Рыбалка и пастух (сказка)
Это в наше время «мраморное» мясо японских коров вагю считается одним из самых вкусных и дорогих в мире. Коров в Японии держали издревле, только вот говядину тогда не ели. Будда не велел. И о молоке даже не думали.
Коров использовали в качестве тяглового скота, на них землю пахали и тяжести возили. А еще коровы производили ценный навоз. Химической промышленности в старые времена не было, удобрения были только естественные. А чтобы земельные участки не истощались, удобрять их нужно постоянно и обильно. Поэтому коровы и ценились. А пасли их пастухи.
А вот что, помимо растительной пищи, любили есть в Японии — так это рыбу. Но у рыбы недостаток есть: плохо она хранится в теплое время, холодильников ведь тогда еще не изобрели. Самый простой способ надолго сохранить рыбу была сушка, ну то есть вяление. Вяленую рыбку и пожарить, и сварить можно, а можно в любое блюдо рыбной стружки добавить — и вкусно, и сытно!
Так вот однажды пастух по имени Сандзюро за сушеной рыбой к рыбакам пошел. Ну не в одиночку. Одну из коров с собой взял, чтобы, значит, рыбу назад везти. Перебрались они с коровой через перевал, с рыбаками удачно сторговались. Целый мешок рыбы Сандзюро на корову погрузил и обратно ее в сторону дома погнал.
Но путь туда и обратно почти весь день занял, уже смеркаться начало, когда Сандзюро с коровой еще по горному склону шли.
И тут сзади крик раздался: «Эй ты!» — голос, вроде бы, женский, но грубый, очень неприятный.
«Не дай Будда, горная баба [ямауба]!» — подумал Сандзюро и, не оглядываясь, стал хлестать свою корову, чтобы побыстрей шла. Но где уж там! Корова — не лошадь, если не хочет, скакать ее не заставишь.
А голос всё приближается: «Ну погоди!»
Оглянулся Сандзюро, а там точно горная баба. Бросились в глаза только волосы всклокоченные и губы такие мясистые и красные: «Эй, Сандзюро, угости меня хотя бы одной рыбкой!»
Вынул пастух из мешка рыбу, бросил назад, а сам корову почем зря лупит: «Быстрее, скотина!»
Горная баба рыбину, похоже, не жуя проглотила и снова бежит, руки крючковатые тянет. Побросал ей Сандзюро всю рыбу сначала по одной, а потом и мешок с остатками.
Но ямаубу это не сильно притормозила. Проглотила она и мешок и еще более страшным голосом заорала: «Отдавай корову! Живо!»
Что было делать пастуху? Бросил он корову, а сам рванул в сторону от дороги, прямо в лес, не разбирая пути. Заблудился, конечно же. Но видит Сандзюро за деревьями огонек виднеется. Обрадовался и на него побежал.
На полянке дом стоит. Маленький, ветхий, но по виду жилой. Вбежал пастух внутрь. А там никого. Но очаг еще теплится. Осмотрелся Сандзюро и решил ночь в этом доме переждать. Забрался для верности на чердак да и уснул.
Проснулся он от шума и голоса снизу: «Уф, мешок вяленой рыбы съела, корову съела, жаль, Сандзюро съесть не удалось!»
Понял пастух, что оказался он в доме горной бабы. Рот рукой закрыл и сидит не шелохнется.
А горная баба продолжила: «Чего бы мне вместо Сандзюро съесть? Приготовлю-ка я моти [лепешки из рисового теста]!»
А у пастуха с утра ни рисинки во рту не было. Рассчитывал он рыбы вечером поесть, да не судьба. Как услышал он про моти, неосознанно повторил: «Моти!»
Горная баба встрепенулась: «Похоже, божество очага моти требует. Надо бы поспешить!»
Разложила ямауба лепешки над огнем, да придремала. А у Сандзюро живот от голода урчит. Огляделся он по сторонам и нашел бамбуковую палочку, вроде удилища. Протянул ее с чердака к очагу, одну лепешку на палочку насадил и на чердак к себе и утянул: «Ах, как вкусно!»
Но одним моти разве наешься? Перетаскал Сандзюро друг за другом все лепешки.
А горная баба долго дремала, но все-таки проснулась, когда очаг уже погас. Смотрит, а лепешек-то и нет: «Что-то божество очага сегодня все лепешки съело. Не похоже на него! Но ничего не поделаешь, придется ложиться спать вполсыта! Где-бы мне сегодня лечь? На чердаке что ли устроиться?»
Сандзюро как это услышал, сердце словно в пятки ушло. Прошептал он с чердака: «В теплом котле!»
Ямауба согласилась: «И то правда! Спасибо, божество очага за совет!»
Залезла она в котел и вскоре захрапела так, что стенки котла задрожали.
Сандзюро осторожно спустился с чердака и закрыл котел крышкой. Да случайно задел крышкой об стенку, зазвенел котел.
Ямауба, не просыпаясь, заворчала:
Кто там суетится?
Что там за морока?
Не кричите, птицы,
До утра далёко.
Взял пастух огромный камень и придавил сверху крышку котла. Сложил под котел дрова, а зажечь не получается, огонь в очаге давно потух.
Подобрал Сандзюро два камешка и начал бить друг об друга, искры высекать.
Ямауба снова заворочалась в котле:
Кто там суетится?
Что там за морока?
Не кричите, птицы,
До утра далёко.
Но сумел-таки пастух огонь добыть, развел очаг. Горная баба потрепыхалась немного: «Ай, горячо!» — но выбраться не смогла.
Только когда все дрова прогорели, Сандзюро решился в котел заглянуть. Там был только жареный паук, но довольно крупный.
Исходный текст: история из антологии «Японские народные сказания» (яп. яз., 1973); русскоязычный перевод (Е. Рябова?) включен в сборник «Аокумо» [«синий паук»], 2002
iskonno.ru
Фэйсбук
Инстаграм
Дзен
Пинтерест