Замкни свое сердце

 3 обезьяны в культуре и искусстве  Облако тем  Темы по алфавиту

Золотым периодом гонконгского кинематографа стала, безусловно, эпоха Брюса Ли. После него наступила растерянность, но падающий флаг подхватили режиссеры так называемой «новой волны». Одним из «выстреливших » жанров стало «китайское фэнтези» уся (武俠), а его выдающимся мастером и знаменитостью мирового уровня признан гонконгский режиссер вьетнамского происхождения, известный нам под именем Цуй Харк (徐克, на самом деле с кантонского это должно читаться как-то вроде Чхёй Хаак). Его фильм под названием «Зеленая змея» (青蛇 ) 1993 г. полюбился зрителям, но не добился каких-то выдающихся похвал от критиков.

На основе поистине интернационального «бродячего сюжета» о жене-змее где-то в XVII в. сложился китайский классический текст «История о Белой змее» или иначе «Госпожа Белая змея». Его-то и многократно ставили на сцене и экранизировали, в том числе и наш Цуй Харк.

Из волшебной сказки с элементами ужастика режиссер создает красивую картинку-притчу. История развернута не с точки зрения любящей и верной змеи (в исполнении Джои Вон) или от лица ее избранника (У Синго), а от имени названной сестры, Зеленой змеи (Мэгги Чун), хоть и действующего персонажа, но, по сути, стороннего наблюдателя, старающегося постичь мир людей.

Сестры-змеи. Актрисы Джои Вон и Мэгги Чун. Кадр из фильма «Зеленая змея». Гонконг. Режиссер Цуй Харк. 1993 г.

Безупречный буддийский монах Фат Хой (Винсент Чжао) борется со злом, выявляя оборотней-демонов, превращающихся в людей. Почему демоны стремятся стать человеком? Очевидно, из буддийских побуждений. Считается, что обрести просветление можно лишь переродившись человеком, причем мужчиной и только в сознательном возрасте. Правда, Лотосовая сутра дает пример, как обрела просветление дочь Короля драконов (ребенок женского пола не из рода людей!), но отсталые демоны, видимо, не знакомы с буддийскими сутрами. Мы немного отвлеклись, давайте вернемся к нашим змеям.

Монах преследует сестер-змей, старшая из которых нашла своего возлюбленного и в самопожертвовании обрела настоящую человечность. Пусть фильм местами наивен, а спецэффекты могут заставить искушенного зрителя лишь улыбнуться, красоты произведение не потеряло. Картинка в каждом кадре выверена и отточена, а вопросы, которые задает режиссер, актуальны во все времена: возможно ли насаждать добро насильно, не порождает ли противостояние злу большее зло, что делает человека человеком, что есть любовь и т. п.

По сюжету охотник на демонов насильно отправляет мужа Белой змеи, уже знающего об ее истинной природе, в «землю умиротворения» — буддийский монастырь в горе, стоящей посреди воды (его прообразом должен быть монастырь «Золотая гора» Цзиньшань недалеко от Нанкина).

Перед пострижением будущий монах получает наставление от постригающего: «ты покидаешь океан страданий, источником страданий являешься ты сам», окружающие монахи подхватывают: «рай Будды — не слышать, истинное счастье — не видеть, нирвана — не говорить, умиротворение там, где нет сердца», принимая соответствующие позы, а распорядитель церемонии уже совсем карикатурный ломает свою колотушку, многократно крича: «всё это — ничто!»

Монахи в позах обезьян Не слышу, Не вижу, Не говорю. Кадр из фильма «Зеленая змея». Гонконг. Режиссер Цуй Харк. 1993 г.

Позы трех обезьян (вернее, четырех, четвертая — с рукой, прижатой к сердцу) у режиссера означают вполне определенное буддийское воззрение на путь избавления от страданий, однако мир монахов, показанный в синих тонах, не менее отталкивающ и уродлив, чем мир простых людей (показан в красном тоне в первых кадрах фильма). И обезьяньи позы — это обвинение буддизма в слепости и глухости, в отсутствии любви и человечности. Новоиспеченный монах, которого Зеленая змея возвращает в мир, оказывается слеп, его чувства полностью заблокированы.

То есть Цуй Харк использует трех обезьян и в качестве естественной символики буддизма, и в виде антирелигиозной сатиры.

Цуй Харк

※