Шведский журналист Стефан Мендель-Энк решил начать писательскую карьеру. Его вторая книга (и дебютный роман 2010 г.) получила название «Три обезьяны» (по-шведски Tre Apor). Роман рассказывает об отношениях различных поколений в еврейской общине города Гётеборга. Книга получила положительную критику и переведена на многие языки, в том числе на русский (2013 г.)
Стефан Игаль Мендель-Энк |
Обложка романа «Три обезьяны» |
Американского художника-карикатуриста, скрывающегося за подписью «S. Harris», можно назвать патриархом научной карикатуры. Кажется, нет отрасли человеческого знания, к которому не приложил перо таинственный «S.» (говорят, на самом деле его зовут Сидни, Sidney). Как минимум с 1955 г. он через комичное популяризирует науку, публикуя свои рисунки в том числе в научных журналах и учебниках.
Но нас привлекла одна из карикатур Сидни Харриса с нетипичной, религиозной тематикой. По задумке автора, она, скорее всего, антиклерикальная, высмеивающая основы христианства.
С горы спускается Моисей, бережно несущий полученные от Бога скрижали. На скрижалях вместо привычного декалога или традиционного еврейского алфавита изображены три обезьяны..
Почему обезьяны? Давайте вспомним оригинальные скрижали Завета. Пророк Моше (Моисей) на горе Синай получил от Бога две каменные плиты с начертанными словами, которые означали завет (договор) между Богом и евреями. Десять этических и культовых предписаний называют «десятью заповедями».
Список заповедей в разных источниках (Исх. 20:2—17 или Втор. 5:6—21)., разных переводах и разных конфессиях различен, приведем их вкратце:
Большинство синайских заповедей сформулированы в виде запретов: «не делай...», «не произноси...». Видимо, Сидни Харрис сопоставил эти запретами с запретами-отрицаниями, выражаемыми тремя обезьянами: «не смотри, не слушай, не говори».
Художник, пусть и в желании добиться комичного, оказался близок к истине. Трех обезьян действительно считают выражением некоего морального принципа (чаще всего при этом вспоминая цитату из Конфуция), однако, их источник, по-видимому, ближе не к иудаизму/христианству или конфуцианству, а к даосизму.
Да и если обратиться к Танаху/Ветхому Завету, в нем вполне можно отыскать прямые аналоги «обезьяньих» запретов в приложении к этическим нормам, к примеру, в Книге Исаии (Ис. 33:14—16).
То есть уловленная автором аналогия вовсе не поверхностна. И она заставляет еще раз задуматься о значениях символики трех обезьян.