, в которой он заставил меня расписаться. Правда, я обратил внимание, что в этой книге значился только один заказ.
— Сколько ему лет?
— Я думаю, лет пятьдесят. Маленького роста... Похож на жокея. Понимаете, у него такое обветренное лицо, узкое и мужественное. Вам ясно, что я имею в виду?
— Думаю, что да, — ответил Мейсон.
— А вы бы могли мне объяснить хотя бы саму суть дела? — попросил Карлайл.

Мейсон покачал головой:
— Пока не могу.
— А вы не будете возражать, если я задам этот же вопрос Глэдис Дойл?
— Нисколько, — ответил Мейсон, — если вы только сможете добраться до нее.
— Но ведь она все еще работает у мисс Мид, не так ли?
— Точнее выражаясь, она все еще числится на работе у мисс Мид, — ответил Мейсон.
— Вы меня очень огорчили. Я надеялся, что напишу отличную статью и тогда для меня откроются двери и других больших журналов. Я уже заправил новую ленту, приготовил мелованную бумагу и даже уже прикинул, что гонорара вполне хватит на новый спортивный автомобиль.

Мейсон улыбнулся:
— Пока рано отчаиваться.
— Что вы можете знать о нравах в крупных журналах! «Пасифик» теперь и близко меня не подпустит!
— Продолжайте работать и заканчивайте свою статью, — посоветовал Мейсон, — и вы увидите, что сможете продать ее газете, а потом и журналу.
— Вы шутите?

Мейсон направился к двери, открыл ее перед Деллой и Дрейком и сказал:
— Я все-таки думаю, что статью необходимо закончить.

Они вышли, а Карлайл остался стоять на пороге, провожая их удивленным взглядом.

Глава 10

— Ну, — сказал Дрейк, когда они сели в машину Мейсона, — мы, кажется, мчимся вперед, как по хорошему шоссе.

Мейсон задумчиво ответил:
— А я кажусь себе цирковой лошадью. Мы бежим все быстрее и быстрее, но тем не менее не приближаемся к решению задачи ни на шаг. Нам в первую очередь необходимо выяснить, почему убили Мэнли, а уже потом, исходя из этого, можно решать, кто мог это сделать. Но чем больше мы узнаём, тем запутаннее кажется дело.

— А как насчет ужина? — не удержалась Делла.
— Разумеется, мы поужинаем. Ведь столик заказан, — ответил адвокат.
— Это уже лучше, — буркнул детектив.

Они вернулись в ресторан, заказали коктейли и ужин. Когда аппетитные бифштексы были уже на столе, Мейсон о чем-то задумался.

Делла незаметно подтолкнула Дрейка.

— В чем дело? — спросил тот, отрываясь от еды.
— У нашего босса возникла какая-то новая идея. Похоже, мы опять куда-то едем.
— Куда, например?
— К мисс Мовис Мид, — неожиданно произнес сам адвокат.
— Но ведь в такое время неудобно даже звонить по телефону, — заметил Дрейк.
— А почему вас потянуло именно к мисс Мид, шеф? — поинтересовалась Делла.
— У меня появились кое-какие соображения.
— Какие именно?
— Помнишь книгу «Уничтожьте этого человека», которую ты мне купила?

Делла кивнула.

— А фотографию на обложке? Мовис Мид стоит на борту яхты?
— Помню. Ветер развевает ее волосы и все такое прочее...
— Да, да, и я помню, — сказал Дрейк, не отрываясь от бифштекса.
— И на твоем аппетите это никак не отражается?
— С чего бы? — ответил Дрейк, отправляя в рот очередную порцию мяса.

Внезапно Мейсон отставил свою тарелку и отодвинул стул.

— Расплатитесь по счету, Делла, ладно? А потом берите машину и поезжайте по домам, я возьму такси... Пол, я хочу, чтобы твои люди занялись личностью этого Джо Мэнли. Узнайте про него все что можно. Особое внимание обратите на Таксону. Может быть, там вам удастся найти какую-нибудь зацепку.
— А как насчет фото мисс Мид? На яхте с распущенными волосами? — деловито осведомился Дрейк, запивая бифштекс вином.
— Пол, может быть, ты уже наелся? — спросила Делла. — Боюсь, что тебе сегодня тоже не обойтись без соды... Ты же нас задерживаешь, шеф уезжает.
— Какая трогательная забота, Делла, я не перестаю умиляться... Послушай, Перри, почему ты заговорил о фотографии?
— Примечательная фотография, — заметила Делла, — на ней у нее вид настоящей секс-бомбы, роковой женщины. Полагаю, снимали ее на борту частной яхты, верно? Эффектная поза, ветер раздувает волосы и одежду...

Внезапно Делла замолчала и оторопело посмотрела на Мейсона.

— Что случилось? — спросил Пол Дрейк.
— На ней был шарфик... Он так красиво вился на ветру... Вы об этом подумали, шеф?

Мейсон кивнул.

— Да, да, на этом шарфике были вытканы какие-то фигурки...
— Ты не помнишь, какие?

Делла покачала головой.

— Пытаюсь припомнить, но не могу. Позу хорошо себе представляю, выбрана замечательно. Сразу видно, что Мовис Мид решила использовать на все сто представившуюся ей возможность «показать товар лицом». Конечно, в той мере, в какой это дозволено законом... Волосы у нее развеваются, шарфик тоже, платье обтя... Ой, шеф, а ведь на ней был точно такой же шарфик?
— Ну, а что будет, если выяснится, что это именно тот самый шарф, который мы нашли в коттедже, где произошло убийство? — негромко спросил адвокат.
— Не в коттедже, а под ним, в подвале, — поправил Дрейк.

Мейсон хмуро покачал головой, поднялся и сказал:
— До завтра, друзья!
— Но не можете же вы пойти к ней в такой поздний час! — запротестовала Делла.
— Ты очень ошибаешься, в ее же интересах как можно скорее разобраться с этим вопросом, — ответил Мейсон. — Портье за сегодняшний день успел привыкнуть, что в их доме полно полиции. Ну, а как ведет себя полиция, насколько она деликатна, мы хорошо знаем хотя бы на примере нашего общего друга лейтенанта Трэгга. Он не считает необходимым заранее предупреждать о своем визите. По их мнению, действуя неожиданно, они лишают подозреваемого возможности привести свои мысли в порядок или связаться с адвокатом. Поэтому они прут напролом, будь то особняк, частная квартира или же роскошные апартаменты на верхнем этаже небоскреба.
— Значит, ты вознамерился проникнуть в ночное время в апартаменты мисс Мид под видом полицейского офицера? — решил уточнить Дрейк.
— У меня и мысли такой не было, — рассмеялся Мейсон. — Я просто пройду мимо портье, не слишком быстро и не слишком медленно, с видом человека, выполняющего свой долг и имеющего полное право в ночное время входить в частный дом. Могу поспорить, что меня никто не остановит. Выдавать же себя за полицейского — уголовно наказуемое деяние. Но подражать манерам и привычкам полиции никому не возбраняется... Так что я поднимусь к ней, ну, а там видно будет... Буду действовать по обстановке.
— Но она наверняка уже спит! — все еще сомневалась Делла.

Мейсон сунул руку в карман.

— Пол, оставляю тебе на сохранение шарфик и коробку с патронами. Помни, что нам, возможно, придется представлять их в качестве вещественных доказательств, чтобы замкнуть цепь расследования. Так что возьми это с собой, запри в сейф, ну и... Дрейк угрюмо покачал головой.
— Нет, Перри. Я согласился на то, чтобы ты взял их, однако я ни за что сам к ним не прикоснусь. А уж о том, чтобы спрятать их у себя, и речи быть не может!
— Что так?
— И ты меня еще спрашиваешь? — взорвался Дрейк. — Ведь это наверняка улики, весьма веские вещественные доказательства, а мы забираем их себе, скрываем от полиции! Это все...
— Кого же эти доказательства уличают? — спросил Мейсон.
— Преступника, разумеется!
— Мы этого еще не знаем.
— Пусть так. Но они все равно дают возможность сделать известные предположения...
— А ты не считаешь, что было бы лучше сначала выяснить, являются ли эти вещи действительно уликами, а только потом уже передавать их полиции?
— Ты все выворачиваешь наизнанку, Перри, — сказал Дрейк.
— О том, что эти вещи находятся у нас, знаем только мы четверо: ты, я, Делла и Келтон.
— Четверо в подобных случаях — это уже перебор. Мы играем с огнем, Перри. Я не сомневаюсь, что у тебя есть свои, весьма веские соображения на этот счет, ты рассчитываешь добраться до истины. Во всяком случае, надеешься на это. Но предположим, что полиция узнает про эти вещи до того, как мы сообщим им о них. Что тогда?
— Тогда мы попадем в чертовски затруднительное положение, — ухмыльнулся адвокат.
— Вот именно, Перри, «Затруднительное положение» — это еще мягко сказано. И я совсем не хочу попадать в это положение! Так что держи эти вещи при себе, Перри!
— Давайте их мне, шеф! — предложила Делла.

С минуту Мейсон оставался в нерешительности, потом протянул пакет ей.

— Мне не хочется впутывать тебя в эту историю, Делла, но мне нельзя брать эти вещи к мисс Мид. Меня могут обвинить в краже шарфика, или что-нибудь в этом роде. Никогда наперед не знаешь, какой оборот может принять дело. А вдруг меня там обыщут?
— Я все отлично понимаю, шеф, — улыбнулась она. Мейсон вышел из ресторана, подозвал такси и поехал к дому, где жила мисс Мид.
— Подождите меня, — попросил он шофера, когда они прибыли на место. — Только имейте в виду, что я могу вернуться и через несколько минут, и через час.

Он вручил ему десятидолларовую бумажку и добавил:
— Это послужит вам гарантией, что я вас не обману.
— Хорошо, сэр. Я буду вас ждать.

Мейсон вошел в холл и уверенными шагами направился к лифту. Ночной дежурный вопросительно посмотрел на него, но Мейсон всем своим видом показывал, что ему нет никакого дела до портье. Тот заколебался было, но потом решил, что лучше не вмешиваться, и уткнулся в газету.

Адвокат вошел в лифт и распорядился:
— На самый верх!
— Слушаюсь, сэр, — сказал лифтер и нажал на кнопку.

Подойдя к дверям квартиры, Мейсон тихо постучал. Несколько минут спустя он снова постучал. Дверь распахнулась.

— Не кажется ли вам, что в такое время... — начала гневно мисс Мид, но, увидев Мейсона, она осеклась. — Вы?
— Собственной персоной, — ответил он. — Мне хотелось бы поговорить с вами, мисс Мид.
— Вы уже говорили со мной.
— Вы совершенно правы, мисс, но этого оказалось недостаточно. Разговор начистоту не получился. Мне ясно, что вы решили, что с точки зрения бизнеса будет лучше, если за вами закрепится репутация женщины, прошедшей через огонь, воду и медные трубы, которой все нипочем. Ну, и книгу вы написали в том же духе.
— Вы правы, мистер Мейсон.
— Как мне кажется, интервью вы даете так неохотно из страха, как бы не разгадали вашей истинной сущности. В действительности вы женщина совершенно иного плана, однако вам невыгодно, чтобы об этом узнали репортеры.
— Занятно, — сказала она.
— Разве я не прав? Может быть, нам лучше не стоять в дверях, а пройти в гостиную?
— Ну, что же, — сказала она, отступая в сторону.

Теперь на ней была не пижама, а пеньюар без завязок, вопреки всем законам физики запахнутый. Приглушенный свет оттенял грудь и плечи.

— Я сегодня немного взвинчена, — пожаловалась она. — Полиция и репортеры доконали, я сыта по горло их дурацкими расспросами.

Она села и жестом пригласила сесть Мейсона. Когда тот устроился в кресле, она медленно подняла на него глаза.

— Слушаю вас, мистер Мейсон.
— Мисс Мид, можете так не усердствовать, я уже оценил все ваши достоинства. У вас и ножки очень ничего, но, с другой стороны, это ведь минимум профессионального снаряжения? Давайте сразу договоримся: я здесь для того, чтобы защитить мою клиентку. Меня интересует исключительно дело об убийстве.

Она игриво посмотрела на него.

— Мистер Мейсон, вы избрали неверную тактику. Вы бросили мне вызов, и одно это заставляет меня испытать на вас весь арсенал умелой соблазнительницы.

И она придвинулась к нему поближе. Мейсон сделал нетерпеливое движение.

— Надеюсь, у вас есть хоть один экземпляр вашего романа?

Она заразительно рассмеялась.

— Это равносильно тому, что спросить у коммивояжера, есть ли у него образцы, которые он рекламирует.
— Я хотел бы взглянуть на эту книгу. Мисс Мид задумчиво посмотрела на него, потом сказала:
— И ради этого вы проделали такой долгий путь? Какое-то мгновение она помедлила, потом подошла к полке и взяла с нее книгу. Протянув ее Мейсону, она осталась стоять около него.
— Ого! — воскликнула она, видя, как тот внимательно изучает фото. — Так вот что вас интересует? Это уже лучше. Здорово получились ножки, не правда ли?
— Весьма оригинальный шарфик, — заметил Мейсон. — Если не ошибаюсь, на нем вытканы обезьянки?
— Да. Этот шарфик я привезла из Японии. На нем изображены три маленькие обезьянки, которые не желают видеть зло, не хотят слышать о нем и не хотят о зле говорить.

Она снова рассмеялась и сказала:
— А я вот считаю, что писательница, наоборот, должна все видеть, все слышать и обо всем говорить. Во всяком случае, не бояться зла.
— Меня очень интересует этот шарфик, — сказал Мейсон. — И я хотел бы посмотреть на него.
— Зачем?
— Меня интересуют кое-какие детали, связанные с этим шарфиком. Может быть... Короче говоря, я хочу приобрести точно такой же, вот и хочу на него посмотреть.

Мовис Мид покачала головой.

— Другого такого все равно не купить. Во всяком случае, в нашей стране. Я же вам сказала, что привезла его из Японии. Да и там я нашла его случайно в одном магазине. Он настолько мне понравился, что я его купила.
— Вы серьезно считаете, что второго такого не найти?

Она покачала головой.

— В таком случае мне еще больше хочется его увидеть.
— О Боже, до чего вы настойчивы! Вы всегда добиваетесь от женщин того, чего вам хочется?
— Я редко их о чем-нибудь прошу, мисс Мид, — скромно ответил адвокат.
— Ну хорошо, сейчас я вам его покажу. Посидите минуточку.

Она встала и скрылась в дверях спальни. Мейсон остался на своем месте. Через какое-то время он закурил. Потом вдруг ему показалось, что из спальни доносится мужской голос.

Наконец она вернулась в гостиную.

— Надеюсь, мистер Мейсон, что вы на меня не очень обидитесь, но я не смогла его найти. Как-нибудь в другой раз. Вы же знаете, что у меня творилось сегодня, словно смерч пронесся по всей квартире. И пощадил он только комнату Глэдис Дойл.

Мейсон кивнул.

— Как вы думаете, почему это незваный гость не заглядывал к Глэдис? — задумчиво спросила она.
— Я еще не вполне уверен, что это так, мисс Мид.
— Что вы имеете в виду?
— Я считаю, что человек, побывавший у вас, искал КАКУЮ-ТО ОПРЕДЕЛЕННУЮ ВЕЩЬ, при этом он страшно спешил. И ему просто не хватило времени сделать все это аккуратно и незаметно. Он или она вывалили из ящиков и шкафов все, просмотрели все бумаги и просто швырнули их на пол. Времени на скрупулезный и последовательный обыск у этой личности не было.
— Ну и что же случилось, когда эта личность вошла в комнату Глэдис?
— Тут можно предположить всякое. Вы же сами сказали лейтенанту Трэггу, что этот человек, видимо, знал, что предмет, который он искал, не может находиться в комнате Глэдис. И я считаю это объяснение правдоподобным. Но можно найти и другое объяснение. Вполне резонно предположить, что, войдя в комнату Глэдис, этот человек нашел то, что искал, так что необходимость в дальнейших поисках отпала.

Мовис Мид машинально водила пальчиками по обшивке дивана.

— Вы со мной не согласны? — спросил Мейсон.
— Нет, почему же... Бывают минуты, когда мне кажется, что вы чертовски умны.
— А в другие минуты? — с улыбкой спросил он.
— В другие минуты я в этом просто уверена.
— Вы не могли бы припомнить, когда в последний раз видели свой шарфик с обезьянками?

Она облизнула пересохшие губы.

— Я надевала его, когда фотографировалась. А делала я это довольно часто... Справа — в ателье, у самых разнообразных фотографов. Но все это было не то, чего я хотела. Наконец одному из них пришла мысль сфотографировать меня на яхте, и этим снимком я была вполне удовлетворена.
— Остальные оказались недостаточно расторопными?
— Или недостаточно, или же чересчур расторопными... Вся соль заключается в том, чтобы на фото показать ровно столько, сколько нужно, не больше, не меньше... Полагаю, вы понимаете, что я имею в виду?
— Значит, несколько недель назад шарфик был еще у вас?
— Я бы сказала — несколько месяцев назад.
— После этого вы его надевали?
— Да, два или три раза. Один раз даже одалживала его Глэдис. Разве это так уж важно?
— Может быть, и важно, — ответил Мейсон. — Вы сейчас одна, мисс Мид?
— Почему вы вдруг задаете такой вопрос, мистер Мейсон?
— Да просто так... Меня настораживает ваша манера держаться со мной... Сами понимаете...
— Послушайте, вы, великий умник! — возмутилась она. — Не много ли вы на себя берете? Вы не имеете права задавать подобные вопросы!

Внезапно дверь спальни открылась и на пороге показался человек лет пятидесяти с солидным брюшком и холодными, суровыми глазами.

— Я хочу попрощаться с вами, Мовис, — сказал он.
— О, добрый вечер! — поздоровался с ним Мейсон, — Мистер Дункерк, не так ли? Грегори Олсон Дункерк?
— Совершенно верно, — ответил он.
— И вы, наверное, слышали весь наш разговор?
— И в этом вы тоже правы, мистер Мейсон, — спокойно ответил тот. — Я находился в соседней комнате. Подумал, что при сложившихся обстоятельствах такая предосторожность не помешает.
— А что вы понимаете под словами «сложившиеся обстоятельства»? — спросил Мейсон.
— Вы и сами прекрасно понимаете! Откуда мне могло прийти в голову, что вы надумаете вновь навестить мисс Мид и учинить ей настоящий допрос? Мне это совсем не нравится.
— Весьма сожалею, — ответил Мейсон.
— Извиняйтесь перед мисс Мид, а не передо мной.
— С чего вы решили, что я извиняюсь? Я просто выразил сожаление по поводу того, что вам это не нравится.
— В данном деле вы представляете интересы Глэдис Дойл. И у вас уже много фактов и данных. А когда вы начинаете действовать, никто не знает, когда вы остановитесь и на чем.
— Почему же? Как правило, я останавливаюсь тогда, когда доискиваюсь истины. Истина, по-моему, довольно сильное оружие.
— Все зависит от того, как пользоваться этим оружием, — ответил Дункерк, — и против кого оно будет направлено. Лично я собираюсь помочь мисс Мид.

В этот момент в дверь неожиданно постучали. Мисс Мид бросила на Грегори Дункерка вопрошающий взгляд и, получив от него видимый только ей одной знак, поспешила к двери.

На пороге стояла какая-то ухмыляющаяся личность с перебитым носом, веселыми глазками и нависшими над ними бровями.

— Здорово, Мовис! — сказала личность.
— Вы что-то слишком долго добирались! — сказала она.
— Приехал, как только смог. Детина не спеша прошел в гостиную.
— Привет, Дункерк, — сказал он.
— Как поживаешь, Дюк? — спросил тот.
— Чудесно!

Дункерк повернулся к Мейсону:
— Это Дюк. Фамилия его, кажется, Лаутон, но все зовут просто Дюком.
— Здравствуйте, Дюк, — сказал Мейсон, приподнимаясь и подавая ему руку.

Дюк вытянул свою лапу и с ухмылкой заграбастал руку Мейсона.

— Привет, адвокат!

В тот момент, когда Мейсон подумал, что еще секунда — и его пальцы сломаются, Лаутон вдруг отпустил его руку.

— Рад познакомиться с вами, адвокат.
— А могу я все-таки поинтересоваться, кто такой Дюк Лаутон, — спросил Мейсон, — и какое он, собственно, имеет отношение ко всему этому делу?

Дункерк пояснил:
— Дюк — нечто вроде телохранителя мисс Мид. Какое-то время он будет заботиться о ней и ограждать от нежелательных помех, коли таковые возникнут. Надеюсь, вы меня простите, Мейсон, но вы также относитесь к категории подобных помех.
— Понятно, — ответил тот.
— Не подумайте только, что дело тут в вас самом как в личности, — с улыбкой добавила мисс Мид.

Лицо Дюка порозовело.

— Вы хотите выпроводить его отсюда? — спросил он, направляя свои стопы к двери.
— Нет, нет! — поспешно сказал Дункерк. — Только без грубости, Дюк.
— О'кей, все будет чинно и благородно, — спокойно ответил Дюк, подошел к двери и приоткрыл ее.

Мейсон повернулся к мисс Мид:
— Вижу, вы надежно себя обезопасили.
— Благодарю вас, — холодно ответила она.
— А что касается этой личности, которая якобы учинила здесь обыск, то тут вы, Мейсон, ошибаетесь в корне, — сказал Дункерк.
— Это еще бабушка надвое сказала, — покачал головой адвокат. — Может быть, я и ошибаюсь, но скорее всего я прав. Не будем спорить. Будущее покажет.
— Убежден, что ошибаетесь.

Затем, повернувшись, он сказал: «Дюк» — с такой интонацией, как будто обращался не к человеку, а к хорошо выдрессированной собаке.

— Да? — сразу откликнулся тот.
— Мистер Мейсон покидает нас, — продолжал Дункерк, — и не будет здесь появляться в отсутствие меня или ее адвоката. Ты меня понял?
— Конечно.
— Надеюсь, что вы это тоже поняли, Мейсон? — сказал Дункерк, обращаясь к адвокату.
— Ну, разумеется, — ответил тот. — Я понял, что мисс Мид замешана в этом деле даже больше, чем я предполагал вначале.
— Жизнь покажет, — философски ответил мистер Дункерк, — только это и могу сказать, мистер Мейсон. Я всегда вас уважал и уважаю до сих пор. Но, по-моему, в данной ситуации вы действуете не так, как следует. И на этой почве у нас могут возникнуть разногласия. Я вам от чистого сердца советую держаться в стороне и оставить мисс Мид в покое... Заботиться о ней буду я.
— А вам не приходило в голову, — ответил ровным голосом адвокат, — что, действуя таким образом, вы подводите мисс Мид под подозрение? И если вы считаете, что я, не имея на то веских основании, втягиваю ее в данную историю, то вы сами своими поступками, короче, всей линией своего поведения, прекрасно подыгрываете мне! Если вы как следует подумаете, то поймете, что именно я пытаюсь помочь мисс Мид выбраться из этой неприятной ситуации, а вы мне все портите.
— Не обращайте на него внимания, Мовис, — сказал Дункерк, — хотя и адресуется он, по сути, к вам, а не ко мне.

После этого он тем же гоном хозяина позвал Дюка и ткнул пальцем в сторону адвоката. Дюк ухмыльнулся, и на загривок Мейсону легла огромная лапища.

— Доброй ночи, Мейсон, — напутствовал его вышибала, слегка подтолкнув.

Почувствовав, что он вот-вот потеряет равновесие, адвокат поспешил к двери.

Она с грохотом захлопнулась за ним. Лязгнула задвижка.

Глава 11

Перри Мейсон сидел в комнате для свиданий в тюрьме и внимательно смотрел в глаза Глэдис Дойл.

— Я хочу, чтобы вы рассказали мне всю правду, — сказал он.
— Мистер Мейсон, я рассказала вам абсолютную правду, — ответила она. — Прошу вас, помогите мне!
— В подобных ситуациях у адвоката есть разные пути, — негромко заговорил Мейсон. — Я, например, мог бы убедить полицию, что вы невиновны, если бы был уверен, что вы сможете им ответить на некоторые вопросы. С другой стороны, я мог посоветовать вам не отвечать на некоторые вопросы полиции и довериться тому, что у них нет против вас достаточных улик, чтобы предъявить вам официальное обвинение. Вам это понятно?

Она кивнула.

— Отлично! — сказал Мейсон. — Есть у меня и третий путь. Именно им я и хочу воспользоваться. Я хочу подстегнуть полицию. Я написал жалобу, в которой ссылаюсь на habeas corpus. Судья официально принял ее и рассмотрел. А это означает, что полиция должна предъявить вам обвинение. Если она не готова сделать это, вы свободны. Поэтому, я думаю, они обвинят вас в убийстве первой степени, это позволит не ожидать решения суда присяжных.

Тогда во время предварительного слушания у меня будет возможность выяснить, какими данными располагает полиция, далее в ходе перекрестного допроса я поодиночке раскручу свидетелей, не дав им договориться друг с другом. В то же время на предварительном слушании можно выяснить множество, казалось бы, незначительных подробностей, которые могут оказаться весьма полезными на суде присяжных. Я надеюсь, вы достаточно мне доверяете, чтобы принять мое предложение.

— Как скажете, мистер Мейсон.
— Вы видели утренние газеты?
— Нет.
— В них помещена фотография убитого, — сказал Мейсон. — Причем эксперты постарались сделать снимок таким образом, чтобы он на нем выглядел как живой. Полиция уверена, что кто-нибудь его наверняка опознает.

Мейсон достал газету и прижал ее к стеклу, отделявшему его от Глэдис.

Та с явным интересом посмотрела на фото.

— Вы видели этого человека?
— Вас интересует, видела ли я его до того, как обнаружила мертвым в коттедже?
— Да. Знали ли вы этого человека при жизни?

Она покачала головой.

— А того, другого, который встретил вас в коттедже? Вы его раньше видели?
— Нет, никогда.
— А вы не знаете, где он может быть сейчас?
— К несчастью, нет. Я уже думала об этом, но так ничего и не придумала. Поймите, мистер Мейсон, я рассказала решительно все, что знала.
— Хорошо, в таком случае я задам вам вопрос, как говорится, совсем из другой оперы. Только сначала хорошенько подумайте, а потом уже отвечайте. Вам ничего не говорит имя Джозеф Мэнли?

Она никак не отреагировала на его слова и лишь через некоторое время задумчиво покачала головой:
— Нет, мистер Мейсон.
— Так-таки ничего?
— Совершенно.
— Вы никогда не слышали этого имени?
— Насколько я могу припомнить, никогда.
— Хорошо, — вздохнул Мейсон. — Дело в том, что у меня есть все основания предполагать, что убитого звали Джозеф Мэнли. И я надеюсь, что мы узнали об этом раньше полиции. Но сейчас, я думаю, и они в курсе, только не говорят газетчикам, чтобы скрыть это имя от нас.
— Значит, вы считаете, что полиция уже знает, кто он такой?

Мейсон кивнул.

— Склонен думать, что да. Конечно, они не объявили об этом. Считают, что пока это должно быть в тайне. Теперь о другом. Они выяснили, что стреляли из револьвера 22 калибра, который нашли на полу в спальне. Скажите, вы не дотрагивались до него?
— Я очень плохо помню, что я делала в те ужасные минуты, но почти уверена, что трогала его.
— Когда?
— Сразу, как только увидела труп. Я увидела револьвер, и у меня мелькнула мысль, что неплохо было бы иметь оружие на случай, если... если убийца все еще скрывается в доме. Потом я испугалась и бросила его на пол...
— И наверняка оставили на нем отпечатки своих пальцев, — со вздохом сказал адвокат.
— Но, мистер Мейсон! Ведь к тому времени человек был уже давно мертв.
— Это мы с вами знаем, — начал терпеливо объяснять Мейсон. — В какой момент и почему вы схватили этот револьвер. Но вся беда в том, что определить время появления отпечатков пальцев на предмете невозможно. Никто не может с уверенностью сказать, КОГДА они были оставлены, до убийства или после... Теперь об инструкциях, полученных вами от Мовис Мид.

Буду с вами совершенно откровенен, Глэдис. У меня сложилось твердое убеждение, что она ведет какую-то непонятную игру. Поэтому мне крайне важно, чтобы вы все хорошенько вспомнили. Куда она велела вам свернуть после развилки — направо или налево? Я не собираюсь этим воспользоваться, но должен сказать, что тот листок из вашей записной книжки, на котором вы сделали свои пометки о маршруте, уже на руках у полиции. Согласно ему, вам полагалось свернуть направо. Глэдис Дойл испуганно посмотрела на него.

— Это так? — спросил он.
— Да, мистер Мейсон, она действительно сказала мне, чтобы я свернула направо. Теперь я это вспомнила. Но когда что-то стенографируешь, то работаешь чисто автоматически, не вдумываясь в то, что тебе говорят. Уже стоя в дверях, я внезапно обнаружила, что эта страничка исчезла из блокнота, ее кто-то вырвал, и страшно растерялась. А потом сообразила, что есть же план, с которого она диктовала мне маршрут. Я достала его из стола и восстановила свои заметки. И я готова поклясться, что на том плане стрелка показывала НАЛЕВО, поэтому я так и поехала.
— Вы говорите, что готовы поклясться, значит, вы совершенно в этом уверены?
— Все это время я очень много думала, мистер Мейсон, и старалась припомнить решительно все мелочи. И в отношении плана я ни капельки не сомневаюсь. Однако сейчас я ясно вспомнила, что мисс Мид говорила о правом повороте после развилки...
— Иными словами, ее устные инструкции не соответствовали плану?
— Выходит, так.
— Вы бы узнали этот план, если бы увидели его снова?
— Безусловно. Он был нарисован рукой мисс Мид. Чернилами. А красными стрелками было обозначено, как ехать из «Саммит-Инн» в город... Да, кстати, я припоминаю, что на обратной стороне этого листа был нарисован карандашом эскиз какого-то здания. Я особенно не приглядывалась, но, насколько припоминаю, это был жилой дом.
— Так что вы непременно узнаете этот план, если его увидите?
— Я в этом уверена. Я же его перерисовывала. Правда, не со всеми деталями, помечала только расстояния и направления красных стрелок.
— И вы абсолютно убеждены, что на том плане, который вы достали из ее стола, стрелка указывала НАЛЕВО, то есть как раз на ту дорогу, которая привела вас к каньону Пайн-Глен и к коттеджу, где вы были вынуждены переночевать?
— Да, я в этом совершенно уверена.
— Хорошо. Это ясно. А теперь я вот что хочу у вас спросить. Как вы думаете, было ли что-нибудь в вашей комнате, что могло заинтересовать неизвестного? Что, по всей вероятности, относится к личной жизни мисс Мид?

Мейсон заметил, что она собирается возразить, и поспешно добавил:
— Только не торопитесь с ответом. Убежден, что она часто давала вам всякие поручения. Может быть, среди них, или ее бумаг, или ваших записей было что-нибудь интересное?
— Поручения, конечно, она мне давала. Самые разные.
— Много?
— Довольно много. Всех я вспомнить не в состоянии.
— И все-таки попытайтесь. Меня также интересуют записи, которые вы делали в своих блокнотах. Мне кажется, что неизвестного, побывавшего в вашем доме, как раз интересовали какие-то бумаги. Сперва он попытался найти их в комнатах мисс Мид. Но после того, как он их не нашел, ему пришла в голову мысль заглянуть и к вам. Именно у вас он и нашел то, что искал.
— В таком случае он должен был знать стенографию... — начала она и внезапно замолчала.

Мейсон заметил, как изменилось выражение ее лица.

— В чем дело? — спросил он.
— Понимаете, мистер Мейсон, я не знаю, имеет ли это какое-нибудь значение, но на прошлой неделе... дайте подумать... Да, это было в среду. Так вот, в среду мисс Мид вручила мне запечатанный конверт. Он был адресован мне и надписан ее рукой: «Единоличная и частная собственность Глэдис Дойл».
— Завещание? — спросил он.
— Не знаю, она не сказала. Наверное, там говорилось, что я должна делать в случае... В общем, точно я ничего не знаю. Послушать ее, так она не верит ни в приметы, ни в дурные предчувствия... Из ее слов у меня сложилось впечатление, что она не то собирается куда-то сбежать, не то тайно обвенчаться. Что-нибудь в этом роде.
— Что именно она сказала, отдавая этот конверт?
— Сказала, что я должна открыть его только в том случае, если произойдет нечто из ряда вон выходящее.

Мейсон ненадолго задумался, а потом спросил:
— Вы не видели этот конверт после возвращения из «Саммит-Инн»?

Она покачала головой.

— А когда вернулись от меня, уже переодевшись в платье мисс Стрит?
— Нет, не видела, но я его и не искала. Я совершенно о нем забыла. Признаться, мне было не до него. В комнатах был кавардак. Мисс Мид куда-то исчезла...
— Вы не рассказали о нем полиции?
— Нет, конечно. Говорю вам, я совершенно о нем забыла.
— Хорошо, в таком случае и не вспоминайте. Забудьте о нем совсем, и чтобы от вас никто не слышал о нем ни единого слова. Понятно?

Девушка кивнула.

— Хорошо, — повторил Мейсон, — это все, что мы можем сделать в настоящее время. Я потребую, чтобы было назначено предварительное слушание, а там сделаю все, чтобы дело было передано в высшие инстанции. Такая тактика вынудит обвинение раскрыть свои карты и показать, какими вещественными доказательствами против вас они располагают. Мне бы очень хотелось, чтобы вы правильно меня поняли и дали свое согласие.
— Я с самого начала сказала, что согласна на все, мистер Мейсон. И поступлю, как вы велите мне.
— Вот и прекрасно. Самое главное, чтобы вы держали язык за зубами. От этого многое зависит.
— А что мне отвечать репортерам?
— Улыбайтесь и говорите, что теперь, когда вам предъявили формальное обвинение, ваш адвокат советует не делать каких-либо заявлений и что вы будете давать показания только в зале суда, когда ваш адвокат посчитает это возможным и необходимым.
— И все?
— Вы можете говорить о чем угодно, кроме данного дела. Репортерам вы наверняка очень понравитесь, если только расскажете им что-нибудь интересное. Поэтому не стесняйтесь, говорите, и чем больше, тем лучше.

Дайте им пищу для статей. Например, опишите им, как вы проводите время в тюрьме, обрисуйте характер своей работы у Мовис Мид. Да и вообще всякие пустяки, которые способны заинтересовать публику. Такого рода популярность вам не помешает.

Но при всем том необходимо строго придерживаться действительных фактов и не давать воли своей фантазии.

Кое-кто из женщин-репортеров, которых принято называть сестрами-плакальщицами, наверняка захочет узнать о вашей прежней жизни, о детстве, школе и так далее. У вас нет никаких причин отказывать в такого рода информации.

— Я поняла, мистер Мейсон: говорить можно обо всем, кроме этого дела.
— Совершенно верно. До свидания. Не падайте духом, все будет хорошо.

Поднявшись, он сделал знак надзирательнице, что беседа закончена. Поймав на улице такси, он вернулся в свою контору. Делла ждала его в страшном нетерпении.

— Вам анонимное письмо, шеф! — сразу же заявила она.
— Опять? Мне кажется, это вошло уже в привычку. Что-то я стал получать подобные письма слишком часто.
— И на этот раз, судя по всему, письмо будет особенно подленькое. Его доставил специальный посыльный.

Мейсон вопросительно поднял брови.

— В конверт вложен план. Мне кажется, он сделан рукой Мовис Мид. Да и все надписи, очевидно, тоже сделаны ее рукой. На плане обозначен путь к коттеджу, а с обратной стороны листа изображен и сам коттедж.

Мейсон нахмурился:
— Дай-ка мне на все это взглянуть.

Делла принесла конверт. Адрес был напечатан на пишущей машинке. К плану было приложено сопроводительное письмо: «Уважаемый мистер Мейсон, если вы собираетесь защищать интересы Глэдис Дойл, вам, по всей видимости, пригодится этот план. Он был сделан рукой Мовис Мид более года назад, когда она впервые проявила интерес к коттеджу, расположенному у каньона Пайн-Глен. План самого коттеджа тоже сделан ею.

На этот коттедж она обратила внимание потому, что считала это местечко у каньона удобным, удаленным от всего мира, своеобразным и романтичным.

Мы посылаем вам этот план, чтобы вы смогли использовать его в суде. Нам он больше не нужен.

Только не окажитесь жертвой ее стройных ножек, изогнутых бровей да крокодиловых слез.

Будьте решительны в этом поединке, который сулит вам много неожиданного».

Мейсон еще раз задумчиво посмотрел на конверт, на записку, после чего развернул, с явным любопытством, план.

— Позвони, пожалуйста, Дрейку, — сказал он Делле, — и узнай у него, не сможет ли он сейчас прийти.

Он снова сосредоточился на письме и плане. От этого занятия его оторвал только условный стук Пола Дрейка.

Делла открыла ему дверь.

— Ну как, Перри, приятно провел ночь с Мовис Мид? — спросил он у адвоката.
— Все зависит от того, что ты под этим понимаешь, — ответил Мейсон. — Она весьма предусмотрительно обезопасила себя от визитов незваных гостей, наняв самого настоящего громилу, а руководит службой личной безопасности Грегори Дункерк. Знаешь такого?
— Неужели Дункерк? — удивился Дрейк.
— Очевидно, именно он послужил прототипом того благородного адвоката, которого Мовис Мид вывела в своем романе.
— Ага, а сама она была той девушкой, которую он вытащил из грязи?.. Кстати, роман-то ты прочел, Перри?
— Полностью нет, но полистал и прочитал отдельные места... Зато я все выяснил про этот шарфик. Дело не просто в том, что именно он был на ней, когда она фотографировалась. По ее словам, куплен шарфик в Японии и является скорее всего единственным у нас в стране.
— Вот это да! — воскликнул Дрейк.
— А теперь ты мне скажи, что тебе известно про Грегори Дункерка?
— Очень немногое, — сразу же заявил Дрейк. — Только то, что знает о нем любой. Вспыльчив, остер на язык, пользуется огромным влиянием в политических кругах, беспринципен, богат и изворотлив. Подробностей ни о его жизни, ни о его деятельности никто не знает, хотя многие относятся к нему с огромным уважением. Насколько я знаю, государственной налоговой инспекции никогда не удавалось стребовать с него подоходный налог — веришь ли, ему все дарят. Ему дарят, платят за это соответствующую пошлину и, естественно, предпочитают не распространяться, с чего это им пришла в голову такая мысль. Но все законно, бухгалтерия в порядке, комар носа не подточит.
— Так, так, — сказал Мейсон. — А теперь он взял писательницу под опеку и нанял для нее телохранителя. Не думаю, чтоб народ прямо не давал Мовис Найл Мид проходу.

Сегодня произошло и еще одно интересное событие. Я получил анонимное письмо, которое наверняка тебя заинтересует... Бери аккуратно. Там могут быть отпечатки пальцев, и я хочу, чтобы ты попробовал их обнаружить.

Дрейк бережно взял листок за самый краешек.

— Ну, как, сделаешь? — спросил Мейсон.
— Попытаемся.
— Действуй.
— А что с этим планом?

Мейсон покачал головой:
— С планом мы пока ничего не станем делать, Пол.
— Но, если ты захочешь предъявить его и на нем будут отпечатки пальцев твоей клиентки, то полиция докопается до этого.
— Ну и пусть... разыграю из себя простачка. Ты ведь меня знаешь.
— Что ты задумал, Перри?

Мейсон усмехнулся.

— Во время слушания я вызову свою подзащитную: попрошу рассказать ее о плане, по которому ей диктовали обратный путь в город, и спрошу: «Скажите, это тот самый план, который вы видели в комнате мисс Мид»? И прежде чем кто-то опомнится, я успею сунуть его ей в руки. После этого прокурор Бюргер непременно выразит желание ознакомиться с планом и заявит, что этот план нужно отправить в дактилоскопическую лабораторию, но к тому времени будет уже поздно, поскольку весь план уже будет сплошь в ее отпечатках, так же как и в отпечатках прокурора.
— Неужели ты осмелишься это сделать?

Мейсон снова усмехнулся и сказал:
— Я и сам еще толком не знаю, что сделаю.

Пол нахмурился:
— Перри, я бы очень хотел, чтобы ты рассказал о шарфике и коробке с патронами.
— Зачем?
— Потому что боюсь.
— Можешь не бояться, Пол. Ты ничего не видел. А теперь мне хотелось бы узнать, на какой машинке напечатано это письмо. Найди эксперта и получи от него заключение.
— Это пустяковое дело, — ответил Пол. — Хорошему специалисту достаточно одного взгляда.
— Вот и отлично. Принимайся за работу.
— А ты расскажешь Трэггу о шарфике и коробке с патронами?

Мейсон покачал головой.

— Пока еще нельзя об этом говорить, нас сразу же обвинят в сокрытии улик. Ты понимаешь, что стоит мне дать понять, что я вижу в этих вещах важные улики, как я сам себя посажу на скамью подсудимых. Лучше я буду разыгрывать из себя простачка и делать вид, что это не может служить вещественными доказательствами. Им предстоит убедить меня в обратном и к тому же уличить меня в том, что я это понимаю.
— Не глупи, Перри, в твою «простоту» все равно никто не поверит.
— Вот как? В таком случае разреши задать тебе вопрос. Зачем убийце понадобилось использовать этот шарфик? Как его вообще можно связать с преступлением?
— Да очень просто, — махнул рукой детектив. — Если ты несешь коробку с патронами в кармане, она может раскрыться, и патроны рассыплются. А если коробку завернуть в шарфик, то этого наверняка не случится.
— И ты, значит, спокойно несешь ее к месту преступления, а там заходишь в подвал коттеджа, засовываешь ее в банку из-под кофе и оставляешь? — спросил Мейсон.
— Ты же знаешь, что в деле об убийстве нельзя объяснить все, — сказал Дрейк, — но я почти уверен, что убийца, кто бы он ни был, провел изрядно времени в подвале, выжидая подходящий момент. В подвале темно, сухо и тепло. Так что убийца мог спокойно укрыться там от непогоды и ждать своего часа.
— Тебе просто нравится такое объяснение, — ответил Мейсон. — Поэтому ты считаешь эти вещи уликами и выискиваешь несуществующую связь. А я вот убежден, что они уликами не являются.
— Значит, по-твоему, это обычное совпадение? — насмешливо спросил Дрейк.
— Совершенно верно, — спокойно ответил Мейсон.
— Посмотрим, как мило ты будешь выглядеть в суде, когда будешь разыгрывать перед судьей простачка и пытаться объяснить ему, что это всего лишь случайное совпадение.
— Знаешь что, Пол, займись-ка ты лучше этим письмом и забудь про все остальное.

Перри Мейсон снова углубился в бумаги, а Пол Дрейк ушел с письмом к себе.

Во второй половине дня он позвонил адвокату.

— На письме нет никаких следов, а отпечатано оно на машинке «Ремингтон», выпущенной пять лет назад.
— Как, вообще нет никаких отпечатков? — поразился Мейсон. — Ни одного?
— Ни одного, — ответил Дрейк. — Для меня это тоже явилось неожиданностью, потому, что перед тем как напечатать это письмо, заправили новую ленту. Новая лента всегда оставляет следы на пальцах того, кто вставляет ее в машинку. Кроме того, я могу сказать, что машинка эта не принадлежит какому-нибудь учреждению, поскольку в ней плывет строка. По всей вероятности, этой машинкой пользуется человек, который печатает всего двумя пальцами, но довольно быстро. Конкретно это письмо напечатано профессионалом. Вот, собственно, и все о письме. Что касается бумаги, на которой оно напечатано, то тут вообще нет никаких особенностей.
— Значит, на письме нет ни одного отпечатка пальцев? — в третий раз спросил Мейсон.
— Ни одного.
— Ну что же, — заметил Мейсон. — В таком случае мы их сделаем и продолжим нашу игру.

Глава 12

Судья Арвис Бэгби занял свое место и сказал:
— Суд штата Калифорния начинает предварительное слушание дела мисс Глэдис Дойл. Вы готовы, джентльмены?
— Защита готова, — сказал Мейсон.

Харви Эллингтон, один из самых многообещающих молодых прокуроров, сказал:
— Народ штата Калифорния готов, ваша честь.
— Очень хорошо, приступаем к слушанию, — сказал судья. — Я хотел бы обратить внимание сторон на то, что у нас очень много дел, ждущих рассмотрения, а нас и без того критикуют за медлительность. Поэтому, джентльмены, я хотел бы попросить вас сотрудничать с судом и друг с другом, избегая, по возможности, споров по несущественным деталям.

Итак, есть ли моменты, по которым мы могли бы достичь согласия сразу, считать их принятыми без доказательств и сберегая таким образом, время?

— Я уверен, ваша честь, что такие документы есть, — сказал Эллингтон. — У меня здесь имеется несколько карт разного масштаба, которые показывают дорогу к каньону Пайн-Глен, местонахождение коттеджа, его окрестности, в том числе и «Саммит-Инн», популярное место лыжных прогулок.

У нас есть фотографии коттеджа как снаружи, так и внутри. Кроме того, у нас есть план коттеджа. Фотографии были сделаны штатным фотографом под наблюдением полиции, так что мы можем не сомневаться в их достоверности.

Карты и планы, которыми мы располагаем, также сделаны должностными лицами, поэтому я думаю, что все эти документы могут фигурировать в суде в качестве наглядного материала.

— Совершенно верно, — подтвердил Мейсон, — эти документы сомнению не подлежат.
— Далее я хочу сказать, — продолжал Эллингтон, — что коттедж, в котором произошло убийство, принадлежит человеку по имени Моррисон Финдли. Несколько месяцев назад он сдал этот коттедж в аренду за сто долларов в месяц. Названная сумма была получена, все правила сдачи помещения соблюдены. Причем плата за аренду коттеджа всегда вносилась за месяц вперед. Мистер Финдли обычно приезжал в коттедж перед истечением очередного срока платежа, чтобы посмотреть, в каком состоянии находится его собственность и все ли там в порядке.

После того как сдал коттедж в аренду на длительный срок, он вообще там не появляется. Поэтому он ничем не может нам помочь в расследовании данного дела.

Далее я хочу сказать, что коттедж был арендован человеком по имени Д. Ч. Чаллис, договоренность об аренде была достигнута по телефону, поскольку мистер Финдли в то время был очень занят и не мог лично встретиться со съемщиком. Но так как плата за аренду вносилась регулярно за месяц вперед, его это не беспокоило.

Мы проверили все эти факты, ваша честь. Они соответствуют действительности, и поэтому я прошу защиту принять их к сведению.

— Прежде чем принять их к сведению, — заговорил Мейсон, — я хотел бы знать, сделал ли мистер Финдли хотя бы одну попытку встретиться с человеком, которому он сдал этот коттедж, я имею в виду Д. Ч. Чаллиса?
— Полагаю, что нет, — ответил Эллингтон.
— У него есть адрес этого Чаллиса?
— Он значится на конвертах с деньгами, которые присылала от имени мистера Чаллиса посредническая контора.
— Вы проверили этот адрес?
— Конечно. Полиция проверила.
— И разговаривали с арендатором? — настаивал Мейсон.
— Нет. Этого человека оказалось невозможно найти. Но не думаю, чтобы это имело какое-нибудь значение. Конечно, было бы хорошо поговорить с ним, тем более что он мог бы нам сообщить кое-какие сведения, но к настоящему моменту его все еще не смогли разыскать, что, повторяю, не так уж и существенно, тем более что данное слушание является всего лишь предварительным.

И суд, и защита понимают, что сейчас нужно только констатировать, что преступление имело место и что оно было совершено обвиняемой. Второстепенные детали нас сегодня интересовать не могут.

— Я полагаю, что защита принимает это? — спросил судья.
— Пока я принимаю только тот факт, который представляется мне безусловным, а именно, что владельцем данного коттеджа является Моррисон Финдли.
— Это так и есть, — подтвердил Эллингтон.
— Я также готов признать, что мистер Финдли может быть приведен к присяге и дать свидетельские показания по тем фактам, которые содержатся в заявлении помощника районного прокурора.

На лице Эллингтона промелькнуло облегчение.

— Очень хорошо, — сказал он. — Во всем, что касается права собственности...
— Одну минуту, — прервал его Мейсон. — Боюсь, помощник районного прокурора неверно меня понял. Я сказал, что готов признать мистера Финдли в качестве достоверного свидетеля по сообщенным фактам. У меня, как известно, есть право подвергнуть мистера Финдли перекрестному допросу. Что я и намерен сейчас сделать.

Эллингтон нахмурился.

— Это не совсем обычно, — сказал он, — но выхода у меня нет. Я вынужден согласиться.
— Очень хорошо, — сказал судья. — Пусть мистер Финдли даст показания. Он здесь?
— Да.
— В таком случае попросите его занять место для свидетелей.

Моррисон Финдли, человек средних лет с проницательными глазами и густыми бровями, занял место для свидетелей и вопросительно посмотрел на Эллингтона.

— Мистер Мейсон желает задать вам несколько вопросов, — сказал тот. — Мы пришли к решению, что слушание дела надо начать непосредственно с вас.

Мейсон встал и посмотрел на Финдли.

— Когда мы слушали этот вопрос, мистер Финдли, и мистер Эллингтон упоминал имя Д. Ч. Чаллис, я так и не смог понять, шла ли речь о мужчине или о женщине. Поэтому мой первый вопрос, мистер Финдли, будет звучать приблизительно так: кто скрывается под этим именем — мужчина или женщина?

Финдли быстро взглянул на прокурора, потом ответил:
— Женщина.
— Она назвала свое имя полностью?
— Нет. Только инициалы и фамилию.
— Вы не считаете, что такого рода договоренность об аренде довольно необычна?
— Весьма необычна, мистер Мейсон.
— Почему же вы пошли на это?
— Откровенно говоря, за этот коттедж я не мог бы запросить более 30 долларов в месяц. Он мне достался в доплату в результате одной сделки и в моих книгах числится лишь по своей номинальной стоимости. Правда, при нем имеется участок в 5 акров, и земля сама по себе тоже представляет известную ценность, но этот коттедж расположен в очень неудобном месте в горах, и 100 долларов в месяц показались мне буквально упавшими с неба.
— Вы получали деньги каждый месяц?
— Да, сэр.
— Чеком?
— Нет, сэр.

Мейсон удивленно приподнял брови.

— Я получал их наличными.
— Каким образом?
— По почте. Каждый месяц мне приходило письмо, в которое были вложены стодолларовая ассигнация и записка, где сообщалось, что арендатор высылает плату за коттедж за следующий месяц — скажем, за сентябрь, октябрь, ноябрь, декабрь...
— И плата всегда вносилась вперед?
— Да, сэр.
— Вы получали эти письма первого числа каждого месяца?
— Да, сэр.
— Вы не пытались вычислить, кто же этот таинственный человек?
— Мое любопытство не простиралось дальше изучения адреса на конверте.
— Что это был за адрес?
— Адрес бюро обслуживания, которое выполняет разного рода поручения, в том числе и доставку местной корреспонденции. Из этого я сделал вывод, что мисс Чаллис, или миссис Чаллис, или как там ее звали не желала, чтобы я узнал хоть что-нибудь о ее личности. Ну, а поскольку плата вносилась регулярно каждый месяц, я и не делал никаких попыток узнать что-нибудь о ней. Тем более я понимал, что мое любопытство не понравится моему арендатору.
— В первом письме, полученном вами, было две стодолларовые бумажки?
— Совершенно верно. А в записке было сказано, что это плата за первый и последний месяцы. Точнее, было сказано, что это плата вперед за последний месяц аренды.
— В каком месяце истекает срок аренды?
— Было просто сказано — «за последний месяц аренды».
— Насколько я понял, вы сдали свой коттедж в сентябре прошлого года?
— Нет, сэр, в позапрошлом.

Мейсон удивленно поднял брови:
— Иными словами, вы сдаете его уже второй год?
— Да, сэр.
— Как были написаны эти записки? От руки?
— Нет, на машинке.
— Вы их сохранили?
— Конечно. Я оформлял деньги, полученные таким образом, как почтовые переводы, и прикалывал письма вместо подтверждения.
— А расписки в их получении вы посылали?
— Да, два первых месяца, но потом мне позвонили и сказали, что это необязательно, поскольку я бизнесмен, пользующийся безупречной репутацией. То есть мне доверяют и без расписки. Мне также сказали, что пересылка каждого письма через это бюро обслуживания обходится покупателю в двадцать центов, и нет смысла, так сказать, бросать деньги на ветер.
— Все это вам сказали по телефону?
— Да.
— А вы не можете сказать, откуда вам звонили? Звонок был местный или междугородный?
— Точно не знаю, но мне думается, что звонили из города, звонок был не похож на междугородный.
— Вам не кажется, что все это довольно необычно?
— Весьма необычно!
— И тем не менее вы не предприняли никаких шагов, чтобы выяснить, кому же все-таки вот уже два года вы сдаете свой коттедж?

Финдли улыбнулся. Едва заметно, но улыбнулся.

— Я рассуждал так: 20 долларов в месяц мне платят за аренду помещения, а еще 80 — за то, что я не вмешиваюсь не в свое дело.
— Откуда у вас такая уверенность?
— Вы же сами говорили: сделка носила необычный характер. Совсем нетрудно было догадаться, что к чему.
— Вы решили закрыть на все глаза и соблюдать собственные интересы?
— Да, сэр.
— Хорошо, поговорим о другом. Захватили ли вы с собой эти письма?
— Да, принес.
— Прошу вас показать их мне. Они меня интересуют в качестве вещественных доказательств.
— Возражений нет, — сказал Эллингтон.

Финдли вручил судебному клерку пачку писем, перетянутых резинкой.

Мейсон уличил минутку и шепнул Дрейку:
— Быстрее свяжись с экспертом по пишущим машинкам. Пусть выяснит, не напечатаны ли они на той же машинке, что и полученное мной анонимное письмо. И постарайся сделать это побыстрее. Позвони ему или смотайся за ним сам.

Мейсон снова повернулся к свидетелю.

— Вы когда-нибудь слышали голос моей подзащитной Глэдис Дойл?

Финдли с минуту оставался в нерешительности, потом сказал:
— Да, сэр.
— Эту возможность вам предоставила полиция?
— Да, сэр.
— Как вы считаете, не она ли разговаривала с вами по телефону?
— Думаю, нет, сэр.
— Это все, — сказал Мейсон. — В настоящий момент у меня больше нет вопросов к свидетелю. Однако я считаю своим долгом предупредить суд, что до окончания процесса я прошу мистера Финдли внимательно вслушиваться в голоса тех женщин, которые будут давать здесь свидетельские показания, ибо меня крайне интересует, не узнает ли он среди них голос той особы, которая с ним договорилась в отношении аренды коттеджа.
— Если желаете, пусть мистер Финдли выступает в качестве свидетеля защиты, — предложил Эллингтон. — Тогда не придется тратить время на перекрестный допрос.
— В данных обстоятельствах предпочтителен именно перекрестный допрос. Я еще раз прошу мистера Финдли внимательно прислушиваться ко всем голосам свидетельниц по делу.

Мейсон повернулся к свидетелю:
— Не могли бы вы остаться в помещении суда на то время, пока будет идти опрос свидетелей, и если услышите знакомый женский голос, сказать нам?
— Но это не отвечает правилам перекрестного допроса, — запротестовал Эллингтон.
— Возможно, — согласился Мейсон, — но даже если мистер Финдли и узнает голос, это все равно не будет доказательством. Меня больше всего интересует реакция свидетеля. И поэтому я настаиваю на своей просьбе.
— Я склонен удовлетворить просьбу защиты, — сказал судья Бэгби, — поскольку сложилась весьма необычная, и довольно интересная ситуация. В данный момент суд может только сказать, что по ходу следствия возможны самые необычные коллизии, и суд великолепно понимает, что защита вынуждена идти вперед на ощупь. С уверенностью можно заявить, что расследуется преступление, а к каким результатам придет расследование — будет зависеть от вещественных доказательств, представленных обеими сторонами.
— Хорошо, ваша честь, — покорно согласился Эллингтон, — я снимаю свои возражения.
— Итак, вы соглашаетесь на мое предложение? — спросил Мейсон, в упор глядя на мистера Финдли.
— Поскольку это необходимо, я не могу не согласиться, — ответил тот, — хотя времени у меня в обрез, и мне совсем не хочется терять его в суде. Однако раз мистеру Мейсону важно узнать мое личное мнение по данному делу, а я питаю к нему глубочайшее уважение, я готов...
— Минуточку, минуточку! — перебил его Эллингтон, вскакивая на ноги. — Наш свидетель не обязан сам давать показания, его обязанность лишь ответить на поставленные вопросы.

Судья Бэгби хитро посмотрел на Мейсона и сказал:
— Суд поддерживает позицию обвинения, во всяком случае, в данный момент.
— Хорошо, ваша честь, — сказал Мейсон, добродушно улыбнувшись. — В таком случае я задам еще вопросы мистеру Финдли... Итак, мистер Финдли, полиция предоставила вам возможность послушать голос моей подзащитной, чтобы вы смогли определить, не она ли разговаривала с вами по телефону, назвавшись Д. Ч. Чаллис?
— Да, сэр.
— Вы слушали голоса еще каких-нибудь женщин?
— Да, сэр.
— Чьи именно голоса?
— Голоса миссис Джозеф Мэнли и Мовис Мид.
— Еще чей-нибудь?
— Нет, сэр, я слышал голоса только этих трех женщин.
— Не узнали ли вы среди этих трех голосов голос той особы, которая разговаривала с вами по телефону в качестве Д. Ч. Чаллис?

Финдли закинул ногу на ногу.

— На этот вопрос я не могу дать определенного ответа.
— Тогда я поставлю вопрос иначе: не показался ли вам один из этих голосов знакомым?
— Да, пожалуй.
— Чей именно?
— Голос Мовис Мид.
— Он был похож на голос женщины, звонившей вам по вопросу аренды коттеджа и отрекомендовавшейся Д. Ч. Чаллис?
— Возможно... Однако абсолютной уверенности у меня нет. Полиции я ответил, что не смог узнать голос, поскольку они просили меня ответить «да» или «нет». В общем, я скажу так: я не уверен, что по телефону мне звонила Мовис Мид, но в то же время я не могу категорически утверждать, что это была не она.
— Благодарю вас, — сказал Мейсон. — Это все. — Потом он повернулся к Эллингтону и сказал: — Учитывая сложившуюся обстановку, защита считает, что в интересах дела следует продолжить допрос свидетелей. Эллингтон сказал:
— Вызовите для дачи свидетельских показаний миссис Мэнли.

Миссис Мэнли поднялась на возвышение и произнесла слова присяги.

— Вы вдова мистера Джозефа Г. Мэнли?
— Да.
— Ваш супруг умер?
— Да.
— Когда вы в последний раз видели его в живых?
— Насколько я помню, четвертого числа этого месяца.
— После этого вы видели его только мертвым?
— Да.
— Когда?
— В прошлый вторник.
— В какое время?
— Утром.
— Вы опознавали тело?
— Да.
— Кого вы опознали?
— Это был мой муж, Джозеф Г. Мэнли.
— Вот фотография. Вы можете мне сказать, кто снят на ней?
— Мой муж.
— Я прошу приобщить это фото к делу, — сказал Эллингтон.
— Не возражаю, ваша честь, — отозвался и Мейсон.
— Прекрасно, — сказал судья, — приобщите фотографию к делу.
— У меня больше нет вопросов, — сказал Эллингтон. — Ваша очередь, Мейсон.

Перри Мейсон поднялся, и миссис Мэнли сразу повернулась к нему.

— Вы говорили, что ваш супруг находится в Таксоне? — Спросил он.
— Да, сэр.
— Вы знали, что на самом деле его там не было?
— Когда я говорила вам об этом, я была уверена, что он находится там.
— И у вас не было никаких оснований предполагать, что он где-то в другом месте?
— Не было.
— Во время моего первого визита к вам вы сказали мне, что он уехал в Таксону. Не узнали ли вы после этого нашего разговора, каким образом он очутился не в Таксоне, а в коттедже, в горах, совсем неподалеку от города?
— Нет. Я до сих пор не могу понять, что заставило его туда поехать.
— У меня нет больше вопросов, — заявил Мейсон.
— Вызовите доктора Самюэля Д. Клевеленда, — распорядился Эллингтон.

Место для свидетелей занял полицейский врач доктор Клевеленд. Он сообщил, что произвел вскрытие трупа, найденного в коттедже близ каньона Пайн-Глен и опознанного миссис Мэнли.

— От чего умер этот человек? — спросил Эллингтон.
— Он умер от огнестрельной раны.
— Из какого оружия в него стреляли?
— Из револьвера 22 калибра.
— Куда попала пуля?
— В левый висок. Судя по всему, смерть наступила мгновенно. Или по крайней мере через несколько секунд после выстрела.
— Понятно. А что вы можете сказать относительно времени смерти? Вы пытались это установить?
— Да.
— И что же?
— Этот человек умер не более чем через час после того, как он последний раз поел. Его пища состояла из мяса, скорее всего бифштекса, и картофеля. Были также обнаружены следы соуса, видимо, кетчупа. С момента приема пищи прошло, по моим расчетам, не более часа и не менее сорока пяти минут.
— Вы можете сказать, когда он ел в последний раз?
— Нет, сэр. Я смог только установить, через сколько времени после приема пищи наступила смерть.
— А что показала температура тела и rigor mortis?^{[ Причина смерти (лат.)]}
— Мы проделали и эти исследования. Труп был достаточно окоченевшим, поэтому определить время наступления смерти на этом основании было довольно трудна. Если вам требуется установить его с достаточной точностью, лучше ориентироваться не на это, а постараться выяснить, когда этот человек в последний раз принимал пищу.
— Каким образом вы установили, что смерть наступила где-то в интервале от сорока пяти минут до часа после еды?
— Это явствует из степени переваренности пищи, находящейся у него в желудке. Это наиболее точный метод установления времени смерти.
— Ваша очередь, — повернулся Эллингтон к Мейсону.

Тот поднялся.

— В связи со всем сказанным, доктор, пришли ли вы к какому-нибудь выводу или предположению в отношении того, когда же он был действительно убит?
— Пожалуй... да, пришел.
— Ваше мнение?
— Подождите минутку, — вмешался Эллингтон. — С разрешения суда я возражаю против этого вопроса, поскольку точно такой вопрос был задан, и ответ на него получен. Смерть наступила в период от сорока пяти минут до часа после приема пищи, и точнее доктор сказать не может.

Мейсон усмехнулся:
— В свою очередь, я тоже обращаюсь к суду, возражая против вмешательства прокуратуры. Обвинение пытается оставить этот вопрос открытым. Или, если быть точным, оставить его в той степени, которая его устраивает.
— Ничего подобного! — возразил Эллингтон.
— В таком случае почему же вы возражаете против заданного мною вопроса?
— Джентльмены, я прошу вас сохранять спокойствие, — вмешался судья Бэгби. — Вы можете ответить на этот вопрос, доктор Клевеленд?
— Да, сэр.
— В таком случае отвечайте.
— Смерть наступила в интервале от сорока пяти минут до часа после приема пищи, — ответил тот.
— Я имел в виду другое, доктор, — с улыбкой сказал Мейсон. — Я спросил вас, можете ли вы определить или предположить время наступления смерти безотносительно к приему пищи.
— Да как вам сказать... У меня нет данных, чтобы с полной определенностью говорить об этом в суде.
— А я не прошу от вас определенности, доктор, меня интересует всего лишь ваше мнение. Ваше предположение.
— Я протестую против этого вопроса! — снова вмешался Эллингтон. — Личное мнение доктора все равно нельзя считать доказательством. Это может лишь запутать дело.
— Это совершенно официальное слушание дела, ваша честь. — Мейсон обратился к судье. — И защита имеет полное право поинтересоваться мнением свидетеля. Более того, я имею право спросить также, на чем оно основано.
— Все правильно, — сказал судья. — Защита имеет право задать такой вопрос.
— Что же, — нерешительно начал доктор, — я полагаю... Я думаю, что смерть наступила приблизительно в три часа утра.
— У вас есть какие-нибудь основания предполагать, что смерть наступила в это время?
— Да.
— И нет фактов это предположение опровергающих?
— Нет.
— Благодарю вас, доктор. Это все.
— Следующим моим свидетелем будет Дороти Сельма, — сказал Эллингтон.

На место для свидетелей поднялась молодая женщина с большими круглыми глазами, которые она подняла на Эллингтона с невинным видом.

— Вас зовут Дороти Сельма? — спросил ее прокурор.
— Да, сэр.
— Где вы работаете?
— В ночном баре.
— Это, насколько мне известно, бар-гараж, где посетителей обслуживают прямо в машине?
— Совершенно верно.
— Вы работаете там официанткой?
— Да.
— Я покажу вам фотографию человека, которого опознали как Джозефа Г. Мэнли. И я хочу спросить вас, видели ли вы когда-нибудь его раньше?
— Да, видела.
— Когда?
— Рано утром девятого числа. Собственно, это была еще ночь на понедельник. Что-то около двух часов. Он появился в нашем баре примерно без двадцати два.
— И что было дальше?
— Я обслужила его.
— Что он заказал, мисс Сельма?
— В это время у нас бывают лишь дежурные блюда. Бифштекс с картофелем. По желанию клиента подается еще томатный соус.
— И он все это заказал?
— Да, сэр.
— А что было потом?
— Он расплатился по счету, оставил чаевые и уехал.
— Вы не знаете, какая у него машина?
— Знаю. Двухосный джип.
— Вы уверены, что человек, изображенный на фотографии, — это именно тот клиент, которого вы обслуживали среди ночи?
— Да, сэр.
— Вы его знаете?
— Знаю.
— Вы хотите сказать, что он бывал в вашем баре не один раз?
— Совершенно верно.
— Сколько раз вы видели его до девятого числа?
— О, Боже ты мой! Вот этого я не могу сказать. Иногда он заезжал к нам два-три дня подряд, иногда мы не видели его целую неделю, а порой и дней десять, потом он снова появлялся.
— Вы знали его достаточно хорошо, чтобы разговаривать с ним?

Девушка рассмеялась:
— А разве для этого нужно хорошо знать клиента? Мы... как бы сказать... кокетничаем с ними. Это отражается на чаевых.
— Вы знали, как его зовут?
— Мы называли его просто Джо. Знали только его имя. А у всех официанток имя вышито на блузке. Вот здесь.

Она повернулась к судье лицом, расправила кофточку на груди, ткнула пальцем, показывая место, где сделана вышивка на ее форменной одежде.

— Понятно, — сказал судья, чуть заметно улыбаясь. Дороти еще с минуту постояла в той же вызывающей позе, потом снова повернулась к Эллингтону.
— Это все? — спросила она.
— Вы никогда не говорили с человеком, изображенным на фотографии, относительно того, кто он и чем занимается?
— Нет, сэр, не говорила... Правда, мы всегда стараемся быть со всеми предупредительными и любезными, но не больше.
— В какие часы вы работаете?
— Моя смена с двенадцати ночи до восьми утра.
— Вы когда-нибудь меняетесь сменами?
— Только если захотим сами. Лично я люблю ночную смену. Работа в это время не очень тяжелая. Правда, и чаевых не так много, но зато, если ты хорошо обслужишь клиента, он не поскупится.
— Благодарю вас, — сказал Эллингтон, — мне нет надобности обслуживать клиентов, я получаю жалованье, и никаких чаевых. Но, быть может, мистер Мейсон заинтересуется вашими рассуждениями о способах увеличения гонорара.
— Благодарю вас, — с улыбкой ответил Мейсон, не обращая внимания на колкости прокурора. — Я почти уверен, что такие сведения пригодятся. — Он повернулся к свидетельнице: — Вы знали его полное имя?
— Чье?
— Человека, которого вы видели на фотографии. Вы назвали его Джо.
— Нет, не знала.
— Вы не заметили какой-либо приметы на его машине? Какую-нибудь мелочь, по которой его машину можно было бы сразу отличить от других?
— О, Боже ты мой, конечно! — ответила с довольным видом девица. — Помню, что буквы на его номерном знаке были «БДА», это был двухосный джип серого цвета, и на левом переднем крыле у него отлетела лакировка, небольшой кусочек, величиной с монетку.
— А какая это была модель, вы не можете сказать?
— Нет, не могу... Хотя обождите... Мне кажется, что это была машина с шестицилиндровым двигателем. Джо как-то похвастался, что это первая модель с таким двигателем.
— Вы запомнили буквы на номерном знаке, но не запомнили ни одной цифры?
— Да. И в этом нет ничего удивительного. На наших счетах мы должны записывать номер полностью. Если вдруг кто-нибудь уедет, не расплатившись, у нас есть хоть какая-то зацепка — знаете, ночью посетители разные, иногда неважно себя чувствуют и могут забыть... В общем, в нашей смене мы всегда записываем номер машин.
— Понятно.
— Джо как-то заметил, что я записываю номер его машины, и мне показалось, что это ему очень не понравилось. Он спросил, зачем я это делаю, ну, и мне пришлось ответить, что так делают все официантки, чтобы не перепутать заказы, когда в баре много машин. Помнится, я еще отпустила какую-то шутку по поводу этих трех букв. Что-то вроде «Без дураков, а?»
— Он всегда приезжал на одной и той же машине?
— При мне да.
— Теперь о другом. В какое время он приехал в ту воскресную ночь? Точнее, это был уже понедельник, поскольку дело происходило после полуночи.
— Я понимаю. К сожалению, указать время с точностью до минуты я не могу, но это было что-то около двух. Минут на пять — десять я могу и ошибиться.
— Как вам удалось так точно запомнить время?
— К нам всегда приезжает постоянный клиент, который заканчивает работу в два часа ночи. Он всегда выпивает чашку кофе и съедает пару сандвичей. Работает он в двух кварталах от нас, так что бывает у нас практически в одно и то же время. Приезжает он в пять минут третьего. Так вот, я отчетливо помню, что как раз он въезжал к нам, когда Джо уже уезжал.
— Благодарю вас, — сказал Мейсон, — у меня все.
— Перед тем, как вызвать следующего свидетеля, — заявил Эллингтон, — я хочу предупредить суд, что его допрос должен вестись в строго определенных рамках. Я предчувствую, что защита захочет выйти за эти рамки и попытается задать ряд вопросов, не относящихся к делу непосредственно, во всяком случае, не относящихся к нему в данную минуту. Предвосхищая действия защиты, я хочу...

Судья недоуменно поднял брови.

Видя это, Эллингтон торопливо добавил:
— Поэтому я и сам строго ограничу свои вопросы. И даже попрошу суд сделать это, поскольку, я еще раз это повторяю, я буду категорически возражать, если будет предпринята попытка раздвинуть эти рамки.
— Почему бы обвинению не подождать и не выдвинуть свои возражения тогда, когда я выйду за эти так называемые рамки? — с улыбкой спросил Мейсон.

Судья Бэгби тоже улыбнулся:
— Мне тоже думается, что так будет лучше. Но тем не менее суд учтет заявление прокуратуры. Вызывайте свидетеля.
— Я вызываю мисс Мовис Ниле Мид! — объявил Эллингтон.

Дверь открылась, и в зал суда вошла Мовис Мид в сопровождении Дюка Лаутона.

Эллингтон приветливо посмотрел на нее, но потом нахмурился, увидев, что Лаутон собирается вместе с ней подняться на место для свидетелей.

— Обождите, мистер Лаутон, — сказал он. — Сюда имеют право заходить только работники суда и свидетели. Можете присесть на скамью в первом ряду.

Лаутон посмотрел на хмурое лицо судьи Бэгби и не стал спорить, а сел на свободное место в первом ряду. Вид у него был при этом такой, как будто он в любую минуту мог перейти к решительным действиям.

— Ваше имя Мовис Ниле Мид? Вы писательница, автор нашумевшего романа «Уничтожьте этого человека»?
— Да, — ответила она тихо, но уверенно.
— Вы знакомы с обвиняемой?
— Да.
— Она у вас работала?
— Да.
— Кем?
— Секретарем.
— Меня интересует пятница шестого числа этого месят. Вы помните этот день?
— Да.
— А теперь, мисс Мид, я попрошу вас ограничиться только ответами на те вопросы, которые я буду задавать... У вас в пятницу был разговор с обвиняемой о том, как она должна провести уик-энд?
— Да.
— Вы дали ей машину?
— Да.
— И ваше поручение, конечно, было довольно необычным?
— Да.
— В чем оно заключалось?
— Мисс Дойл должна была поехать в «Саммит-Инн» и встретиться там с человеком по имени Эдгар Карлайл. Я считала, что...
— Сейчас не имеет значения, что вы считали, — перебил ее Эллингтон, — если это не связано с теми инструкциями, которые вы ей давали.
— Как раз об этом я и хотела сказать, — нахмурилась мисс Мид. — Я сказала ей, что этот человек работает на киностудии. В то время я действительно считала, что он там работает.
— Хорошо, не будем больше об этом, — сказал Эллингтон. — Говорили ли вы с ней о том, когда она должна вернуться в город и каким путем?
— Да.
— Будьте добры, расскажите суду все, что вы ей говорили.
— Я просто сказала ей, что назад лучше возвращаться более коротким путем, и объяснила как ехать.
— Вы можете нам точно сказать, по какой дороге вы посоветовали ей вернуться домой?
— Да, сэр.
— Так по какой же?
— Я сказала, чтобы из «Саммит-Инн» она выехала по главной дороге. Доехав до почты, она должна свернуть направо. Затем проехать пять кварталов и свернуть налево. Там есть довольно узкая, но хорошая дорога, которая с милю будет совершенно прямой, а потом неожиданно начинает петлять в горах. Я сказала Глэдис, чтобы у почты она заметила расстояние, и, проехав 9,7 мили, свернула у развилки направо. После этого, проехав 15,3 мили, она доберется до второй развилки и снова повернет направо. После этого она должна ехать до основного шоссе, пересечь его и следовать дальше по этой же дороге, миновать апельсиновую рощу и проехать еще приблизительно три мили, пока не выедет на дорогу, ведущую непосредственно в Лос-Анджелес.
— Она делала пометки?
— Да, сэр.
— Я хочу показать вам страничку из блокнота с некоторыми пометками и стенографическими знаками. Вы знакомы с почерком обвиняемой?
— Да.
— Вы узнаете этот почерк?
— Да. Это почерк Глэдис Дойл.
— Здесь написана такая фраза: «Получено триста долларов». Что вы можете сказать по этому поводу?
— Я дала ей триста долларов на расходы.
— Имеются в виду расходы, связанные с поездкой?
— Да. Конечно, она должна была бы отчитаться.
— Вы знакомы со стенографическими знаками?
— Да.
— Вы можете прочесть, что здесь написано?
— Не каждое слово, но общий смысл могу передать. Здесь записано то, что я говорила ей по поводу обратной дороги. И это ее рука.
— Теперь о другом. Вы знаете, откуда у меня эта страничка?
— Да.
— Откуда же?
— Из корзины для бумаг, стоящей в комнате Глэдис Дойл.
— Это вы достали ее оттуда?
— Да.
— И что вы с ней сделали?
— Отдала офицеру полиции.
— Кому именно?
— Лейтенанту Трэггу.
— У меня все, — сказал Эллингтон, — теперь очередь защиты.
— Что вы еще можете сказать, мисс Мид, — спросил Мейсон, — относительно того разговора, который вы вели с мисс Дойл о ее поездке на уик-энд?
— Минуточку! — вмешался Эллингтон. — Я уже говорил суду, что вопросы не могут выходить за рамки того, что относится к делу.

Мейсон улыбнулся:
— Согласно элементарным законам юстиции защита может задавать любой вопрос, касающийся той или иной темы, которая была уже затронута обвинением.
— Да будет зам известно, что я знаком с законами, — ответил Эллингтон, — но в то же время закон требует, чтобы любой заданный вопрос имел основания быть заданным.
— Хорошо, я сформулирую свой вопрос иначе, — спокойно ответил Мейсон. — Как долго продолжался ваш разговор, мисс Мид?
— Видимо, минут пятнадцать — двадцать.
— И речь шла о поручении, которое мисс Дойл должна была выполнить?
— Да.
— И о дороге, по которой ей было удобнее возвращаться в город?
— Да.
— О чем еще?
— Я... мне кажется, больше ни о чем. Помнится, я сказала Глэдис, что, по моему мнению, Эдгар Карлайл любит поухаживать за женщинами. Мы посоветовались, что ей нужно взять с собой из вещей.
— И все?
— Насколько сейчас помню, все.
— Значит, вы рассказали ей, по какой дороге она должна ехать, возвращаясь в город? — еще раз спросил Мейсон.
— Да.
— Рассказывали по памяти?
— Да.
— Мне хотелось бы немного уточнить, как все это было, мисс Мид. Разве вы не воспользовались при этом планом, который находился в ящике вашего письменного стола?
— Возможно.
— Где сейчас этот план?
— О Боже ты мой, я этого не помню... Кажется, я отдала его лейтенанту Трэггу. Хотя нет, я отдала ему дубликат. У меня было два плана.
— То есть план, который вы использовали, объясняя Глэдис Дойл, как ей надо ехать из «Саммит-Инн», и еще один план?
— Да.
— И на обоих планах было нарисовано одно и то же?
— Конечно.
— В пятницу, шестого числа этого месяца, когда вы объясняли путь мисс Дойл, у вас уже было два плана?
— Минуточку, дайте припомнить... Нет, я не знаю... Я не могу это утверждать с определенностью.
— Ваша честь, — сказал, поднявшись с места, Эллингтон, — я возражаю против подобных вопросов, потому что они не имеют непосредственного отношения к делу.
— Я обращаю ваше внимание на то, что получилось так, что тот план, о котором толкует защитник, постепенно оттеснил все остальное и стал центральным моментом в разбираемом деле. Мы только что о нем заговорили, и нам уже сразу понадобилось узнать все детали. Мне кажется, что защита весьма ловко старается отвлечь внимание суда от главного, выпячивая на передний план второстепенные детали, не имеющие прямого отношения к преступлению.
— Скажите, мистер Мейсон, почему вас, собственна, так интересует этот план или планы? Вы что, считаете, что это важно для суда?
— Полагаю, что да, ваша честь.
— По вашему настоянию, мистер Мейсон, я отклоняю протест обвинения. Я признаю, что вопрос имеет непосредственное отношение к делу, поскольку затрагивает содержание беседы свидетельницы с обвиняемой и характер полученных последней инструкций. Мистер Мейсон, продолжайте.

Судья сделал вид, что не слышал последней тирады прокурора.

— Итак, мистер Мейсон, — сказал он, — вы можете задавать ваши вопросы.
— Благодарю вас, ваша честь.

И он повернулся к свидетельнице:
— Во время вашего разговора с Глэдис Дойл у вас уже имелось два плана?
— Ну, мне кажется... Нет, мне кажется, что второй план я нарисовала позднее.
— Вы имеете в виду тот план, который отдали лейтенанту Трэггу?
— Да.
— У обвинения есть этот план? — Мейсон повернулся к Эллингтону.
— Да, — хмуро ответил тот.
— Могу я на него взглянуть?
— Нет, не можете, — отрезал тот, — поскольку нет оснований полагать, что этот план имеет какое-то отношение к делу, хотя бы только потому, что у свидетельницы его еще не было, когда она давала указания своей секретарше об обратной дороге.
— Он нарисован ее рукой? — спросил Мейсон.
— Почему вы меня допрашиваете? — возмутился Эллингтон. — Если вы желаете выставить меня в качестве свидетеля защиты, повремените до той поры, пока я не закончу выполнять обязанности обвинителя. Тогда я отвечу на все ваши вопросы, если, конечно, найду их уместными.

Судья Бэгби нахмурился.

— Только не нужно переходить на личности, джентльмены, — сказал он. — Обвинение имеет веские причины не показывать план?
— Да, ваша честь, — ответил Эллингтон. — Судя по всему, защита хочет использовать этот план в качестве мостика, который перебросит для дальнейшего допроса свидетельницы. Мне кажется, что защита просто старается сбить мисс Мид вопросами и вывести ее из равновесия. Мы против этого категорически возражаем. Не говоря уж о том, что, как я уже указал, второго плана вообще не существовало в момент разговора обвиняемой с мисс Мид.
— Не существовало? — переспросил судья Бэгби.
— Да, не существовало. Свидетельница специально нарисовала его для лейтенанта Трэгга, поскольку не смогла найти оригинала. И я хочу заявить суду, что в отсутствие свидетельницы кто-то побывал в ее квартире, устроил там настоящий погром и наверняка либо унес с собой этот план, либо уничтожил его.

Лейтенант Трэгг заинтересовался планом потому, что в тот момент у мисс Мид находился Перри Мейсон, и именно он высказал настойчивое пожелание увидеть этот план. Я не утверждаю определенно, но думаю, что свидетельница, не найдя своего плана, нарисовала другой и вручила его лейтенанту, сказав, что речь идет об этой дороге. Лично я в этом не усматриваю никакого криминала, но понимаю и защиту, которая хватается решительно за все, как утопающий за соломинку.

Судья Бэгби поджал губы.

— Позвольте? — спросил Мейсон. Судья кивнул.
— Могу ли я спросить, обозначен ли на плане, находящемся у обвинения, коттедж, в котором произошло убийство, и дорога, ведущая к нему?
— Это не имеет совершенно никакого отношения к делу! — ответил Эллингтон. — Подобными вопросами вы явно хотите сбить свидетельницу с толку. А после этого наверняка, спросите, куда же девался оригинал и почему свидетельница сделала копию.
— Думаю, у меня на то есть все основания, — ответил Мейсон.
— А я повторяю, что это не имеет никакого отношения к делу.
— Свидетельница пользовалась планом, когда объясняла дорогу моей подзащитной.
— Не этим планом, — отрезал Эллингтон. — Вот если бы вы расспрашивали свидетельницу про тот план, которым она действительно пользовалась, давая указания обвиняемой, тогда у меня не было бы возражений. Но ведь вы пытаетесь сбить свидетельницу с толку, вы задаете ей вопросы, касающиеся ее разговора с лейтенантом Трэггом, второго плана, появившегося на свет уже позже. Я протестую. Иное дело — план, которым она пользовалась при разговоре с Глэдис Дойл, тут я ничего не имею против.
— Благодарю вас, — насмешливо сказал Мейсон. — Ваша честь, в связи с тем, что мне только что высказано обвинение, я изменю свой вопрос. Итак, мисс Мид, во время вашего разговора с мисс Дойл у вас был план?
— Да.
— Где этот план сейчас?
— Не знаю.
— Вы помните, что было на нем нарисовано?
— Не очень хорошо.
— Ну а все-таки?
— Дорога из «Саммит-Инн» в город.
— И где этот план находится сейчас?
— Я же сказала, что не знаю. Он исчез.
— Исчез из вашей квартиры?
— Да.
— Вы узнали бы его, если бы увидели снова?
— Конечно.
— Этот план нарисован вашей рукой?
— Да.
— Скажите, почему вы вообще решили нарисовать план?
— Однажды мне кто-то рассказал о более удобном и более коротком пути с гор в город, вот я и составила план.
— Вы сами когда-нибудь пользовались этой дорогой?
— Да. Неоднократно.
— Вы сами никогда не сворачивали на ту дорогу, которая ведет к коттеджу у каньона?
— Я? Не помню... Не исключено, конечно. Ведь я спускалась оттуда очень много раз!
— И никогда не останавливались у коттеджа?
— Вот это, ваша честь, — сразу же Вмешался Эллингтон, — наглядно иллюстрирует мои слова. Сам я во время допроса старался избегать слов «коттедж» и «дорога, ведущая к нему». Ограничился лишь разговором свидетельницы с обвиняемой. Вопрос о том, видела ли мисс Мид данный коттедж раньше, не относится к делу.
— Возражение принято, — сказал судья.
— Хорошо, — кивнул головой Мейсон. — Так вы говорите, что узнали бы этот план, если бы увидели его снова? Я говорю о плане, который вы держали в руках, когда объясняли мисс Дойл дорогу.
— Да, узнала бы.
— Где он хранился у вас?
— В письменном столе.
— Как этот план выглядел? Там был на другой стороне какой-нибудь чертеж?

Мисс Мид нахмурилась, затем медленно покачала головой и сказала:
— Не помню.
— Очевидно, мне необходимо освежить вашу память! — сказал Мейсон, доставая из кармана план, полученный по почте, и показывая его мисс Мид.
— Скажите, мисс Мид, это нарисовано вашей рукой? Мовис Мид посмотрела на план, который держал Мейсон, и смертельно побледнела.

Эллингтон, заметив выражение ее лица, поспешил к месту для свидетелей.

Мейсон неторопливо сложил план и снова спрятал его в карман.

— Так этот план нарисован вашей рукой, мисс Мид? — спросил он.
— Ваша честь! — Эллингтон обратился к судье. — Я имею полное право познакомиться с документом, который защита показывала свидетельнице. Я хочу знать, что это такое.

Судья Бэгби кивнул.

— В настоящее время я не намерен представлять это в качестве вещественного доказательства, — заявил Мейсон. — Единственное, чего я хотел, так это чтобы мисс Мид опознала свой почерк.

Судья внимательно посмотрел на лицо свидетельницы, которая совершенно утратила контроль над собой и в полном смысле слова тряслась от страха.

— И тем не менее я считаю, что обвинение имеет право взглянуть на документ, в связи с которым был задан последний вопрос свидетельнице, — сказал он.
— Ну что же, — улыбнулся Мейсон, — в таком случае я снимаю свой вопрос.
— И все же нам хотелось бы взглянуть на эту бумагу!
— Но ведь вопрос снят, и я не намерен развивать эту тему.

Он повернулся, прошел к своему месту и сел в кресло.

— И все же вопрос был задан, — не сдавался Эллингтон. — Я хочу видеть эту бумагу!

Мейсон улыбнулся судье.

— Кто здесь ведет заседание, ваша честь? — спросил он.

Судья замялся, потом сказал:
— Мне кажется, что поскольку вопрос снят, то ни суд, ни обвинение не имеют права заставить защиту показать этот документ.

Эллингтон с большой неохотой смирился с решением судьи.

Мейсон снова повернулся к свидетельнице:
— Скажите, мисс Мид, вы знакомы с Моррисоном Финдли, уже дававшим здесь показания, владельцем коттеджа, где произошло убийство?
— Мне кажется, что я никогда с ним не встречалась, — ответила она, слегка покачав головой.
— И вы никогда не говорили с ним по телефону?
— Минуточку, минуточку! — вскочил Эллингтон... — Ваша честь, здесь я снова считаю необходимым напомнить суду о правах свидетеля и о правах обвинения. Мы не задавали ей никаких вопросов относительно того, разговаривала ли она по телефону с мистером Финдли. Мы ограничились лишь разговором с Глэдис Дойл. И я считаю такие вопросы неуместными и не относящимися к делу.

Судья мрачно посмотрел на Мейсона.

— Вообще-то обвинение право, — сказал он. — Но в связи с теми показаниями, которые уже были даны, положение немного изменилось... Короче говоря, суд считает, что речь идет о возможном давлении со стороны свидетельницы, и в этом случае защита имеет право на перекрестный допрос.
— Разумеется, — согласился Эллингтон. — Но защита не имеет никакого права задавать ей вопросы, касающиеся ее личной жизни, в том числе с кем и когда она разговаривала по телефону. Похоже, что защита преследует определенную цель.
— Вот именно, — заметил Мейсон.

Эллингтон не обратил внимания на его слова и продолжал тем же тоном:
— И суд должен сам решить, есть ли у защиты основания задавать подобные вопросы. Ведь с таким же успехом адвокат может поинтересоваться и детством свидетельницы, и ее личной перепиской, и людьми, с которыми она вообще когда-либо встречалась и разговаривала, в том числе и по телефону, и сотней разных других вещей, которые могут прийти в голову мистеру Мейсону, в надежде на то, что из этой полученной информации можно будет сделать вывод, подтверждающий, что на его подзащитную было оказано какое-то давление.

Судья Бэгби забарабанил пальцами по столу.

— Я могу понять, что для защиты это имеет большее значение, — сказал он. — С другой стороны, это лишь предварительное слушание дела. Суд тоже заинтересован в том, чтобы узнать все подробности этого дела, но, поскольку обвинение твердо решило ограничить допрос этой свидетельницы определенными рамками и само твердо их придерживалось, суд вынужден удовлетворить протест прокурора. По крайней мере на данный момент, мистер Мейсон.
— Благодарю вас, — сказал Мейсон. — А теперь, мисс Мид, я хочу прямо спросить вас: это вы арендовали коттедж у Моррисона Финдли?
— Протестую, ибо вопрос не по существу и не имеет отношения к делу, — сказал Эллингтон.

Судья Бэгби пригладил волосы, затем задумчиво поскреб щеку кончиками пальцев и сказал:
— Защитник может задавать вопросы касательно отношения свидетельницы и ее секретарши.

Мовис Мид сказала:
— Не испытываю к ней ни особой привязанности, ни особой неприязни. Если бы только могла ей чем-нибудь помочь, то помогла бы. Да, собственно, я и стараюсь. Надеюсь, теперь с моими признаниями все ясно?
— Речь шла о том, — заметил судья Бэгби, — арендовали ли вы коттедж, обозначенный на карте, которая приобщена к делу как вещественное доказательство. Тот коттедж, в котором было совершено убийство.

Эллингтон шумно вздохнул:
— Да, речь об этом шла, но только в связи с отношением мисс Мид к своей секретарше. А на этот вопрос свидетельница уже ответила.
— Вам понятен вопрос, мисс Мид? — спросил Мейсон.
— Боюсь, что нет.
— Тогда повторю: вы арендовали коттедж у Моррисона Финдли?
— Ну вот, опять! — взорвался Эллингтон. — Вы слишком далеко заходите, Мейсон! Это всего лишь предварительное слушание. Я категорически возражаю против вопросов подобного рода, поскольку с их помощью защита лишь стремится выудить как можно больше информации.

Судья Бэгби покачал головой:
— В данный момент трудно разобраться, что относится к делу, а что нет. Но я все-таки склонен принять возражения прокурора, мистер Мейсон, на том основании, что обвинение ограничило свой допрос выяснением фактов, имеющих непосредственное отношение к преступлению.
— Ну что же, — улыбнулся Мейсон, — тогда у меня больше нет вопросов.

Судья внимательно посмотрел на него.

— Мистер Мейсон, вы хотите приобщить к делу тот документ, который вы показывали свидетельнице? В таком случае его нужно показать обвинению. Иначе он не сможет фигурировать в дальнейшем как вещественное доказательство.
— Вопрос был снят, ваша честь.
— И вы не желаете возобновить его, мистер Мейсон?
— Нет, ваша честь.
— Ну что же, мистер Эллингтон, в таком случае вызывайте своего следующего свидетеля.
— Обвинение вызывает лейтенанта Трэгга, — сказал он.

Лейтенант Трэгг немного постоял у барьера, а потом поднялся на возвышение для свидетелей.

— Вы знакомы с обвиняемой, лейтенант?
— Да.
— Вы слышали ее показания относительно той ночи, с восьмого на девятое число этого месяца, когда произошло убийство?
— Да.
— Обвиняемая давала показания по этому поводу?
— Да.
— Вы при этом присутствовали?
— Да.
— Слышали ли вы угрозы или обещания в ее адрес?
— Полиция ей ничем не угрожала и ничего не обещала.
— Так что вы можете утверждать, что она давала свои показания добровольно, по собственной инициативе?
— Да.
— Что она показала? Судья Бэгби нахмурился.
— Вы собираетесь выяснить все подробности, мистер Эллингтон?

Тот покачал головой:
— Если защита возражает, я готов снять этот вопрос.
— Есть возражения у защиты? — спросил судья.
— Нет, ваша честь.

Судья с хмурым видом посмотрел на адвоката, пожал плечами и сказал:
— Хорошо, лейтенант, отвечайте на вопросы. Что она вам рассказала?
— Глэдис Дойл показала, — ровным голосом заговорил Трэгг, — что она ехала с гор и, следуя указаниям своей хозяйки, добралась до развилки, когда на ее спидометре стояли цифры 15,3, решила, что здесь нужно свернуть налево, что и сделала. Она показала, что вечер был ветреный и дождливый, поэтому ехала она с большим трудом, и что наконец ее машина окончательно застряла в грязи. Она вынуждена была оставить машину и пойти пешком. Пройдя совсем немного, она увидела свет. Он падал из окон коттеджа. Она вошла в него и там встретилась с мужчиной высокого роста, темноволосым и сероглазым. Имени его она не знает. Он сказал ей, что она может называть его просто Джоном. Этот человек отнесся к ней довольно любезно, и она попросила его помочь ей вытащить свою машину, но он отказался это сделать, сославшись на то, что недавно перенес воспаление легких, а поэтому не собирается выходить из дому в такую погоду.

Ночью она слышала шум машины, а когда утром проснулась и вошла в гостиную, где была печка, то заметила, что та не включена. Комната выстыла, коттедж казался пустым, нежилым.

Обвиняемая дальше заявила, что она открыла дверь в другую комнату и увидела, что на полу лежит человек. Она сразу же наклонилась к нему пощупать пульс, и в этот момент внезапно увидела револьвер, лежащий неподалеку. Она схватила его, подумала, что убийца может находиться в доме и ей нужна защита, но потом передумала, бросила револьвер и выбежала из дома.

Вскоре она оказалась у того места, где ночью оставила свою машину, и с изумлением обнаружила, что она вытащена из грязи и даже развернута в противоположную сторону. Так что она сразу села в нее и помчалась в город.

Далее она показала, что вернулась в квартиру мисс Мид и увидела, что хозяйки нет дома, а в самом помещении царит необычайный хаос. Даже не переодеваясь, она помчалась в контору Перри Мейсона. Тот распорядился, чтобы его секретарь, мисс Делла Стрит, одолжила ей свою одежду и сообщила в полицию об убийстве.

— Мисс Дойл добровольно помогала следствию? — спросил Эллингтон.
— Нет. Мы попросили мисс Дойл объяснить нам некоторые факты, и она рассказала по порядку, как все происходило.
— Какие факты?
— Например, что касается ее одежды. Мы обнаружили, что на той одежде, в которой она была, имелись метки мисс Стрит. Из этого мы сделали соответствующие выводы, произвели обыск в квартире мисс Стрит и нашли там одежду, которую обвиняемая признала своей После этого мы попросили объяснений.
— Она сразу же, по собственной воле, все объяснила? Или же вам пришлось из нее выжимать показания?
— Сначала мы на нее немного нажали, но потом она сразу все рассказала.
— Вы сказали, что нашли одежду обвиняемой в квартире мисс Стрит?
— Да, сэр.
— Сделала ли она какие-нибудь заявления по этому поводу?
— Сказала, что это ее одежда.
— Что вы сделали с этой одеждой?
— Ее исследовали в лаборатории.
— Вы при этом присутствовали?
— Да, сэр.
— Что можно сказать о результатах исследования, лейтенант?
— На одежде были найдены довольно четкие следы крови.
— Найденные следы крови были подвергнуты химическому анализу?
— Думаю, что да.
— Сами вы при этом не присутствовали?
— Нет, сэр.
— Вы исследовали револьвер на предмет обнаружения отпечатков пальцев?
— Да.
— Где это было сделано?
— В полицейской лаборатории.
— Вы при этом присутствовали?
— Да.
— Было что-нибудь обнаружено?
— Довольно много, но все следы неясные. Только один оказался настолько четким, что его удалось идентифицировать.
— Вы сами производили эту работу?
— Да. Но под руководством эксперта. Он проявлял отпечатки, фотографировал и опознавал их.
— Вы проверили работу эксперта?
— Да.
— И вы определили, чьи это были отпечатки?
— Да.
— Чьи же?
— Это отпечаток большого пальца правой руки мисс Дойл.
— Вы предприняли какие-нибудь меры для установления личности мужчины, который был в коттедже?
— Я сделал все, что мог, но пока выяснить это не удалось.
— Обнаружили ли вы какие-нибудь факты, которые заставили вас усомниться в рассказе обвиняемой?
— Ваша честь! — вмешался Мейсон. — Я протестую против данного вопроса, поскольку он подсказывает ответ свидетелю.
— Хорошо, я снимаю этот вопрос, — согласился Эллингтон. — Скажите мне, лейтенант, вы нашли какие-нибудь факты, которые подтверждают рассказ обвиняемой?
— Нет, — ответил Трэгг.

Эллингтон поклонился:
— Я думаю, что в связи с возражением защиты мне лучше предоставить мистеру Мейсону самому выяснить в деталях, что имел в виду лейтенант Трэгг своим последним ответом. Ваша очередь, Мейсон.

Тот благодушно улыбнулся:
— У меня вопросов нет.
— Вы свободны, лейтенант Трэгг, — сказал судья Бэгби. — Вызывайте своего следующего свидетеля, мистер Эллингтон.
— Со стороны обвинения свидетелей больше нет, — ответил прокурор. — Теперь дело за судом. Мы добросовестно выполнили свою часть работы и теперь просим суд взять обвиняемую под арест в связи с тем, что факт преступления установлен и что имеются факты и основания полагать, что мисс Глэдис Дойл в той или иной мере к нему причастна.

Мейсон тоже поднялся:
— В свою очередь, я прошу суд прекратить дело против Глэдис Дойл на том основании, что нет никаких доказательств этой причастности.

Судья Бэгби покачал головой.

— В таком случае я прошу изложить мотивы, — сказал Мейсон, косясь на часы.
— Этот вопрос не нуждается в объяснении мотивов, — строго сказал судья. — Обвинение доказало, что факт убийства имел место. Оно также доказало, что ваша подзащитная в тот момент, когда убийство было совершено, находилась в коттедже. На оружии, из которого жертва была убита, отпечатки ее пальцев. На ее одежде есть следы крови. К тому же она в первую очередь обратилась к адвокату, а не сообщила о случившемся полиции.

Суд надеется, что во время основного слушания обвинение представит больше вещественных доказательств и свидетельских показаний, главным образом связанных с мотивировкой преступления. Видимо, и со стороны защиты будет сделано больше заявлений. Но для предварительного слушания, на мой взгляд, доказательств было вполне достаточно, хотя их и нельзя назвать исчерпывающими. Однако же, если у защиты есть своя версия, то, разумеется, она может вызвать своих свидетелей.

— Уже почти двенадцать, ваша честь. Может быть, сделаем перерыв?
— Предпочитаю этого не делать, — не согласился судья. — Я слушаю сегодня и другие дела, поэтому мне не хочется затягивать это. Позвольте мне задать вам вопрос: есть ли у защиты своя версия?
— Да, — ответил Мейсон.
— В таком случае вызывайте первого свидетеля.
— Первым свидетелем защиты я вызываю лейтенанта Трэгга.
— Очень хорошо. Пройдите сюда, лейтенант Трэгг. Вас вызывает защита, — сказал судья.

Эллингтон удивленно поднял голову, обменялся быстрым взглядом с лейтенантом, а тот, изобразив на своем лице полнейшее равнодушие, выступил вперед.

— Присягу вы уже принимали, — напомнил судья Бэгби, — повторять эту процедуру нет надобности. Задавайте вопросы, мистер Мейсон.
— Вы были в коттедже в понедельник, когда закончился дождь?
— Да, сэр.
— К тому времени вы были уже знакомы с показаниями обвиняемой?
— Нет, сэр. Свои показания она дала позже.
— Но в тот же день?
— Да.
— Вы исследовали следы автомобильных шин вблизи коттеджа?
— По мере возможности.
— Я обращаю внимание суда на то, что обвинение не задавало подобного вопроса. Поэтому, лейтенант, я попрошу вас поподробнее описать эти следы...
— Ваша честь, я возражаю против данного вопроса, — поспешил вмешаться Эллингтон, — потому что защита просто тянет время... Описание автомобильных следов может затянуться до полудня. Если уж защита решила выдвинуть свою версию, то ей следовало начинать с допроса обвиняемой, а потом представить соответствующие факты.
— Я с вами не согласен, — возразил судья. — Я не знаю закона, который бы предписывал порядок опроса свидетелей защиты. Адвокат задал вполне правомерный вопрос о следах шин вблизи коттеджа, и суд напоминает, что такого рода вопросы весьма часто задаются в судебных расследованиях. Суд выражает свое недоумение, почему свидетеля до сих пор об этом не спросили. Суд с нетерпением ожидает ответа на этот вопрос. Итак, протест отклонен. Отвечайте на вопрос, лейтенант.
— Хорошо, ваша честь, — ответил он. — Неподалеку от коттеджа было много, даже очень много следов, что не дало возможности их полностью расшифровать. Следы вели во все направления, и по ним можно было определить, что машины двигались и вверх, и вниз. Были там следы джипа и других машин. Мы пытались прийти к какому-нибудь заключению, но нам это не удалось.

Судья заинтересованно подался вперед:
— И вся эта чересполосица осталась на размокшей от дождя земле?
— Да, ваша честь.
— Ну, а насколько свежие были эти следы, вы все же сумели определить?
— Все они были оставлены машинами уже после дождя.
— Нашли ли вы следы машины, которая застряла в грязи?
— Ну, как вам сказать, ваша честь... Там действительно был глубокий след, однако по нему нельзя определить, когда именно он был оставлен машиной. Причем там же есть следы и другой машины, которая в этом месте развернулась. Это все, что нам удалось выяснить. Могу только добавить, что одни следы часто пересекались с другими, в целом такая неразбериха, что никаких определенных выводов сделать нельзя.
— Не попытались ли вы хотя бы прочитать следы, оставленные колесами известных вам машин? Хотя бы машины Мовис Мид, на которой ехала подозреваемая?
— Да.
— И вам это удалось?
— Нам удалось только констатировать тот факт, что это действительно была машина, на которой ехала подозреваемая, что она принадлежит мисс Мид и что в одном месте эта машина оставила глубокий след. Застряла ли эта машина на пути вниз, как это утверждает подозреваемая, или же на обратном пути, поднимаясь в гору, мы сказать не можем. Точно известно, что машина и спускалась с горы, и поднималась в гору.
— И на этот раз не застряла? — спросил судья.
— На основании следов я ничего не могу утверждать, ваша честь.

На лице судьи появилось выражение холодной решимости.

— Были ли там и другие следы? — поторопился спросить Мейсон.
— Да.
— Следы ног?
— Следов ног было очень много, но большей частью тоже весьма нечетких. В тех местах, где почва успела подсохнуть, следы были нечеткие, ну, а на мокрых участках практически ничего нельзя было разобрать. Дождь все размыл.
— Вы не нашли следов обуви подозреваемой?
— Мы затрудняемся утверждать, что это были именно ее следы. Понимаете, мы обнаружили порядочно следов, оставленных, несомненно, женской обувью, причем принадлежащих разным женщинам. Однако ни одного четкого следа, с которого можно было бы сделать слепок, не сохранилось.
— Что вы можете сказать о мужских следах?
— Были и такие.
— Много?
— Вы хотите знать, много ли мужчин побывало в том месте, или много ли следов вообще там было?
— Первое, разумеется.
— Мы не можем ответить на этот вопрос. Вообще в том месте побывало много народу. И мужчины, и женщины. Но кому принадлежат следы, мы сказать не можем.
— Точно так же, как и следы машин?
— Да. Ярдах в пятидесяти от коттеджа было найдено очень много следов с неясным рисунком протекторов. Там есть небольшая ровная площадка. Создается впечатление, что она служила чем-то вроде стоянки для машин. К этой площадке ведет вполне сносная дорога, и на ней можно развернуться.
— Там были и свежие следы?
— Да, сэр.
— Но вы так и не сумели определить последовательность наложения этих следов?
— Нет, сэр.
— Были ли среди них следы джипа?
— Да, и джипа тоже: в этом глухом месте оказалось весьма интенсивное движение.
— Вы что имеете в виду, лейтенант?
— Только то, что там побывало много машин, в том числе и машина подозреваемой.
— Все следы оставлены за время последней непогоды?
— Этого мы не можем сказать. Грунт и без дождя очень вязкий, плюс дождь, так что точно невозможно определить, когда следы оставлены.
— Короче говоря, в этом смысле вы ничего определенного сказать не можете?
— С категоричностью нет. Что касается моего личного мнения, то мне они показались свежими. Во всяком случае, большая часть.
— Минуточку! — вмешался Эллингтон. — Если суд позволит, то я хочу оспорить последнюю часть ответа свидетеля как некомпетентную. Свидетель пытается выдать свое личное мнение за факт. Я настаиваю, что подобное заявление не может быть занесено в протокол. Хотя свидетель — офицер полиции, он не может считаться экспертом по отпечаткам следов.
— А я считаю, что, конечно, может, — возразил Мейсон. — Но поскольку в данном вопросе возникли сомнения, я хочу их разрешить... Лейтенант Трэгг, как давно вы служите в полиции?
— Минуточку, минуточку! — буквально взвился Эллингтон. — Ваша честь, я понял, что сыграл на руку защите. Совершенно ясно, что она всеми силами старается затянуть слушание дела. Чтобы сэкономить время, я снимаю свое возражение. Признаю, что лейтенанта Трэгга можно считать экспертом по следам... и всем тем, чем его хочет признать защита... Продолжайте, Мейсон!

Судья Бэгби покачал головой:
— Вот уж не думал, что вас в такой мере может беспокоить тактика защиты. Однако в связи с тем, что обвинение непрерывно возражает защите, заседание действительно затянулось. Как мне кажется, у мистера Мейсона есть еще целый ряд вопросов, поэтому я предлагаю перерыв до половины второго.

Мейсон покачал головой:
— Мне нужно тщательно подготовиться к продолжению заседания, ваша честь. Поэтому я прошу вас продлить перерыв до двух часов.

Какое-то время судья раздумывал, потом сказал:
— Мы, разумеется, ограничены временем, но, поскольку сегодня все равно второе дело заслушать не удастся, нам не обязательно начинать в половине второго... Как вы думаете, мистер Мейсон, если мы начнем в два часа, мы управимся до конца дня?
— Надеюсь, ваша честь.
— Прекрасно. В таком случае начнем заседание в два часа.

Когда судья удалился, Эллингтон улыбнулся Мейсону и сказал:
— С вашей стороны, было ловким ходом вызвать лейтенанта Трэгга в качестве свидетеля защиты.
— Я уверен, что вы вызовете его еще не раз, как только я кончу со своими вопросами.

Эллингтон снова рассмеялся:
— Да, ваши вопросы... Против некоторых из них мне хотелось бы возразить. И было бы любопытно узнать, что вы хотели бы получить от этого предварительного слушания.
— Я и сам не знаю, — весело улыбнулся Мейсон. Потом он повернулся к Делле:
— Пошли, Делла, сейчас нужно хорошенько перекусить... А где Пол?
— Звонит по телефону.
— Хорошо, пошли. Скажи, машину сегодня заправляли?

Она покачала головой:
— Нет, шеф, но четверть бака есть.
— Придется заправиться. Возможно, машина понадобится нам в ближайшее время.
— Идите, спешите заправить машину! — хихикнул Эллингтон. — Меня вы так дешево не купите, Мейсон. Я понимаю, вы лихорадочно ищете свидетелей, надеясь что-либо изменить. Но я уверен, что в два часа, когда вы вернетесь в суд, у вас все равно не будет никого, кроме лейтенанта Трэгга. И я готов держать пари два к одному, что вы боитесь вызвать свою подзащитную на свидетельское место.
— Два к одному, вы сказали? Что же, это совсем неплохо. Но какие будут ставки?
— Конечно, чтобы выиграть пари, вы вполне можете и ее привести к присяге. Но пятьюдесятью долларами я все-таки рискну.
— Пятьдесят против двадцати пяти, так я понял?

Эллингтон бросил быстрый взгляд на адвоката и кивнул уже менее решительно. Мейсон усмехнулся:
— Не хочется раскрывать свои карты из-за такой ничтожной суммы... Пошли, Делла. Найдем Пола и двинем в хороший ресторан.

Глава 13

Перри Мейсон, Делла Стрит и Пол Дрейк оставили машину на бензоколонке и велели залить полный бак, долить масла и воды. По дороге к ресторану Мейсон спросил:
— Пол, тебе удалось что-нибудь узнать о машинке? — Ничего определенного, что могло бы нам помочь.

Эксперт сказал, что такой шрифт стоит на «смит-короне», Мейсон нахмурился.

— Ведь у мисс Мид как раз и стоит такая машина, Пол.
— Совершенно верно. Это первое. А второе: именно мисс Мид арендовала коттедж у Пайн-Глена. Эллингтон старается замять это дело, но, конечно, ты его дожмешь. Достаточно раздобыть образец шрифта с машинки Мовис Мид и сравнить с арендными расписками.

Мейсон пошевелил губами:
— Мне хотелось бы побольше выяснить об аренде, Пол. Ты знаешь, я не люблю бродить наугад, хотя практически не сомневаюсь, что коттедж арендовала мисс Мид и что Мэнли там частенько бывал... Но ты чем-то встревожен, Пол? Выкладывай, в чем дело.
— Наверное, все это пустяки, Перри. И все же...
— Давай, не тяни, выкладывай, что тебя гнетет?
— Не хотелось бы беспокоить тебя, когда на руках серьезное дело...
— Господи, да что это с тобой? Говори, не бойся, выдержу.
— Хорошо. Конечно, возможно, что все это не имеет никакого значения... Разреши, Перри, сначала задать тебе вопрос.
— Да?
— Эллингтон уже закончил свою часть?
— По всей вероятности.
— И он не собирается представлять суду дополнительные обстоятельства?
— Думаю, что нет. Он увяз в этом деле гораздо глубже, чем намеревался. Понимаешь, он пытался предъявить ровно столько улик, чтобы не выпустить Глэдис Дойл на свободу и в то же время не предъявлять ей официального обвинения в убийстве. А моя-то стратегия была противоположной: я старался как можно больше раздобыть информации и для этого задавал самые разнообразные вопросы. Собственно говоря, итог был предрешен. Судья Бэгби уже высказал свое мнение по этому вопросу, но он дал шанс для подзащитной, сказав, что она тоже может дать показания.
— Ну и что — даст ей это что-нибудь?
— Нет, — покачал головой Мейсон. — Даже если судья и поверит ее рассказу, он все же не решится единолично взять на себя ответственность и освободить ее. Это дело присяжных. Поэтому судья Бэгби наверняка скажет, что обвинение проделало большую работу, что представленные свидетельства доказывают виновность обвиняемой и что показания последней всего лишь ее версия. Рассказанное ею говорит о ее невиновности. Но вопрос в том, говорит ли она правду или нет.

Есть и такие судьи, кто заранее пытается выяснить, насколько все собранные свидетельства удовлетворят присяжных. Это рождает сомнение и играет на руку обвиняемому. Но даже если доказательства путанны и противоречивы, а окружной прокурор настаивает на содержании обвиняемого под стражей, судья принимает сторону обвинения и представляет суду присяжных вынести окончательное решение. Прокуратура в любой момент может прекратить дело, если почувствует, что не может найти достаточно улик, а вот судья никогда не знает, какими доказательствами располагают стороны.

— Понятно, — кивнул головой Дрейк. — Так вот я скажу тебе, Перри, что меня беспокоит. У меня из головы не выходит мой сотрудник Келтон.
— А что такое?
— Он суетится.
— То есть как?
— Сегодня он разговаривал с ребятами из газеты. Рассказал им, что находится на перепутье и что ему надо принять решение, которое может повлиять на его дальнейшую карьеру. Карьеру детектива. Он сказал, что всегда старался быть лояльным по отношению к клиентам, но закон нарушать нельзя... Короче говоря, он в полной растерянности.
— Так ты полагаешь, что это связано с той находкой, которую мы скрыли от полиции? — спросил Мейсон.
— Несомненно, Перри... И вот репортеры, поразмыслив над его словами, стали названивать к вам в бюро, пытаясь выяснить, что Келтон имел в виду. Ты ведь знаешь, какой дотошный народ эти газетчики!

Едва узнав обо всем этом, я попытался связаться с Келтоном. Всех свободных людей бросил на его поиски. Вот почему я столько времени провел сегодня у телефона.

Но Келтона мы так и не нашли. В конце концов мне не оставалось ничего другого, как позвонить его жене и сказать, что ее супруга немедленно хочет видеть прокурор. Понимаешь, Перри, меня интересовало, как она будет на это реагировать... Знаешь, что она ответила? Очень удивилась и сказала, что Келтон уже отправился к прокурору. Во всяком случае, она так полагает.

— Ого! — вырвалось у Мейсона. — Даже с тобой не посоветовался? Хорош гусь!

Делла бросила испуганный взгляд на адвоката.

— Ну что же, хорошо, что ты меня предупредил, Пол, — довольно добродушно добавил тот, открывая дверь в ресторан. — Ты когда-нибудь завтракал у Селкирка?
— Я-то рассчитывал, что мы дойдем до Тони, — сказал Дрейк. — Сегодня у них там особые блюда.
— Вот-вот, и все пропитано чесноком, — рассмеялся Мейсон. — Нет, приятель, давай лучше остановимся здесь, у них чудесно готовят косулю...
— Ты говоришь так, будто собираешься ее заказывать. Небось опять возьмешь себе салат да ананасы.
— Чудак человек: не могу же я идти в суд с полным желудком. Можно и задремать под нудные речи прокурора! Я думаю о вас с Деллой.
— А что, Делле можно?
— Она может есть все, что захочет, — ответил Мейсон.
— Тем более что мой завтрак состоял всего из двух чашек кофе, — парировала Делла.

Перед ними в почтительном поклоне скопился метрдотель.

— Как насчет маленького зала, Педро? — спросил Мейсон.
— Вы имеете в виду зал на двенадцать персон?
— Да. Он не занят?
— Сейчас там никого нет. Но я схожу проверить, не заказан ли он. Мистер Селкирк не любит, когда этот зал занимает такая малочисленная компания, как ваша... Но для вас, мистер Мейсон, он наверняка сделает исключение.

В этот момент Мейсон увидел в конце зала самого Селкирка и жестом руки попросил его подойти:
— Идите-ка сюда, Джим!

Селкирк поспешно подошел.

— Они желают занять маленький зал, — сказал метрдотель.
— Ну и правильно. Так чего же вы ждете, Педро?
— Хорошо, сэр! — поспешно ответил тот. — Прошу вас, господа!
— Спасибо, Джим! — поблагодарил Селкирка Мейсон.

Тот улыбнулся и кивнул.

— Там, кажется, есть телефонная розетка? — спросил Мейсон метрдотеля.
— Даже две.
— В таком случае принесите нам сразу два аппарата. Нам придется много звонить.

После этого Мейсон повернулся к Дрейку:
— Все в порядке, Пол. Теперь ты сможешь держать постоянную связь со своим бюро. Я хотел бы выяснить все относительно Келтона. Он может все испортить.
— Черт побери, конечно, Эллингтон его использует. Да Келтон для него просто находка. Ведь стоит ему подняться на место для свидетелей и принести присягу, как он выложит все, что было и чего не было. И тогда мой перекрестный допрос пойдет прахом.

Появился метрдотель с двумя аппаратами, которые тут же включил в сеть.

— Спасибо, — поблагодарил его Мейсон и тут же повернулся к Дрейку: — Одного понять не могу: почему до сих пор мы ничего не слышали про того человека?
— Про какого человека?
— Который находился в коттедже. Я был уверен, что он явится для дачи показаний, конечно, если убийца не он.

Дрейк скептически посмотрел на адвоката:
— Ты действительно веришь, что в коттедже кто-то был?
— Конечно. Так утверждает моя подзащитная.
— Одних ее слов недостаточно... Он даже не оставил отпечатков пальцев.
— Полиция вообще нашла один-единственный четкий след: это отпечаток большого пальца Глэдис Дойл на револьвере. Между тем она поворачивала кран в ванной комнате, пила из чашки... Почему же они не нашли других ее отпечатков?
— Верно, Перри! Я как-то об этом не подумал... Значит, ты думаешь, что все отпечатки были уничтожены?
— Вполне возможно. Кто-то был заинтересован в том, чтобы в доме не осталось ни одного отпечатка. Правда, была высокая влажность, а это не способствует сохранению следов, в том числе и отпечатков пальцев.

В дверях появился метрдотель.

— Простите меня, мистер Мейсон, но вас просят к телефону. Я ничего не обещал, сказал, что не знаю, здесь вы или нет. Но этот человек сказал, что он знает, что вы здесь, и что дело срочное.

Перри Мейсон обменялся красноречивыми взглядами с Деллой и Полом.

Делла покачала головой.

— Ведь мы даже не знали, где будем обедать, — сказал Дрейк, — понимаешь, я-то вообще надеялся попасть к Тони.
— Тогда кто же мог знать, что я здесь? — задумчиво сказал Мейсон.
— Я могу сказать, что вас тут нет, — предложил Педро.
— Да нет, надо поговорить, — сказал адвокат, беря трубку.

И сразу же заговорил, обращаясь к телефонисту на коммутаторе:
— Я Перри Мейсон. Меня кто-то вызывает по телефону. Я нахожусь в малом зале ресторана. Можно перевести разговор сюда?
— Конечно, мистер Мейсон. Обождите минуточку... Через несколько секунд адвокат услышал:
— Все в порядке, мистер Мейсон, можете разговаривать.
— Хэлло? — сказал адвокат.
— Это Перри Мейсон? — раздался в трубку тихий мужской голос.
— Да. С кем имею честь?
— Мое имя вам все равно ничего не скажет, — ответил мужчина. — Просто я хочу кое-что сообщить. Когда полиция обследовала коттедж, в котором произошло убийство, она не обнаружила почти никаких отпечатков пальцев. Кто-то ухитрился их уничтожить. Но в буфете на кухне стоял чайник из нержавеющей стали. Только не перепутайте его с алюминиевым, что стоит на плите... Чайник из нержавеющей стали стоял на самой верхней полке и...
— Одну минуточку, — прервал его Мейсон, — извините меня, но я вас не слышу...

После этого он громко сказал:
— Прошу вас, потише. Ведь я разговариваю по телефону. Неужели вы...

Одновременно он поманил к себе Дрейка, прикрыл ладонью микрофон и шепнул ему:
— Живее, постарайся выяснить, откуда звонят... Опять затевается какая-то подлость.

Дрейк так стремительно бросился к выходу, что опрокинул стул, стоящий у двери. Мейсон, отставив трубку, продолжал разговор с несуществующим собеседником...

— ...и все же не мешайте мне говорить. Я практически ничего не слышу. Неужели нельзя оставить меня на пару минут в покое?

Подмигнув Делле, он сказал еще громче:
— Делла, попытайся навести здесь хоть какой-то порядок. У меня серьезный разговор, а тут...

И только после этого снова заговорил в трубку:
— Еще раз прошу извинить меня... Крайне сожалею, что я был вынужден прервать наш разговор. Итак, что вы хотели мне сообщить?

Человек на другом конце провода заговорил так быстро, что все слова как бы слились воедино, наскакивая одно на другое:
— Вы изобретательны, Мейсон, и, возможно, уже пытаетесь выяснить, откуда я сейчас звоню. Но это бесполезно. Так вот — на этом чайнике были отпечатки. Поинтересуйтесь этим у Трэгга. Однако полиция и сейчас не знает, кому они принадлежат...

Связь прервалась.

Мейсон медленно и задумчиво положил трубку на место.

— Намек? — спросила Делла.
— Больше, чем намек, Делла. Это тот винтик, которого так не хватало.
— А что конкретно?
— Неизвестный мужской голос сообщил, что у полиции есть еще какие-то сведения. Если так, то это сильно меняет дело. Он сказал, что полиция нашла отпечатки чьих-то пальцев на чайнике из нержавеющей стали на верхней полке кухонного буфета. Однако они до сих пор не могут выяснить, кому они принадлежат.
— Вы полагаете, это важно?
— Думаю, что очень важно. Но куда важнее узнать, кто сейчас звонил мне по телефону и как он узнал, что я здесь.

Открылась дверь, и на пороге появился Дрейк:
— Это проворный парень, Перри, повесил трубку еще до того, как мы успели что-либо предпринять.
— Я так и думал, Пол, — ответил Мейсон, постукивая пальцем по стеклу. — И все же это тот ложный шаг с их стороны, на который я все время рассчитывал. Ну, как ты думаешь, откуда он мог узнать, что мы обедаем здесь?
— Понятия не имею!
— Мы выбрали этот ресторан в последнюю минуту.
— Правильно.
— Разве что он следил за нами. Мейсон внезапно отодвинул стул:
— Очень хорошо, Пол. Выйдем-ка минут на пятнадцать!

Дрейк недоуменно посмотрел на адвоката. Тот торопливо объяснил:
— Мы все трое выйдем из ресторана. Пол, ты пойдешь направо, Делла — налево, я перейду на противоположную сторону, и мы попробуем что-нибудь выяснить. Спрашивайте у всех подряд, не обратили ли они внимания на человека, который только что звонил по телефону. Это широкоплечий крепыш шести футов ростом с вьющимися черными волосами и серыми глазами со стальным блеском. Глаза у него весьма примечательные... Все ясно? Ну, пошли!
— Вряд ли что-нибудь получится! — вздохнул Дрейк.
— А ты как думаешь, Делла? Девушка пожала плечами.
— Ну ладно, там видно будет! — упрямо сказал Мейсон. — Пошли!

Они поднялись из-за стола. На ходу Мейсон предупредил метрдотеля:
— Малый зал остается за нами. Мы скоро вернемся и скрепим договор десятидолларовой бумажкой.
— Итак, Пол налево, я — направо, хотя нет, я прямо, а Делла направо.

Мейсон пересек улицу и сразу же вошел в бар.

— Телефонная будка есть? Бармен покачал головой:
— Телефон вообще есть, но открытый, без будки.
— Кто-нибудь звонил по нему за последние пять минут?
— Нет, с полчаса уже никто не звонил.

Из бара Мейсон прошел в кондитерскую, задал те же вопросы, получил примерно те же ответы и торопливо вышел на улицу. Так он заглядывал во все магазины, пока не добрался до автомобильной стоянки. Он уже совсем было прошел мимо, но тут вдруг заметил телефонную будку, установленную неподалеку от помещения дежурного механика.

Мейсон подошел к конторке. Дежурный моментально вышел навстречу.

— Пришли за машиной? Ваш талон? Адвокат покачал головой.
— Мне нужно просто спросить вас кое о чем... — Он кивнул в сторону телефонной будки. — Вы не заметили, за последние несколько минут из нее никто не звонил?
— Возможно, что и звонили, — ответил тот, недоуменно поглядывая на Мейсона. — Но только мне ни к чему... А в чем, собственно, дело?
— Меня интересует человек шести футов ростом С черными вьющимися волосами и с серыми блестящими глазами... У него крупные и мужественные черты лица.
— Я не видел, чтобы он звонил, — ответил тот, — но кто-то похожий несколько минут назад оставил свою машину на нашей стоянке.
— Вы можете мне ее показать?
— Да вы только посмотрите, сколько их здесь.

Он хотел уже уйти обратно в свою конторку, но в этот момент к стоянке подъехала еще одна машина.

— Мне очень жаль, мадам, — сказал дежурный, — но у нас больше нет ни одного свободного места. Так что вам придется поискать другую стоянку.

Женщина дала задний ход.

— Послушайте, приятель, — заговорил Мейсон, — для меня это крайне важно. Если у вас сейчас совсем нет мест, значит, та машина была одной из последних?

Мейсон сунул ему в руку пять долларов.

— Так бы и сказали с самого начала, — осклабился тот. — Вон его машина, серого цвета, видите?
— Вы уверены? Парень кивнул.
— Отлично! Впусти-ка меня на минутку.
— Ха, зачем это? Уж не собираетесь ли вы ее угнать?
— Я просто взгляну на ее номер и на имя владельца. Он подошел к машине, записал номерной знак, потом открыл дверцу и взглянул на карточку на щитке водителя.
— Вот и все!

И в записной книжке Мейсона под номером машины появилась еще одна строчка: «Ричард Джилмен, 2912, апартаменты Моссвуда».

После этого адвокат сам вошел в телефонную будку.

— Нашли, что искали? — поинтересовался дежурный.
— Думаю, что да. Надеюсь, память у тебя плохая.
— Совсем неважная, — улыбнулся парень.
— И ты наверняка уже забыл о моем визите?
— Я позабыл о вашем визите, как только получил пять долларов. Делаю свое дело и знать ничего не знаю!
— Вот и чудесно!

Закрыв за собой дверь телефонной будки, он набрал номер ресторана, попросил позвать метрдотеля и сказал ему:
— Это Перри Мейсон. Когда появится кто-нибудь из моих спутников, попросите их позвонить по телефону «Крествуд-69666». Только, пожалуйста, не забудьте, это крайне важно.

Метрдотель заверил его, что сделает все, что нужно.

Повесив трубку, Мейсон достал из кармана чистый бланк повестки и вписал имя Ричарда Джилмена, который вызывался в суд в качестве свидетеля по делу Глэдис Дойл.

После этого Мейсон вышел из будки, но остался стоять неподалеку, так, чтобы можно было и услышать звонок, и в то же время наблюдать за серой машиной.

Телефон зазвонил минут через десять.

— Хэлло? — сказал Мейсон.

В трубке послышался голос Дрейка.

— Это ты, Перри?
— Да.
— Мне ничего не удалось обнаружить. Проверил десятка два телефонов-автоматов, спрашивал у всех прохожих...
— Не огорчайся, сейчас это уже не имеет значения, — ответил Мейсон. — Я кое-что обнаружил. Сколько тебе нужно времени, чтобы найти кого-нибудь из своих людей и прислать его сюда? Только порасторопней.
— Если повезет, минут пятнадцать.
— Надо, чтобы повезло... Я жду здесь. Это телефонная будка возле стоянки номер 24. Телефон сюда ты знаешь. А вы с Деллой обедайте. Заказывайте, что хотите. Я подожду здесь либо твоего человека, либо нашего «приятеля». Он может появиться когда угодно. Поэтому на стоянке непременно должен кто-нибудь дежурить. Подгони своего парня, он меня сменит, и я сразу же присоединюсь к вам.
— Все понял, Перри. Пришлю тебе толкового парня, который никого не упустит!
— Договорились!

Мейсон повесил трубку, вышел из будки и снова принялся ждать. Ему повезло. Не прошло и десяти минут, как он заметил человека, направляющегося к стоянке. Квитанцию на машину тот достал на ходу.

Дежурный вышел ему навстречу, отобрал талон и, войдя в ворота, вывел серую машину, так интересовавшую Мейсона.

Было видно, что человеку не терпится поскорее уехать, но когда он уже протянул руку к дверце, чтобы открыть ее, Мейсон легонько дотронулся до его плеча.

Человек обернулся. Адвокат протянул ему повестку:
— Мистер Джилмен? — спросил он.
— Да. А в чем дело?
— Вот, получите. Это повестка на судебное заседание. Вы вызываетесь сегодня в качестве свидетеля по делу Глэдис Дойл. Слушание начнется в два часа. Буду вам крайне признателен, если вы явитесь без опоздания.
— Перри Мейсон? — В голосе незнакомца слышался испуг.
— Совершенно верно.
— О, Боже... Послушайте... послушайте, мистер Мейсон, я не могу быть вашим свидетелем!
— Как раз наоборот. Вы не можете отказаться свидетельствовать на суде, — сухо сказал Мейсон.

Джилмен задумался.

— Скажите, Мейсон, — наконец спросил он, — где я допустил промах? Я ведь не глуп, да и не новичок в своем деле. Не могли же вы предположить, что я слежу за вами? Так где же я дал маху?
— Непременно скажу, но после того, как вы дадите свидетельские показания, — ответил Мейсон.
— Я не могу этого сделать!
— Поскольку вам вручена официальная повестка, вы обязаны быть в суде.
— Повторяю: я не могу. И в суд я не приду, несмотря на повестку!
— Даже так! — усмехнулся Мейсон.
— Да, даже так. Потому что у меня есть на то веские причины.
— У меня тоже есть веские причины вызвать вас в качестве свидетеля, — отрезал Мейсон. — Повестка вам вручена, и никакие дела не могут быть извинением для неявки в суд. Особенно, если вы дорожите чистой совестью.
— Послушайте, мистер Мейсон, давайте-ка уладим этот вопрос полюбовно.
— Вы придете в суд в два часа, — повторил Мейсон. — Если же нет, я скажу судье, почему ваше присутствие необходимо, и потребую отложить слушание.
— А почему оно так необходимо?

Мейсон усмехнулся:
— Потому, что вы должны подтвердить перед судом, что вы находились в том коттедже, когда туда приехала Глэдис Дойл, и что все то, что она рассказала, является правдой, что спустя некоторое время после полуночи вы вышли из коттеджа и вытащили ее машину из грязи, проехали мимо дома, развернули машину в обратную сторону и, будучи опытным водителем, оставили в стороне эту колдобину, в которой первый раз завязла машина. Полагаю, что, вытаскивая ее, вы использовали джип, но точно не знаю и поэтому не могу утверждать. После этого вы возвратились в коттедж и постарались уничтожить там все отпечатки пальцев, выключили печь и уехали, оставив Глэдис Дойл в спальне. Возможно, вы расскажете суду и еще кое-что. Не могу утверждать. Не исключено, что вам известны кое-какие факты, которые помогли бы моей подзащитной... Ну, а если вы не явитесь в суд по повестке, я просто-напросто обвиню вас в убийстве Джозефа Мэнли... А теперь прошу меня извинить: меня ждут к обеду. — И Мейсон быстро зашагал по улице.

Войдя в ресторан, он тут же прошел в малый зал и присоединился к Полу и Делле, которые уже обедали.

— Ну как? — поинтересовалась она. Мейсон улыбнулся:
— Пол, когда твой человек появится на стоянке и не увидит меня, он догадается позвонить сюда? Скажи ему, чтобы он возвращался. Я дождался нашего «господина инкогнито» и сделал все, что требовалось. А теперь, друзья, ешьте в свое удовольствие, но в темпе. Желательно приехать в суд не в два, а как можно раньше, у меня есть дело.
— Какое? — поинтересовался Дрейк.
— Со мной там собирается поговорить один хорошо одетый джентльмен с кейсом в руке. Ну, а потом для меня не явится неожиданностью, если у Харви Эллингтона тоже возникло желание перекинуться со мной парой слов до начала заседания. И, наконец, вполне возможно, что нас осчастливит своим присутствием сам окружной прокурор мистер Гамильтон Бюргер!

Делла повернулась к ошарашенному Дрейку.

— Оказывается, наш Перри все же разыскал того человека, который находился в коттедже вместе с Глэдис Дойл! Браво, Перри!

Глава 14

Перри Мейсон вошел в зал суда без десяти минут два.

Навстречу ему со скамьи поднялся высокий стройный человек, одетый в серый костюм, с чемоданчиком в руке.

— Мистер Мейсон? — спросил он.

Тот, проходя между рядами, быстро обернулся:
— Совершенно верно.
— Разрешите представиться: меня зовут Дартли Б. Ирвин.

Мейсон пожал ему руку:
— Слушаю вас, мистер Ирвин!

Тот быстро оглянулся, сунул руку в карман, вынул кожаный футлярчик и открыл его. Сверкнул золотой значок.

Мейсон внимательно осмотрел этот значок со всех сторон, потом с серьезным видом кивнул.

— Не хотелось бы беспокоить вас, — сказал Ирвин. — Но вы вызвали в суд одного из наших людей.
— Разве? — удивленно переспросил его Мейсон.
— Да... Ричарда Джилмена.
— Он один из ваших людей?
— Да. Он не может давать свидетельские показания.
— Почему?
— Потому что он выполняет очень важное секретное поручение. Если он поднимется на свидетельское место и станет давать показания, он неизбежно вынужден будет коснуться сущности своего задания, раскроет себя, ну а это равносильно провалу.
— Провалу чего?
— Провалу операции.
— А если он не поднимется на свидетельское место и не даст показаний, это приведет к моему провалу и к осуждению невиновной. Вы об этом не задумывались?
— До самого последнего времени нет, — признался Ирвин. — Но зато весь последний час ни о чем другом не думаю.
— Ну, и к какому выводу вы пришли? — поинтересовался Мейсон.
— На сегодняшнем слушании решается только один вопрос: достаточно ли улик для того, чтобы считать вашу подзащитную виновной в преступлении в коттедже. На этом заседании все равно прокуратура не сможет предъявить ей определенного обвинения, а вы не сумеете добиться того, чтобы ее выпустили на свободу... Поэтому я хочу заключить с вами сделку, Мейсон...
— Какого рода сделку?
— Повторяю, сегодня решается только один вопрос: имеется ли достаточно оснований держать вашу подзащитную под арестом, то есть подозревать ее в убийстве... Вот мы и хотим, чтобы Ричард Джилмен предстал непосредственно перед судьей в служебной комнате, а вы с прокурором зададите ему вопросы, которые сочтете необходимыми. Нельзя допустить, чтобы его рассказ стал достоянием публики. Но в присутствии вас троих Джилмен сможет дать свои показания совершенно свободно.

Мейсон покачал головой:
— Нет, не выйдет.
— Почему?
— Потому что это открытое слушание, — ответил Мейсон. — И, возможно мне не один раз придется вызывать этого свидетеля. Я хочу знать все, что там было, и я хочу, чтобы это происходило в присутствии моей подзащитной... Закон гласит, что обвиняемый имеет на это право. И если я лишу свою подзащитную этой привилегии, а потом она попадет в газовую камеру, я до конца дней своих не прощу себе этого.
— Но какая вам разница? — сказал Ирвин. — Если хотите, мы пойдем еще кое на какие уступки. Мы согласимся на присутствие секретаря суда, ведущего протокол, и подзащитной. Мы только не можем позволить себе, чтобы Джилмен появился на свидетельском месте, чтобы его фото было напечатано в газетах, после чего репортеры начнут на все голоса...

Мейсон нахмурился:
— О чем же вы раньше думали? Почему Ричард Джилмен надумал скрываться? Почему он сам не явился ко мне и не рассказал, как все было?
— Потому что я запретил ему это делать.
— Из каких соображений?
— Я считал, что до слушания этого дела в суде еще далеко, сообщил о случившемся в Вашингтон, но инструкций еще не получил. Я вынужден был запретить ему предпринимать какие-либо шаги, пока не придут соответствующие указания.
— Совершенно не думая о судьбе девушки!
— Почему совершенно? Я думал, особенно когда узнал, что вы вручили Джилмену повестку. Но, зная вас как человека чести, я решил, что имею право вам довериться и мы можем найти общий язык... Однако должен предупредить, что показания Джилмена ни на йоту не изменят положения вашей подзащитной.
— Почему?
— Потому что факты говорят за то, что она могла совершить это убийство. И, видимо, так оно и было.
— Делать скоропалительные выводы вообще плохо, а вам — в особенности! — сухо заявил Мейсон. — Где Джилмен?
— Он появится, как только это будет необходимо.
— Мы решим дело таким образом, — сказал Мейсон. — Защита может дать согласие на продолжение слушания дела при закрытых дверях, но при условии, что там непременно будет вестись протокол, будут присутствовать моя подзащитная и судебный пристав. Джил-мен же должен рассказать все, что знает, а не только то, что я мог бы услышать от него в открытом заседании. Особенно же это касается тех фактов, которые непосредственно не связаны с делом, но, возможно, могут помочь моей подзащитной.

Ирвин покачал головой:
— Мы не можем рассказывать о секретном задании. Самое большее, на что вы можете рассчитывать, это услышать рассказ Джилмена о том, что происходило в ту ночь в коттедже.
— Он был в этом коттедже?
— Да.
— Что ему там было нужно?
— Он собирал улики.
— Против кого?
— Я бы предпочел сейчас не отвечать на этот вопрос.
— Воля ваша, мистер Ирвин. Обеспечьте присутствие вашего человека на суде в два часа. Мы приведем его к присяге и вызовем на свидетельское место...
— Минуту, мистер Мейсон! Я пытался говорить с вами по-доброму. Но ведь можно немного и поднажать.
— Что ж, валяйте! — ответил Мейсон. — Посмотрим, что из этого получится. Пора бы вам понять, что, когда я берусь за дело, я прилагаю все усилия, чтобы действительно защитить интересы моего клиента.
— Вы это сделаете и на сей раз, — заверил его Ирвин. — Только перенесите слушание дела в кабинет судьи Бэгби. И если окажется, что этот вариант по той или иной причине вас не устраивает, — ну что же, тогда мы перенесем слушание дела в зал заседаний.
— Что ж, если не пострадают интересы моей подзащитной, я не против.

Ирвин взглянул на часы:
— У нас остались считанные минуты.
— Судья Бэгби в курсе дела?
— Нет еще. Мы с ним пока не говорили.
— А обвинение?
— В прокуратуре мы же были. Разговаривали с окружным прокурором Гамильтоном Бюргером. Мы отправились туда буквально через десять минут после того, как вы вручили Джилмену повестку. Мистер Бюргер проявил большой интерес.
— Надеюсь, вы появились там не во время обеденного перерыва?
— Вы, наверное, удивитесь, но по вашей милости сегодня многие люди остались без обеда! — сказал Ирвин.
— Может быть, вы думаете, что я сытно пообедал? Ну, это к делу не относится. Поговорите с судьей. Кстати, как насчет Эллингтона? Я хочу, чтобы он тоже там был.
— Там будут и Эллингтон, и окружной прокурор.
— Короче говоря, все начальство, — заметил Мейсон.
— Да, начальство... в масштабах округа, — согласился Ирвин.

Видимо, «начальство в масштабах округа» не внушало ему особого почтения.

Мейсон прошел к Глэдис Дойл, которая с нетерпением ждала продолжения заседания, наклонился к ней и шепнул:
— Мы нашли того человека, который был с вами в коттедже.
— Неужели нашли?!

Мейсон кивнул.

— В таком случае он может подтвердить мой рассказ. Ведь он...
— Только не спешите, — прервал ее адвокат. — Все совсем не так просто, как вы воображаете. Мы точно еще не знаем, что там произошло. Этот человек — из ФБР. Неизвестно, какое дело он расследует, по возможности он постарается не касаться данной темы. Однако я вручил ему повестку в суд. Зовут его Ричард Джилмен. Правительство, разумеется, не пожелает раскрывать свои карты перед широкой публикой, а если он выступит в качестве свидетеля, его фотографии тут же появятся в газетах. И этому, возможно, очень хорошему агенту придется подыскивать другую работу. Поэтому было предложено перенести слушание дела в комнату судьи, где не будут присутствовать посторонние, и там Джил-мен сможет более или менее подробно ознакомить суд с обстоятельствами дела... Что вы думаете по этому поводу?
— А вы?

Мейсон улыбнулся:
— Я склонен согласиться. Во всяком случае, у меня есть возможность в любую минуту заявить, что я не удовлетворен результатами, и попросить перенести слушание обратно в зал заседаний. Так что, если я только почувствую, что они что-то скрывают, я в ту же секунду пущу в ход это оружие. С другой стороны, если я буду настаивать на открытом слушании дела, я лишусь всех своих преимуществ и, если они решат быть не слишком откровенными, я практически бессилен что-либо предпринять.
— Я вам уже давно говорила, что решительно во всем полагаюсь на вас, мистер Мейсон.
— Я просто хотел убедиться, что вы понимаете что к чему.
— А я буду при этом присутствовать? В комнате судьи?
— Да. Сначала они против этого возражали, но я заявил, что ваше присутствие является необходимым условием с моей стороны... Мне вообще показалось, что Ричард Джилмен — симпатичный человек, он сам намеревался явиться ко мне с объяснениями, но начальник все из тех же соображений секретности запретил. Они даже направили запрос в Вашингтон и ждут оттуда указаний, что им делать и какие шаги предпринять.

Посмотрев на часы, он добавил:
— Пойду и постараюсь переговорить с судьей Бэгби до того, как он начнет заседание.

Мейсон взглянул туда, где стоял Ирвин, и кивнул ему. Тот быстро подошел к адвокату, и они вместе направились к судье.

Харви Эллингтон и Гамильтон Бюргер были уже тут.

Судья как раз говорил:
— Я понимаю сложившуюся ситуацию, но далеко не уверен, господа, что мы можем пойти на такое. Закон гласит, что слушание дела должно проводиться открыто, а свидетели должны давать показания в присутствии обвиняемого.
— Я тоже говорил об этом, — вмешался Мейсон.
— И тем не менее приняли этот вариант? — спросил судья.
— Да. Согласился сделать попытку и посмотреть, что из этого получится. Хочу добавить, что, если такое слушание меня не удовлетворит, я буду настаивать на том, чтобы оно вновь было перенесено в зал заседаний, где мы будем допрашивать свидетелей по всем правилам, и там уж суду решать, какие вопросы являются существенными, а какие к делу не относятся.

Бюргер покачал головой:
— Вряд ли это правильно.
— Почему? — спросил Мейсон.
— Действуя таким образом, вы пытаетесь одним выстрелом убить сразу двух зайцев: сначала выведаете все, что вам нужно, а потом заявите, что не удовлетворены его показаниями, и потребуете перенести слушание в зал заседаний. И начнете снова допрашивать.

Мейсон удивился:
— Не вижу в этом никакого смысла... Кому нужно два раза подряд слушать показания?
— Я тоже, представьте, не вижу в этом смысла, но предупреждаю, что так может случиться, — сказал Бюргер.
— Если вопрос стоит так, — рассердился Мейсон, — то давайте с самого начала не будем затевать волокиту, а начнем публичное слушание дела и поскорее закончим с этим.
— Минуточку, минуточку, господа, — вмешался Ирвин. — Стоит ли входить в такие детали, мистер Бюргер? Не делайте из мухи слона.
— Если бы вам раньше доводилось иметь дело с Перри Мейсоном, вы бы этого не сказали. Он сумеет повернуть так, что муха непременно станет слоном.
— И тем не менее мы очень заинтересованы в таком компромиссном решении вопроса, — покачал головой Ирвин. — Защита только на таких условиях соглашается на слушание дела при закрытых дверях, а мы просто не можем, допустить, чтобы мистер Джилмен давал показания в открытом процессе.
— Как вы не понимаете, что этим вы даете Мейсону определенную фору! Вы раскрываете ему все свои карты.
— Во-первых, мы ни в коем случае не являемся заинтересованной стороной в данном деле. Ну, а во-вторых, у нас просто нет другого выхода.

Бюргер был вынужден уступить.

— Хорошо, — сказал он. — Приглашайте подзащитную и приступайте к делу.

Судья Бэгби отправил судебного служащего за Глэдис Дойл.

В ожидании девушки Ирвин вышел в коридор. Через несколько минут он вернулся с Ричардом Джилменом. Они вошли в комнату судьи как раз в тот момент, Когда в противоположном конце отворилась дверь и ввели Глэдис Дойл.

Совершенно неожиданно Джилмен улыбнулся и сказал вымученно-развязно:
— Привет, красавица!

Она шагнула вперед и протянула ему руку:
— Здравствуйте! Я была уверена, что вы придете мне на выручку. Раньше или позже, но вы должны были появиться и объяснить, что я тут ни при чем!
— Мне очень жаль, что получилось позже. И, кроме того, боюсь, что мало чем смогу вам помочь.
— Минуточку, минуточку! — воскликнул судья Бэгби. — Прекратите разговоры, ведь мы должны внести в протокол все сказанное. Прошу секретаря занять свое место, чтобы приступить к работе. Насколько мне известно, свидетель, приглашенный защитой для дачи показаний, находится на государственной службе. Он выполняет конфиденциальное задание правительства, и его начальство считает, что появление свидетеля на суде помешает исполнению его миссии.

С другой стороны, этот человек знает о целом ряде фактов, связанных с делом, которое мы здесь разбираем. Насколько я понял, установлено, что он находился как раз в том месте, где произошло убийство в ту ночь, и виделся с обвиняемой.

Поэтому защита вызывает этого человека в качестве своего свидетеля. Мы пришли к соглашению, что слушание дела будет продолжено за закрытыми дверями, секретарь запротоколирует все сказанное. Если впоследствии обвинение и защита не будут возражать, этот протокол можно будет приобщить к общему протоколу в виде его части.

Далее оговорено, что, если защита все же не будет удовлетворена результатами такого закрытого заседания, она сможет потребовать снова перенести слушание в зал. Я все правильно изложил, господа?

— Я не одобряю всего этого, но вынужден согласиться, — проворчал Гамильтон Бюргер.
— Все правильно, — сказал Мейсон. — Я только прошу мисс Дойл подтвердить свое согласие.
— Я как раз собирался узнать мнение вашей подзащитной, — снова заговорил судья Бэгби. — Итак, мисс Дойл, вы являетесь в этом деле подозреваемой. Вы слышали условия и согласны на них?
— Я согласна со всем, с чем согласен мистер Мейсон, — ответила она. — Я ему полностью доверяю.
— В таком случае перейдем к делу, — сказал судья. — Какой порядок вы предпочитаете, джентльмены?

Мейсон сказал:
— Я бы просил мистера Джилмена сделать неофициальное сообщение, которое помогло бы понять подоплеку данного дела и...
— Джилмен расскажет все то, что относится к этому делу, — подхватил Ирвин, — однако есть кое-какие вещи, которые мы хотели бы сохранить в тайне.
— Я настаиваю на том, чтобы вы рассказали решительно все, — перебил его Мейсон. — Мы же можем дать подписку о неразглашении услышанного. Вы, мистер Джилмен, сделаете это в форме связного рассказа, а потом, если возникнет необходимость, защита и обвинение смогут задать вам вопросы. Поскольку допрос неофициальный, нет никакой необходимости придерживаться тех канонов, которые приняты на суде. Вы понимаете, что нас интересуют одни факты, которые мы, возможно, сумеем в дальнейшем использовать в качестве свидетельских показаний.
— Хорошо, — согласился Ирвин, — мистер Джилмен постарается выполнить все в точности.
— А как быть с присягой? — с сомнением в голосе спросил судья.
— Мистер Джилмен не является свидетелем в общепринятом смысле слова, — заговорил Бюргер, — поэтому присяга тут ни при чем. Пусть он просто расскажет суду, что ему известно. И все.
— Нет, меня это не устраивает. Присяга необходима, — не согласился Мейсон.
— С вами и правда не договоришься! — рассердился Ирвин.

Мейсон холодно посмотрел на него:
— Можете не договариваться. Мы пришли сюда не в игрушки играть, а вести расследование. Вы согласны с моим предложением?

Гамильтон Бюргер хохотнул:
— Я же вас предупреждал, что он нас всех вывернет наизнанку! Вы выложите на стол все свои карты...
— Это еще вопрос! — огрызнулся Ирвин. Потом после небольшой паузы добавил: — Пусть будет по-вашему, мистер Мейсон. Хорошо, пусть Джилмена приведут к присяге.
— Ну, а теперь рассказывайте. Свидетель Джилмен начал.
— Мы выполняем задание правительства, связанное с проверкой правильности выплаты подоходного налога. Наше внимание привлек тот факт, что мисс Мовис Мид, написавшая нашумевшую книгу «Уничтожьте этого человека», коснулась в своем произведении как раз того, как ловко налогоплательщики увиливают от выплаты государству той части доходов, которая определена законом. Нам показалось, что она исключительно хорошо осведомлена в отношении самых разных, весьма остроумных уловок, которые сама писательница просто не могла бы придумать.

Было решено установить наблюдение за мисс Мид, дабы выяснить круг ее знакомых, ее связи и так далее.

Вскоре выяснилось, что Мовис время от времени приезжает на тайные свидания в уединенный коттедж у каньона, называемого Пайн-Глен. Я имею в виду тот самый коттедж, где произошло убийство.

Я отправился туда вечером восьмого числа этого месяца в надежде обнаружить там какие-нибудь бумаги или другие вещественные доказательства, которые могли бы помочь в наших розысках. Мне нужно было их сфотографировать.

Я приехал туда в десять часов. Погода была скверной, внутри все вымерзло, и я включил печку в гостиной. После этого принялся за работу, но почти сразу же на крыльце послышались чьи-то шаги и кто-то постучал в дверь.

Вполне понятно, это мне не понравилось. А с другой стороны — насторожило. Торопливо скрыв следы своей деятельности в доме, я открыл дверь и на пороге увидел мисс Глэдис Дойл.

Она мне сказала, что ее машина забуксовала на дороге, и попросила помочь вытащить ее.

Я сразу узнал в ней секретаршу Мовис Мид, то есть как раз той женщины, за которой мы установили наблюдение.

Боюсь, что поэтому я вел себя не по-джентльменски, особенно после того, как мисс Дойл выразила желание принять горячий душ и провести ночь в коттедже.

Пока она принимала душ, я выскочил из дома и проверил, нет ли поблизости еще кого-нибудь. Мне даже пришла в голову мысль, что коттедж окружен и меня могут в любую минуту схватить и обвинить в попытке изнасилования или кражи со взломом. Ведь я переступил порог чужого жилища, не имея ордера на обыск.

— Я бы попросил вас рассказать поподробнее, что вы делали после того, как мисс Дойл появилась в коттедже, — сказал Мейсон.

Джилмен помялся, а потом сказал:
— Я уже говорил, мистер Мейсон, что в первую очередь я должен был убедиться, что это не ловушка. Поэтому я выжидал до тех пор, пока не увидел, что она на самом деле принимает душ. Прекрасно понимая, что без одежды она не выскочит за мной.
— Значит, вы все-таки подглядывали! — возмущенно закричала Глэдис Дойл.

Судья Бэгби нахмурился.

— Одну минуточку, — сказал он строго. — Прошу помнить: что хотя это слушание не является официальным, но мне кажется, что мы все равно должны придерживаться определенных правил. Например, вы, мисс Дойл, имеете право выражать свои эмоции только через своего адвоката.

Ричард Джилмен продолжал:
— Так вот, убедившись, что она действительно принимает душ, я выскочил под дождь и пошел вверх по дороге, чтобы посмотреть, правда ли ее машина застряла, или это все вранье.

Моя незваная гостья меня не обманула. Ее машина попала в глубокую колдобину.

Взвесив все «за» и «против», я пришел к выводу, что это либо нелепая случайность, либо хорошо подготовленная западня. Я выждал еще какое-то время, а потом вернулся в коттедж. Там я оставался до тех пор, пока она не ушла спать.

Тогда я еще раз прошел к ее машине, завел мотор и с большим трудом сумел выбраться оттуда. Спустившись вниз под горку, мимо коттеджа, до небольшой естественной площадки, я развернул машину и повел ее снова к проклятой колдобине.

Опыт вождения машин у меня очень большой, особенно по горным дорогам, ну а здесь я знал о ловушке и сумел проехать таким образом, что машина не увязла. Я ехал по самой кромке дороги.

Оставив ключи зажигания в машине, я вылез из нее.

— Так, так, продолжайте...
— Я вернулся в коттедж, убедился, что там все в полном порядке, выключил печку, после чего уже окончательно распрощался с коттеджем, прошел пешком до того места, где стоял мой джип, вернулся в город и доложил начальству о случившемся.
— Так вы сообщили, что в коттедже находится Глэдис Дойл?
— Разумеется.
— И как вам приказали действовать? — спросил Мейсон. — Держать все в тайне?
— Мне кажется, я имею право не отвечать на этот вопрос, — ответил он.
— И я считаю, что он прав, — поддержал его Гамильтон Бюргер.
— Хорошо, — согласился Мейсон. — Можете ли вы мне сказать, почему вы заинтересовались коттеджем?
— Если вы не возражаете, на этот вопрос отвечу я! — предложил Ирвин.
— Минуточку! — вмешался судья. — Вы же не приводились к присяге, поэтому ваши...
— Наш разговор здесь все равно неофициальный, — сказал Мейсон. — Нам важно выяснить обстоятельства дела. Так что я не возражаю.
— Хорошо, — со вздохом согласился судья, — отвечайте вы. А потом мы попросим Джилмена подтвердить сказанное вами.

Ирвин начал:
— Мы знаем, что Мовис Мид связана с людьми, которые интересуют нас с точки зрения их источника обогащения. Похоже, она отмывала их деньги, и уличить их было довольно трудно.

Кроме того, мы знали, что и некоторые другие очаровательные особы занимаются аналогичными финансовыми махинациями. Нам нужно было как можно скорее разобраться в этом.

Мисс Мид познакомилась с Мэнли, и они начали встречаться в этом коттедже.

— Речь идет о любовных свиданиях? — спросил судья Бэгби.
— Откровенно говоря, не знаю, — ответил Ирвин. — Да нас это и не интересует. Мы ищем доказательства уклонения налогоплательщиков от исполнения своих обязанностей.

Мы обнаружили, что Джозеф Мэнли вел двойную жизнь. Он уезжал из дому якобы в деловые поездки. Иногда так оно и было. Но в ряде случаев вся его поездка ограничивалась переездом в Апартаменты Гандарры, где его знали под именем Джо Фарго. Это роскошные и страшно дорогие квартиры с отдельными гаражами и всеми современными удобствами.

Вскоре удалось узнать, что в гараже у Мэнли стоит джип, зарегистрированный на его настоящее имя и домашний адрес. После этого за Мэнли была установлена более тщательная слежка. Однажды он вывел нас на уединенный коттедж у каньона Пайн-Глен... И это, собственно, все, что мы можем рассказать в настоящее время.

— Значит, арендовала этот коттедж действительно мисс Мовис Мид? — спросил Бюргер.
— Думаю, да, но утверждать этого с абсолютной уверенностью не могу.

Мейсон обратился к Джилмену:
— Насколько я понял из ваших слов, когда в коттедже появилась Глэдис Дойл, вы подумали, что попали в ловушку? Я прав?
— Да, я так подумал, — подтвердил он.
— Почему?
— Как я уже говорил, я узнал в ней секретаршу Мо-вис Мид и, естественно, подумал, что против меня что-то замышляется. Сперва я хотел немедленно удрать из коттеджа и не сделал этого только потому, что боялся оставлять после себя отпечатки пальцев.
— Ну, а когда вы убедились, что девушка не замышляет против вас ничего плохого, а сама попала в беду, в вас заговорила совесть?

Джилмен укоризненно посмотрел на Мейсона:
— Я не понимаю, что вы подразумеваете, говоря о моей совести. Ведь я-то не сделал ей ничего дурного.

Он несколько секунд задумчиво смотрел на Мейсона, потом добавил:
— До сих пор не могу понять: как вам удалось меня найти?
— Действительно, мистер Мейсон, — заговорил Ирвин, — поскольку мы стали союзниками, вам бы не мешало объяснить: как вы отыскали его?

Но Мейсон был настроен не столь оптимистично:
— Мы еще далеко не союзники, мистер Ирвин. И я уже несколько раз задавал себе вопрос: стоит ли продолжать эти попытки?

На секунду воцарилось молчание.

Потом Джилмен повернулся к Глэдис Дойл и сказал:
— Надеюсь, мисс Дойл, хоть вы-то понимаете мое положение?
— Да, ситуация для вас сложилась, прямо скажем, неважная! — невесело улыбнулась она.
— Ваша честь, — обратился к судье Гамильтон Бюргер, — беседа приняла неофициальный характер, а мне кажется, мы не можем себе этого позволить.
— Почему? — спросил Мейсон. — Это неофициальное слушание дела. Если вы возражаете, давайте вернемся в зал.
— Лично меня это вполне устраивает, — сразу же подхватил Бюргер. — Пошли.
— Но зато меня это совершенно не устраивает, — замахал руками Ирвин. — Ваша честь, неужели вы не в состоянии войти в наше положение? Ведь в ту минуту, когда Джилмен поднимется на свидетельское место, можно будет совершенно спокойно поставить крест на всей проделанной нами работе.
— А это работа является секретной? — полувопросительно-полуутвердительно сказал Мейсон.
— Конечно, — сказал Джилмен. — А с другой стороны...

Он умолк на середине фразы.

Судья Бэгби задумчиво посмотрел на него, потом перевел взгляд на Глэдис Дойл.

— Конечно, суд еще не слышал версии подзащитной, но уже кое-что проясняется. Мистер Джилмен, как вы думаете, кто мог убить Джозефа Мэнли, если предположить, конечно, что это не мисс Дойл?
— К сожалению, ваша честь, у меня на этот счет нет никаких предположений.

Мейсон повернулся к Бюргеру:
— В коттедже нашли какие-нибудь отпечатки? Окружной прокурор кивнул.
— И среди них отпечатки пальцев подзащитной?
— Да, совершенно верно.
— Отпечатки других людей были?
— Об этом вам лучше спросить у лейтенанта Трэгга.
— В таком случае попросите сюда лейтенанта Трэгга, — попросил Мейсон. — Мне необходимо задать ему несколько вопросов.
— Вот видите, ваша честь, — запротестовал Бюргер. — Именно поэтому я был против этого неофициального допроса. Мейсон использует ситуацию, чтобы допросить всех, кого хочет, сам же до сих пор не сообщил суду ничего. Вот увидите, он вытянет изо всех душу, потом заявит, что не удовлетворен, и вызовет Джилмена в зал заседаний. Терять ему нечего, а выиграть он может очень многое.
— Разве вы не хотите, чтобы я знал, какими свидетельствами располагает обвинение? — спросил Мейсон.
— Разумеется, нет.

Мейсон повернулся к судье Бэгби:
— Ваша честь, мне кажется, что мы столкнулись с явным признаком предвзятости и неджентльменской позицией окружного прокурора в сложившейся обстановке, вследствие чего вы топчемся на месте. Мне думается, мы слишком упираемся в формальную сторону дела, и это мешает нам выяснить, что же на самом деле произошло в ту ночь в коттедже. Одно дело, если моя подзащитная виновна. А если нет. Судья откашлялся.
— Сложилась весьма необычная ситуация, — начал он. — И я полагаю, надо вернуться в зал заседаний.
— Но послушайте, ваша честь, — запротестовал Ирвин, — неужели вы не понимаете, что, ставя Джилмена в положение простого свидетеля, вы бросаете на ветер многие тысячи долларов, которые потрачены на расследование весьма хитроумной аферы. Не говоря о том, что подвергнется опасности жизнь наших работников, которые заняты розысками. Я не могу входить в детали задания, которые выполняет в данное время Джилмен, но смею вас заверить, что это задание в высшей степени ответственное и секретное. Если только Джилмен будет дезавуирован, наши планы рухнут, а преступники отпразднуют победу.

Судья Бэгби повернулся к Бюргеру:
— Надеюсь, вы поняли обстановку, господин прокурор?
— Отнюдь, ибо слышу обо всем этом впервые.
— А что же, — снова заговорил Ирвин, — мы должны испрашивать у вас специального разрешения выполнять свои задачи?

Бюргер нахмурился:
— Все это понятно, однако мне не нравится, как...

Мейсон улыбнулся судье Бэгби и весело сказал:
— Насколько я понимаю, можно возвращаться к делу. Как я уже заявил до начала прений, я хотел бы задать несколько вопросов лейтенанту Трэггу касательно отпечатков пальцев. Прошу вызвать его сюда.
— Мне тоже хочется выслушать лейтенанта, — сказал судья, с недовольством поглядывая на Гамильтона Бюргера. — Как ни прискорбно об этом говорить, но я вынужден вам напомнить, мистер Бюргер, что основной обязанностью окружного прокурора является надзор за правильностью соблюдения всех законов. Окружной прокурор вовсе не представитель обвинения, хотя ему и дано право следить за исполнением закона. Нет, он защищает интересы всего народа и выражает идеалы юстиции, краеугольным камнем которой является презумпция невиновности подсудимого!

Окружной прокурор позеленел от злости и плотно сжал зубы. Потом, кивнув головой в сторону Мейсона, сказал:
— Я не стану плясать под его дудку, ваша честь, если даже вы будете заставлять меня это делать. А именно этого он и добивается. И наверняка это не последний его ход!

Судья улыбнулся и сказал:
— Попросите сюда лейтенанта Трэгга. Джилмен обратился к Мейсону:
— Мистер Мейсон, я все ломаю себе голову: каким образом вам удалось меня запеленговать? Очень прошу, объясните мне, где я дал маху.
— Я бы тоже был не прочь узнать это, — присоединился к нему Ирвин.
— О, непременно. Но не сейчас. К тому же многое должно вот-вот проясниться.

Бюргер поднялся с места и зычным голосом сказал:
— Эллингтон! Надеюсь, что вы здесь справитесь без меня... Всего хорошего, ваша честь!

На судью это не произвело никакого впечатления. Он очень спокойно сказал:
— Судя по всему, наше расследование подошло к такому моменту, когда необходимо принять конкретное решение. Я знаю, господин окружной прокурор, что вы весьма заняты, но полагаю, что вам нужно остаться здесь еще минут на десять.
— Хорошо, — сухо ответил Бюргер.

Он сел рядом с Эллингтоном, и они принялись о чем-то шептаться.

Джилмен счел момент благоприятным и придвинул свой стул к мисс Дойл.

— Вы даже не представляете, как я переживаю, что так получилось, мисс Дойл, — заговорил он. — Если бы я мог предвидеть заранее... Как говорится, знать бы где упасть...
— Я верю, что вы мне сочувствуете, — ответила девушка с милой улыбкой, — и очень вам благодарна... Меня только одно беспокоит в ваших показаниях.
— А именно?

Она смущенно опустила глаза.

— Вы заявили, что ждали, когда я начну принимать душ. Значит... значит, вы подглядывали за мной, когда я раздевалась?

Джилмен удивился:
— То есть? Не понимаю.
— Но на окне не было занавесок, а я не сразу обратила на это внимание.

Тот пожал плечами:
— Я просто выждал, пока полилась горячая вода, а потом приложил к баку руку и убедился, что уровень кипятка понижается. Было ясно, что вы уже под душем.
— Так вы не подглядывали за мной в окно?
— Конечно, нет!

Девушка кокетливо улыбнулась.

— Вы много потеряли.
— Не сомневаюсь, — очень серьезно сказал он.

В этот момент раздался телефонный звонок. Трубку снял судья, но тут же передал ее Бюргеру:
— Это вас.

Тот взял трубку, сказал: «Хэлло», — и замолчал. Лишь через несколько минут он буркнул:
— Ладно, давайте его прямо сюда!

Положив трубку, он не смог сдержать торжествующей улыбки:
— Продолжайте, господа, мне кажется, у меня тоже появилась козырная карта.

Повернувшись к Эллингтону, он продолжал с ним перешептываться. Настроение у него заметно улучшалось.

В это мгновение раскрылась дверь, и на пороге появился Трэгг.

— Присаживайтесь, лейтенант! — пригласил его судья. — У нас тут что-то вроде неофициального слушания. Дело принимает какой-то странный оборот. Насколько я понял, вы обнаружили в коттедже много отпечатков пальцев?
— Совершенно верно, ваша честь, — ответил он.
— Кому они принадлежат? Лейтенант покачал головой:
— Некоторые отпечатки принадлежат подозреваемой, другие — неизвестному мужчине. Можно предположить, что это следы мистера Джилмена. Кроме того, мы обнаружили еще один совершенно неизвестный след, можно предположить, что это рука ребенка или невысокой женщины с миниатюрными руками. Джилмен посмотрел на Мейсона.
— Вы не проверяли, — спросил тот, — не принадлежат ли они мисс Мид?
— Проверяли, конечно.
— Ну и что же?
— Нет, это не ее следы. Джилмен вытаращил глаза.
— Лейтенант, вы до сих пор не знаете, кому они принадлежат?
— Не знаю.
— Отпечатки ясные?
— Один из них просто великолепный.
— Где вы его нашли?
— На алюминиевом чайнике, который стоял на печке, — ответил Трэгг. — Им, видимо, частенько пользовались. Кроме того, есть и второй чайник, из нержавеющей стали. Совершенно новый. Не похоже, чтобы в нем кипятили воду. На нем тоже были обнаружены кое-какие отпечатки, главным образом на крышке. Я предполагаю, что некоторые из них принадлежат мистеру Джилмену.
— Да, я приподнимал эту крышку, — подтвердил тот.
— Нашли мы и еще несколько отпечатков, но так и не смогли определить, чьи они. Скорее всего, как я уже говорил, это женщина или ребенок.
— Это не отпечатки пальцев подзащитной?
— Нет.
— И не Мовис Мид?
— Нет.

Судья Бэгби повернулся к Мейсону:
— Я заметил, что, когда вы показывали мисс Мид какую-то бумагу в тот момент, когда она находилась на свидетельском месте, она изменилась в лице. Тогда я ничего не сказал, но, уж если быть откровенным, подумал, что вы воспользовались благоприятным моментом.

Мейсон улыбнулся:
— Это всего лишь адвокатская стратегия, ваша честь. Хороший защитник, раскрывает свои карты в тот момент, когда это ему выгоднее всего.

Бэгби немного подумал и подытожил:
— Что ж, в таком случае я вынужден заявить, что суд не удовлетворен результатами этой беседы. И я хотел бы снова вызвать мисс Мид. Мне необходимо задать ей кое-какие вопросы. Вызовите свидетельницу!

Эллингтон сказал:
— Теперь суду понятно, почему мы с самого начала возражали против закрытого слушания дела? Расследование слишком далеко ушло в сторону.
— Вы правы, конечно, но иногда приходится сворачивать с главной дороги на боковые тропки.

Глэдис Дойл почувствовала на себе внимательный взгляд Джилмена и улыбнулась ему. Он кашлянул, собираясь что-то сказать, но, взглянув на Ирвина, промолчал.

Бюргер наклонился к Эллингтону, снова о чем-то пошептался, потом повернулся к судье:
— Ваша честь, я стал игрушкой в руках суда.
— Отнюдь. Мы просто стремимся разобраться в сути дела.
— Ясно, ясно, — нетерпеливо махнул рукой Бюргер, — и тем не менее меня используют.

Судья побагровел от негодования.

Бюргер же продолжал, не обращая на него внимания:
— Сейчас, когда мы вплотную подошли к вопросу и когда Мейсон начинает разыгрывать из себя всемогущего Бога, я собираюсь вызвать своего свидетеля. И я хотел бы получить на это ваше согласие, ваша честь. Предупреждаю, что я намерен использовать показания этого свидетеля против Перри Мейсона, но не в отместку за то, что он обвинил меня в неджентльменском поведении, а целиком и полностью в интересах дела.
— Если ваш свидетель может сообщить факты, которые помогут суду докопаться до истины, вызывайте его, мистер Бюргер!
— Вот и чудесно! Я вызываю в качестве свидетеля Аиру Келтона. В настоящее время он должен находиться в комнате для свидетелей.

С этими словами Гамильтон Бюргер победоносно глянул на Перри Мейсона, но, к своему величайшему огорчению, заметил на лице адвоката лишь насмешливую улыбку.

Судья Бэгби забарабанил пальцами по столу, что означало, что он весьма недоволен всем происходящим.

Ввели Келтона.

Гамильтон Бюргер заговорил:
— Итак, очередь за Айрой Келтоном. Вы работаете в детективном агентстве Дрейка, которое обслуживает Перри Мейсона?
— Если этот человек собирается давать показания, то он должен быть приведен к присяге, — перебил его судья Бэгби.
— Ничего не имею против, ваша честь, — ответил Бюргер. — Поднимите правую руку, мистер Келтон, и поклянитесь говорить правду, и только правду.

Келтон принял присягу.

— Род ваших занятий? — начал Бюргер.
— Я детектив.
— Вы работаете у Пола Дрейка?
— Да, сэр.
— Давно?
— Довольно.
— Вы работали по его заданию 9-го числа этого месяца?
— Да, сэр.
— Вы ездили к коттеджу у каньона Пайн-Глен, где было совершено убийство?
— Да, сэр. И не один раз.
— Вы можете рассказать нам, зачем вас туда послали?
— Я получил задание установить личность человека, убитого в ночь с восьмого на девятое число этого месяца. Там я наткнулся на вязанку дров и выяснил, что их доставил некто Аткинс, а купил их Джозеф Мэнли. Я проверил эти сведения и сообщил обо всем мистеру Дрейку. Ну, а тот, соответственно, Перри Мейсону.
— Что было потом?
— Мне думается, что после этого они связались с миссис Мэнли и получили от нее сведения, доказывающие, что в опознании жертвы они опередили полицию.
— Дальше?
— Они оба приехали в кемпинг неподалеку от каньона, где я ждал их и проводил к коттеджу. Я говорил, что внутрь коттеджа можно проникнуть через окно в спальне, где был найден труп... Я еще раньше обратил внимание на то, что на этой раме нет щеколды, так что ее можно приподнять без малейших усилий.
— Продолжайте.
— Мы поехали к этому коттеджу, залезли внутрь и осмотрели его...
— А теперь скажите, — торжествующим тоном сказал Бюргер, — вы там что-нибудь нашли?
— Я нет. Нашел мистер Мейсон.
— Что он нашел?
— В подвале под коттеджем мистер Мейсон нашел в банке из-под кофе женский шарфик с вытканным на нем рисунком. В этот шарфик была завернута коробка с патронами от револьвера 22 калибра.
— Патроны как раз от такого револьвера, из которого был застрелен мистер Мэнли? — уточнил Бюргер.
— Да, сэр.
— И как поступил мистер Мейсон, найдя эту исключительно важную улику? — громким голосом спросил Бюргер.
— Он положил ее к себе в карман.
— А теперь скажите, какой рисунок был на шарфике?
— На нем были изображены три мифические обезьяны, которые не хотят видеть зла, не хотят слышать о зле и не хотят о нем говорить. У одной лапки прижаты к глазам, у второй — к ушам, а у третьей — ко рту.
— Шарфик был шелковый?
— Да, сэр.

Гамильтон Бюргер торжествующе повернулся к судье Бэгби.

— А теперь, ваша честь, — сказал он, — я должен заявить, что теперь данное дело предстает в совершенно ином свете. Адвокат преднамеренно скрыл очень важные улики, введя тем самым в заблуждение суд. Я хочу, ваша честь, обратить внимание на фотографию мисс Мо-вис Мид. Это рекламный снимок писательницы, сделанный для обложки ее романа. Ваша честь может ясно видеть, что на шее у нее развевается на ветру шелковый шарфик с тремя мифическими обезьянами. Я прошу мистера Мейсона предъявить данный шарфик вместе с патронами в качестве вещественного доказательства.

Судья Бэгби повернулся к адвокату и мрачно спросил:
— Вы слышали слова окружного прокурора, мистер Мейсон?

Мейсон кивнул с серьезным видом.

— Да, я слышал, что сказал господин окружной прокурор. Слышал я и показания свидетеля. Но я полагаю, что я сначала должен подвергнуть перекрестному допросу мистера Келтона, поскольку он был опрошен только обвинением, так что его показания пока нельзя считать исчерпывающими.
— Конечно! — с явным облегчением ответил судья. — Если вы поможете суду разобраться в сложившейся ситуации, мы будем только рады.

Мейсон повернулся к Келтону:
— Вы побывали в коттедже еще до того, как мы все предприняли совместную поездку туда?
— Да, сэр.
— Вы действовали по поручению Пола Дрейка?
— Да, мистер Мейсон. И, пожалуйста, поймите меня правильно. Я по-прежнему считаю себя совершенно лояльным по отношению к Полу Дрейку и к вам, но я не могу идти против закона. У меня ведь есть лицензия, и потом жена, дети...
— Сейчас это не имеет никакого значения, — холодно ответил Мейсон. — Не надо говорить ничего, о чем вас не спрашивают. Отвечайте на вопросы, и только. Итак, вы успели побывать в коттедже до нашей совместной поездки?
— Да, сэр.
— Когда полиция прибыла на место происшествия, она нашла окно открытым?
— Полагаю, что да, сэр.
— Когда мы подошли к коттеджу, вы открыли окно и впустили нас?
— Да, сэр.
— Между прочим, почему оно не захлопнулось? Там что, были какие-нибудь крючки, придерживающие раму в приподнятом состоянии?
— Нет, сэр. Пришлось подставить палку.
— Другими словами, вы открыли окно и сразу подперли раму палкой?
— Да, сэр.
— А где вы взяли ее?
— Я нашел ее на земле неподалеку от окна.
— И эта палка оказалась как раз впору и хорошо держала раму?
— Да, сэр.
— Итак, мы проникли в коттедж и принялись его осматривать. Это было уже после того, как там побывали полицейские, не так ли?
— Да, сэр.
— Потом мы снова выбрались из коттеджа, и я предложил осмотреть подвал. Там я нашел банку из-под кофе, а в ней — шелковый шарфик с коробкой патронов к револьверу 22 калибра?
— Да, сэр.
— Коробка была полной?
— Нет, сэр, неполной. Когда мы открыли ее, то увидели, что не хватает семи патронов. Я полагаю, что шесть из них находились в барабане револьвера, а седьмой был выпущен в Мэнли.
— Что было сказано по поводу находки?
— Мистер Дрейк сказал, что мы должны оставить все как есть. Вы же просто положили эту коробку к себе в карман и сказали, что берете на себя ответственность и что это не должно нас тревожить.
— Благодарю вас, это все, — сказал Мейсон.
— Все? — удивленно переспросил судья Бэгби.
— Да, но я хотел бы еще задать несколько вопросов лейтенанту Трэггу, — заявил Мейсон. — Тем более что к присяге его уже приводили, так что это займет не более пары минут.

Лейтенант Трэгг выжидательно повернулся к Перри Мейсону.

— Лейтенант, вы были в том коттедже, где произошло убийство?
— Да.
— Когда?
— Утром девятого числа.
— Вы искали там следы преступления?
— Да.

А ничего не проглядели?

— Надеюсь, что нет.
— Вы осматривали подвал коттеджа?
— Да.
— Видели там банку из-под кофе?
— Да.
— Вы заглядывали в нее?
— Конечно! — ответил Трэгг.
— Что вы в ней нашли?
— Ничего. Она была совершенно пустой.
— Так почему же, черт бы вас побрал, вы не сообщили мне, что видели эту жестянку из-под кофе? — в ярости набросился на полицейского офицера Гамильтон Бюргер.
— А почему же, черт бы вас побрал, вы меня не спросили об этом? — совершенно спокойно ответил лейтенант.
— Потому что я до этой минуты не знал про эту жестянку! — сказал Бюргер.

Трэгг сказал с достоинством:
— С прискорбием отмечаю, что мистер Мейсон куда выше ценит мои достоинства как офицера полиции, чем вы, мистер Бюргер. Он уверен, что я не мог бы...

Перри Мейсон обратился к судье:
— Совершенно верно, ваша честь, я не сомневался, что лейтенант Трэгг не мог бы пройти мимо такой улики, и отсюда сделал вывод, что так называемые «вещественные доказательства» были подброшены в подвал с целью дезориентировать следствие уже после того, как полиция произвела осмотр коттеджа.

Гамильтон Бюргер не хотел сдаваться.

— И тем не менее, ваша честь, — сказал он, — эти улики налицо.
— Улики? — переспросил судья с недовольным видом.
— Улики по делу об убийстве...
— Мы только что выяснили, что вещи появились там после совершения преступления. Но тем не менее суд обеспокоен таким оборотом дела. Насколько я понял, этот шарфик принадлежал мисс Мид?

Гамильтон Бюргер кивнул.

— Ввиду того, что, по всем признакам, окружной прокурор теперь собирается обвинить в убийстве уже мисс Мовис Мид и снять обвинение с моей подзащитной, — заговорил Перри Мейсон, — я хотел бы задать кое-какие вопросы мистеру Джилмену.
— К вашим услугам, мистер Мейсон.
— Вы были связаны с расследованием дела, которое касалось неуплаты подоходного налога?
— Да, я занимался этим вопросом, а также некоторыми другими, касающимися других незаконных махинаций.
— Какое отношение к этим аферам имеет Грегори Олсен Дункерк?
— Не отвечайте на этот вопрос! — поспешно вмешался Дартли Ирвин.
— Почему? — поинтересовался Мейсон.
— Потому что в настоящий момент мы еще не имеем права разглашать подобную информацию. Если подобные сведения просочатся в печать, это может сильно повредить нашему делу.

Вмешался судья Бэгби:
— Мне хотелось бы задать мисс Мид несколько вопросов и, кроме того, узнать у вас, мистер Мейсон, какой документ вы ей тогда показывали. Я полагаю, что это был план, на котором обозначен путь из «Саммит-Инн» в город?
— Совершенно верно, ваша честь.
— И на этом плане была обозначена развилка с отметкой 15,3 мили?
— Да.
— Куда показывает стрелка от этой развилки, влево или вправо?
— Стрелка четко показывает, что надо поворачивать влево.
— В таком случае, мистер Мейсон, вы должны были обвинить мисс Мид в даче ложных показаний. А так вы только повредили своей подзащитной.
— Каким образом? — спросил Мейсон. — И почему я должен был обвинить мисс Мид в даче ложных показаний? Она показала, что объяснила Глэдис Дойл, как проехать с гор в город более коротким путем. Глэдис Дойл, в свою очередь, показала полиции, что Мовис Мид объяснила ей, как лучше вернуться в город. Стрелка на плане, показывающая, что нужно свернуть налево, еще не свидетельствует о том, что она устно велела своей секретарше поворачивать налево. Возможно, что она достала эту карту из стола только для того, чтобы точно назвать расстояние до развилки. Я, например, почти уверен, что Мовис Мид посоветовала мисс Дойл свернуть на развилке направо.
— В таком случае нам необходимо снова допросить мисс Мид. — сказал судья.

Дартли Ирвин в панике вскочил со своего места:
— Ваша честь, если вы намереваетесь в этот кабинет вызвать мисс Мид, Джилмен должен уйти отсюда. Нельзя допустить, чтобы она его видела.
— Слишком уж сложно все получается, — пожаловался судья. Он повернулся к Бюргеру: — Послушайте, господин окружной прокурор, почему бы вам не прекратить дело против Глэдис Дойл, а потом уж разбираться во всех деталях?

Гамильтон Бюргер сразу заважничал.

— Не в моих правилах закрывать дело, пока я абсолютно не уверюсь, что человек не виновен.
— А что, собственно, вас беспокоит? Если впоследствии выяснится, что Глэдис Дойл все же виновна, вы всегда сможете ее взять под стражу.
— Это произведет неприятное впечатление на общественность, — ответил Бюргер.
— Пусть так. — Судья оставался невозмутимым. — Если вас больше беспокоит мнение репортеров, чем репутация суда, то...
— Я не давал оснований для таких обвинений, — обиделся Бюргер.
— Похоже, — вздохнул судья, — я возвращаюсь в зал заседаний. И буду слушать дело, сидя на обычном месте, может, тогда защита и обвинение окажут мне должное уважение. В настоящий момент я освобождаю мистера Джилмена от присутствия в суде, несмотря на врученную ему повестку. Конечно, я бы предпочел, чтобы он там присутствовал, но на худой конец будет достаточно, если он подождет нас здесь, в моем кабинете. Конечно, если защита или обвинение потребуют от вас еще раз дать показания, вам все же придется выйти и зал.
— Но, ваша честь, — снова заволновался Ирвин, — я обрисовал вам положение вещей, и мы...
— Я все понимаю, — ответил судья. — Но если это столь важно для правительства, то почему бы господину окружному прокурору не прекратить дело против Глэдис Дойл?
— Мистер Бюргер уже высказал свое мнение по данному вопросу! — сердито ответил Ирвин.

Судья Бэгби поднялся:
— Итак, я возвращаюсь в зал заседаний и буду слушать дело в нормальных условиях. Суд намеревается снова вызвать мисс Мид, чтобы задать ей несколько вопросов, после чего защита и обвинение смогут задавать ей любые вопросы в том порядке, который им покажется наиболее целесообразным. Суд считает своим долгом напомнить, что мисс Мид будет вызвана в суд в качестве свидетеля обвинения и, быть может, не проявит особого желания помогать защите... А теперь, господа, пройдемте в зал, чтобы продолжить нашу работу.

Глава 15

Заняв свое привычное место в зале, судья Бэгби сказал:
— Я должен извиниться перед собравшимися за задержку слушания дела. Причиной явились непредвиденные обстоятельства.

Суду стали известны еще кое-какие факты, поэтому суд вынужден повторно вызвать некоторых свидетелей для уточнения деталей. Мисс Мид, будьте добры пройти вперед и занять свидетельское место. Присягу вы уже приносили, так что просто отвечайте на заданные вопросы.

Пока мисс Мид шла к возвышению, судья внимательно следил за ней глазами. Разглядывал он и Дюка Лаутона, который прошествовал за ней, словно тень, и занял место в первом ряду.

— Скажите, мисс Мид, этот человек, который всюду ходит за вами и сейчас уселся в первом ряду, он что — телохранитель?
— Да, ваша честь.
— Зачем вам понадобился телохранитель?
— Хотя бы для того, чтобы оградить себя от слишком назойливых людей. Очень многие стараются получить мой автограф, многие хотят просто поговорить со мной. Я не в состоянии уделять внимание всем жаждущим.
— Это понятно, но нет ли и другой причины, вынудившей вас прибегнуть к помощи телохранителя? Вы боитесь чего-нибудь?
— Нет, ваша честь.
— Во время первого допроса мистер Мейсон показал вам какую-то бумагу, не так ли?
— Да, ваша честь.
— Вы знаете, что это за бумага? Иными словами, вы узнали ее?

Мовис Мид оглянулась с растерянным видом, потом негромко пробормотала:
— Кажется, да...
— Это был план, начерченный вашей рукой?
— По-видимому... Но я давно не держала его в руках, так что не могу быть вполне уверена. Мистер Мейсон показал его мне издали и...
— На мой взгляд, он держал его перед вашими глазами достаточно долго, чтобы определить его подлинность.
— Да, конечно, ваша честь.
— Итак, мисс Мид, ответьте: был ли это тот план, на котором был обозначен путь из «Саммит-Инн» к коттеджу, в котором произошло убийство? Говоря точнее: показано ли на этом плане стрелкой, в какую сторону надо повернуть, чтобы попасть к коттеджу?
— Минуточку, минуточку! — взорвался Гамильтон Бюргер. — Мне не хотелось бы прерывать суд во время допроса свидетеля, но я настаиваю, чтобы свидетели опрашивались только по вопросам, которые имеют серьезные основания быть заданными. Сейчас важно только одно: были ли даны Глэдис Дойл указания, которые заставили ее поехать по дороге мимо каньона Пайн-Глен, возле которого стоит данный коттедж.
— Иными словами, господин окружной прокурор, вы протестуете против вопроса суда? — спросил судья.
— Да, ваша честь.
— На каком основании?
— На основании того, что данный вопрос не относится к делу.
— Протест отклоняется. Извольте отвечать на вопрос, мисс Мид.
— Да, я думаю, что это был тот план, — тихо ответила она, — и стрелка на нем показывала влево... Но в то же время я отчетливо помню, что, объясняя дорогу мисс Дойл, я сказала ей, что на этой развилке ей следует повернуть направо.
— Вы не можете сказать, почему подзащитная вырвала листок из своего блокнота, на котором она сделала соответствующие записи, и выбросила его в корзину для бумаг?
— Я не думаю, что это сделала она.
— Но тем не менее вы сами нашли этот листок в корзине?
— Да.
— Может быть, вам известно, кто это мог сделать? Мисс Мид глубоко вздохнула:
— Знаю... Я.
— Вы? С какой целью?
— Мне не хотелось, чтобы в блокноте у нее оставались какие-нибудь заметки.
— Почему?
— Потому что я подумала, что будет лучше, если никто не узнает, что я знакома с этой дорогой.
— Вы бывали когда-нибудь в этом коттедже?
— Я... Я отказываюсь отвечать на этот вопрос.
— Почему?
— Потому, что это может меня дискредитировать.
— В сложившихся условиях суд не может признать такую мотивировку отказа. Ваш протест отклоняется. Отвечайте на вопрос.

Внезапно из зала суда раздался голос:
— Разрешите вмешаться, ваша честь?

К барьеру прошел высокий широкоплечий мужчина с удлиненным лицом, большими, ничего не выражающими глазами и резко очерченным ртом.

— Прошу занести в протокол, — начал он, — меня зовут Уэнделл Джарвис, и я хотел бы представлять интересы мисс Мовис Мид. Прошу прощения, но я считаю, что суд неправильно расценил причину отказа мисс Мид отвечать на последний вопрос. Причина эта связана не с убийством в каньоне Пайн-Глен, а с делами, которые, насколько мне известно, расследуются правительством США. Поэтому я рекомендую мисс Мид не отвечать на заданный вопрос.

Судья Бэгби вздохнул и сказал:
— Что ж, пусть будет так. Но тем не менее суд вынужден признать, что он не в состоянии вынести определенное решение, пока вся эта запутанная история не прояснится. И я хотел бы спросить обе стороны, и защиту и обвинение: не будут ли они возражать, если мы отложим слушание дела недели на две? Как вы знаете, такое решение может быть принято только с согласия обеих сторон.
— Я хотел бы уточнить сначала: остается ли подозреваемая под стражей? — спросил Бюргер.
— Мисс Глэдис Дойл должна быть выпущена на свободу, дав подписку о невыезде! — твердо заявил судья Бэгби.
— В таком случае обвинение будет возражать, — сказал окружной прокурор.
— Ваше право, — пожал плечами Бэгби.
— Мисс Мид, — спросил Перри Мейсон, — вы не принадлежите к категории женщин, которых легко запугать?

Она промолчала.

— Ну, так как же? — настаивал Мейсон.
— С разрешения суда, — снова вмешался Джарвис, — вопрос не относится к разбираемому делу.

На этот раз возмутился Бэгби:
— Ваше возражение судом не принимается, поскольку вы не имеете официального статуса в судебном разбирательстве. Вы только можете напомнить свидетельнице о ее правах, других протестов не поступило, мисс Мид, прошу ответить на вопрос.
— Но ведь он совершенно не имеет отношения к делу! — снова заговорил Джарвис.
— Зато он позволит суду определить душевное состояние и пристрастия свидетельницы. Лично меня весьма интересует данный вопрос.

Мисс Мид несколько секунд молчала, а затем неуверенно покачала головой. Мейсон сказал:
— Ведь этот телохранитель в действительности нанят не вами, мисс Мид, а кем-то другим? И вовсе не для того, чтобы оградить вас от назойливой публики, как вы пытались нас уверить, а чтобы вы сами не преступили дозволенной границы и не дали таких показаний, которые могут дискредитировать некоторых людей, не так ли?

Она продолжала молчать.

— И разве не опасность, нависшая над вами, заставила вас написать письмо? Письмо, обращенное к властям? Оно должно было быть вскрыто в том случае, если с вами случится несчастье. Вы не решились оставить это письмо у себя в комнате, где его могли найти, приди кому-нибудь в голову мысль обыскать ваши апартаменты, а передали его Глэдис Дойл в надежде, что в случае необходимости она его прочтет? И разве не факт, что кто-то попытался специально заманить вас на уик-энд в «Саммит-Инн» и в это время обыскать ваше жилище? И разве не верно то, что, вернувшись домой и увидев хаос в квартире, вы сразу же поспешили в комнату Глэдис, чтобы посмотреть, что сталось с письмом? И вы убедились, что оно исчезло?

Снова вмешался Джарвис:
— Если суд позволит мне сказать, то я должен подчеркнуть, что все вопросы адвоката совершенно не относятся к делу. Защитник просто пытается измотать свидетеля. Я считаю такую тактику защиты порочной и удивляюсь, почему обвинение не вмешается.
— Свидетельница пока еще не отказалась отвечать на заданные защитой вопросы.
— Итак? — негромко спросил Мейсон. Мовис Мид заколебалась.

Судья Бэгби перегнулся через барьер.

— Послушайте, мисс Мид, — заговорил он довольно сурово. — Здесь проводится расследование дела об убийстве. И если вы считаете, что вам действительно грозит опасность, причем даже знаете, с чьей стороны, то почему бы вам не посоветоваться с судом, не рассказать все откровенно и не попросить у суда защиты? Ведь так вы только усугубляете свое положение.

Внезапно она заговорила:
— Хорошо, ваша честь, я расскажу все без утайки. Я и правда хочу, чтобы мне помогли... Я официально прошу суд избавить меня от опасности.
— С чьей стороны? — сразу спросил судья Бэгби.
— Со стороны Грегори Олсена Дункерка, — четко произнесла она, — ну, и со стороны этого типа, Дюка Лаутона, который, так сказать, является моим телохранителем. И со стороны адвоката Уэнделла Джарвиса, который ко мне не имеет никакого отношения, а в действительности представляет интересы Грегори Дункерка.
— Одну минуточку, — прервал ее Джарвис, — я имею право высказаться по этому поводу, и настаиваю на этом праве.
— Хорошо, мы выслушаем вас, но только позднее, — спокойно ответил судья. — А сейчас, продолжайте, мисс Мид, суд вас слушает.

Она заговорила более уверенно:
— В свое время я познакомилась с Грегори Дункерком. Он привлек мое внимание, потому что сильно отличался от других людей. Мне он казался чуть ли не идеальным рыцарем, мужественным и сильным. Однако вскоре я поняла, что основные черты его характера — безжалостность и эгоизм. Он подчинял себе людей, делал их своим послушным орудием. Я не избежала общей участи: он и меня начал использовать в своей подпольной деятельности.
— Вы отдаете отчет в своих словах, мисс Мид? — вскричал Джарвис.
— Еще одно слово — и вы будете арестованы за оскорбление суда! — предостерег его судья Бэгби. — Продолжайте, мисс Мид.

Та глубоко вздохнула.

— В это дело был втянут и Джо Мэнли. Однако подробностей я не знаю. Сейчас его уже нет в живых... Мы довольно часто встречались с ним в коттедже у каньона Пайн-Глен. Иногда задерживались, но чаще я просто приезжала туда, чтобы забрать крупные суммы денег, которые он оставлял для меня в блестящем чайнике на буфетной полке.
— Что вы делали с этими деньгами?
— Отдавала их Грегу... Грегори Дункерку.
— Так, дальше?
— Дальше?.. Дальше я хотела вырваться из этого дьявольского круга, но не могла. Слишком глубока я увязла. И... еще мне стало страшно... Я написала письмо, о котором упоминал мистер Мейсон. И отдала его Глэдис Дойл... Понимаете, встреча в «Саммит-Инн» показалась мне подозрительной. Я позвонила на киностудию, чтобы узнать о человеке по имени Эдгар Карлайл, который якобы работает у них в рекламном отделе. Мне ответили, что такого работника у них нет. Вот тогда я и решила, что в «Саммит-Инн» вместо меня поедет Глэдис Дойл, а я на некоторое время скроюсь. Посмотрю, что из этого получится. Если быть вполне откровенной, я просто боялась.
— Чего именно вы боялись, мисс Мид? — спросил судья. — И кого? Грегори Дункерка?
— Если я скажу «да», это будет не совсем верно.
— В таком случае кого же?
— Я бы не хотела отвечать на этот вопрос. Судья Бэгби нахмурился.
— Могу ли я задать вопрос свидетельнице, ваша честь? — спросил Мейсон.
— Вы предполагаете, ваш вопрос сможет прояснить дело? — в свою очередь спросил его судья.
— Полагаю, что да.

Адвокат повернулся к свидетельнице:
— Мисс Мид, вы ведь знаете, как вести себя с мужчинами. Мэнли в этом смысле не был исключением?
— Я старалась с ним быть такой же, как со всеми.
— Но через некоторое время он стал к вам неравно-душен?
— Да.
— Вы не допускаете мысли, что его увлечение вами навлекло на него смерть?
— Я... я не знаю.

Мейсон повернулся к судье Бэгби:
— Мне кажется, мисс Мид старались отправить на уик-энд только для того, чтобы проникнуть в ее квартиру, спокойно все обыскать и найти письмо. Я уверен, что она рассказала Мэнли об этом письме. Таким образом, она пыталась предупредить мошенников, что, если они с ней что-то сделают, это их сразу же погубит. Мэнли, разумеется, передал этот разговор остальным.

Если бы мисс Мид действительно решилась поехать в «Саммит-Инн», вполне возможно, что по дороге она стала бы жертвой «несчастного случая». Вы понимаете, что я имею в виду? Я тоже уверен, что это интервью в «Саммит-Инн» было всего лишь ловушкой, потому что не успела она выйти из дома, как ее апартаменты тут же обыскали. И с той минуты, как письмо было найдено, над жизнью мисс Мид нависла опасность.

Итак, покаянное письмо Мовис Мид было найдено, но сама она исчезла. Она не появилась, как было договорено, в «Саммит-Инн». Почувствовав приближение опасности, она, несомненно, укрылась в каком-то надежном месте.

Но рано или поздно она должна была вернуться домой. Она подгадала так, чтобы Глэдис, по ее расчетам, была уже дома, и тоже приехала. Переступив порог своей квартиры, она увидела настоящий кавардак. Письмо исчезло. Легко себе представить, что она начала паниковать. И действительно, неприятности начались сразу же. Как только сообщники узнали о ее возвращении, к ней сразу же приставили «телохранителя», который якобы должен оберегать ее от назойливых поклонников ее таланта, а на самом деле следил за тем, чтобы она не попыталась вступить в контакт с властями. Убежден, что вот сейчас, на суде, она впервые получила возможность рассказать правду.

— Так кто же, по вашему мнению, убил Джозефа Мэнли? — спросил судья.
— Я не имею права, да и не хочу никого обвинять голословно, — заметил Мейсон, — но охотно поделюсь с судом своими соображениями. На чайнике полиция обнаружила очень четкий и ясный отпечаток большого пальца, но до сих пор не выяснено, кому он принадлежит...

Вернемся к разору в комнатах мисс Мид. Думаю, все согласятся, что это следы человека, разыскивающего «покаянное письмо» писательницы.

_{Но я считаю, что позднее там побывал и кто-то другой. Он увидел, что дверь в апартаменты мисс Мид открыта, внутри страшный беспорядок, так что если он там и похозяйничает, об этом никто не узнает}.

Второй посетитель забрал у мисс Мид две вещи: план, показывающий местонахождение коттеджа, и шарфик, изображающий мифических обезьян. Я уверен, что этот человек побывал в квартире мисс Мид уже после того, как Мэнли был убит, но до того, как она вернулась домой. И до возвращения мисс Глэдис Дойл.

Конечно, полиции было трудно определить, что в квартире мисс Мид двое людей искали совершенно разные вещи, но я сопоставил факты и пришел к выводу, что люди приходили туда в разное время. И задачи у них тоже были разные.

Японский шарфик с обезьянками исчез из квартиры до того, как полиция узнала о преступлении, но после смерти Мэнли. И взят он был с совершенно определенной целью: убийца изо всех сил старался навлечь подозрение на мисс Мид. Шарфик же представлял собой замечательную «улику», поскольку он есть на фотографии на обложке романа писательницы. План тоже важен.

— Так кто же все-таки убийца? — спросил нетерпеливо судья.
— Ваша честь, вы понимаете, что я не имею права полностью полагаться на свои предположения, но если суд разрешит лейтенанту Трэггу взять отпечатки пальцев у миссис Джозеф Мэнли, то я почти не сомневаюсь, что таинственный след, оставленный на алюминиевом чайнике в коттедже, будет идентифицирован.

Судья Бэгби нахмурился:
— Понятно, мистер Мейсон, вы высказываете всего лишь свое предположение. Вы ничего не утверждаете... — И сразу повернулся к Трэггу: — Лейтенант, вы сверяли отпечатки на чайнике с отпечатками пальцев миссис Мэнли?

Трэгг медленно покачал головой:
— Нет, ваша честь. Миссис Мэнли вскочила:
— Теперь вы хотите пришить убийство мне! — закричала она. — Предположим, что я действительно была в коттедже! Но ведь это ровным счетом ничего не доказывает!
— Это доказывает, что вы лгали! — отчеканил Перри Мейсон.

Какое-то мгновение она стояла в нерешительности, потом вдруг помчалась к двери и исчезла.

Лейтенант Трэгг, который за минуту до этого поднялся с места, снова с невозмутимым видом сел на свой стул.

— Вы не собираетесь догнать эту женщину и вернуть ее? — возмущенно спросил его судья.
— В данный момент нет.
— То есть как это?
— Потому что, как только что она соизволила сказать, факт ее пребывания в коттедже, подтвержденный отпечатками пальцев на чайнике и в других местах, сам по себе еще ничего не доказывает. Но зато ее бегство отсюда является веской уликой для прокуратуры, которая теперь имеет все основания предъявить ей обвинение в убийстве мужа. Поэтому, раз она настолько глупа, чтобы попытаться спастись бегством, я хочу предоставить ей полную возможность сделать это. Поймать ее будет несложно.

Недовольное выражение на лице судьи сменилось хитроватой усмешкой.

— Приятно сознавать, что у нас в полиции служат такие сметливые офицеры, — сказал он.

Глава 16

Перри Мейсон, Делла Стрит и Пол Дрейк расположились вокруг большого письменного стола в кабинете адвоката.

Делла готовила на плитке кофе.

— Ну, Перри, — заговорил Дрейк, — надо полагать, что нам-то ты расскажешь, каким образом ты догадался, кто убил Мэнли?
— Откровенно говоря, я действительно этого точно не знал, но основания подозревать миссис Мэнли у меня были.
— Какие?
— Кто-то уж слишком рьяно стремился подвести под удар мисс Мид, предпринимая целый ряд попыток втянуть ее в дело об убийстве. Причем действовал хотя и настойчиво, но слишком поспешно и нетерпеливо.

Знаешь, как бывает в игре со слишком большими ставками? Если сразу не выиграл, ставишь снова и снова и постепенно утрачиваешь чувство меры и благоразумия.

Вот и здесь. Сначала я получил анонимное письмо, напечатанное на машинке. В конверт был вложен план, исчезнувший из апартаментов Мовис Мид. Это также настораживало, потому что для того, чтобы выкрасть план, нужно было побывать в ее квартире.

После этого мы навестили миссис Мэнли. Вы, наверное, помните, она сказала, что занимается уборкой. На руках у нее были резиновые перчатки. Учитывая, как неряшливо она была одета, такая аккуратность показалась мне странной. Позднее она сняла перчатки, и я заметил, что кончики пальцев у нее черные. Скажите-ка мне, как это могло выйти, если она делала уборку в перчатках?

— Вы думаете, что она их испачкала, меняя ленту в машинке? — спросила Делла.
— Разумеется. Более того, как только она заметила, что я обратил внимание на ее пальцы, она снова натянула перчатки... Значит, она пыталась скрыть это...

Признаться, я все это заметил, но не придал должного значения. Лишь позднее, припомнив наш визит к ней, я сделал соответствующие выводы.

Когда же анонимное письмо с вложенным в него планом не оказало на меня желаемого действия, мой неизвестный корреспондент предпринял вторую попытку бросить подозрение на мисс Мид. Он спрятал в банку из-под кофе шелковый шарфик с тремя обезьянками и патроны от револьвера 22 калибра. Я сразу понял, что лейтенант Трэгг никогда бы не пропустил такое... ну, и правильно расценил такие «вещественные доказательства».

Из беседы с Мовис Мид я заключил, что она принадлежит к категории женщин, которые стараются очаровать всех мужчин, с которыми им приходится иметь дело. Иначе она себя вести просто не умеет. Мэнли, разумеется, не был исключением.

Ну, а миссис Мэнли — самая заурядная, хотя и весьма решительная особа. Полагаю, до замужества она работала секретаршей, умела печатать. Что касается внешности, то ей, конечно, далеко до мисс Мид.

Не берусь гадать, что именно, но какие-то обстоятельства возбудили ее подозрение, и она принялась систематически следить за мужем. Наверняка выяснила, что он под чужим именем снимает квартиру у Гадарры, где держит свой джип. Ну, а позднее она проследила и его поездки в коттедж. Для ревнивой женщины нет ничего невозможного.

Полагаю, что именно там она увидела его в обществе мисс Мид.

После этого она затаилась, выжидая удобного случая отомстить за измену. Такой случай представился в ночь с воскресенья на понедельник. Захватив оружие, она отправилась в коттедж. Там она оставалась снаружи неподалеку от домика. Окно спальни было открыто. И когда ее супруг появился в комнате, она выстрелила в него, тщательно обтерла револьвер, бросила его в комнату через открытое окно и уехала, уверенная в том, что подозрение непременно падет на мисс Мид.

Все это, разумеется, произошло уже после того, как Джилмен уехал из коттеджа, а Глэдис Дойл в это время видела третий сон. Скорее всего сквозь сон она слышала шум машины Мэнли. Но выстрела не слышала.

Миссис Мэнли, разумеется, не знала, что в это время Глэдис Дойл мирно почивает в спальне... Убив мужа, она перед отъездом заглянула в коттедж. В буфете она обнаружила эмалированный чайник. Уж не знаю, что она старалась найти. Скорее всего любовные письма своего супруга или Мовис Мид. Нашла же пачку денег, которые Мэнли оставил для Мовис Мид.

Забрав эти деньги, она не стала задерживаться и поспешила домой.

Однако позднее, когда началось расследование и оказалось, что мисс Мид остается в стороне, миссис Мэнли стала придумывать, как бы ей все же отомстить сопернице. Отсюда и анонимка, и шарфик с обезьянками, и все прочее.

Делла покачала головой:
— Теперь, когда вы все объяснили, дело кажется удивительно простым и логичным.

Мейсон рассмеялся:
— Да оно и правда предельно простое: жена убивает своего мужа на почве ревности.
— А что теперь будет с Мовис Мид и Глэдис Дойл?
— Тут тоже все ясно. Мисс Мид выходила из зала суда в сопровождении Дартли Ирвина и еще двух каких-то суровых деятелей, и это заставляет меня предположить, что сейчас она уже держит ответ перед федеральным судом. Грегори Дункерку и его сообщникам придется, должно быть, весьма несладко... А о Глэдис Дойл вообще нечего беспокоиться. Я не сомневаюсь, что она в данный момент наслаждается обществом Ричарда Джилмена.
— А мораль сей истории такова, — подхватила Делла Стрит, — молодая женщина, собирающаяся написать полусексуальный-полууголовный роман, должна быть крайне осторожна в поисках материала.
— Ничего подобного, — не согласился с ней Перри Мейсон. — Я не сомневаюсь, что Мовис Мид ухитрится выйти сухой из воды... Больше всего достанется Грегори Дункерку. Мораль же, видимо, заключается в следующем: если ты намереваешься обойти закон и действуешь при этом по-глупому, то нужно помнить, что закон-то бывает глуп не всегда!