Горные отшельники ямабуси разительно отличаются от городских буддистских монахов. Это люди бывалые, способные постоять за себя. Выглядят и действуют уверенно, одеты круто, носят с собой острый топор и большую морскую раковину, в которую трубят у себя в горах.
Один такой ямабуси шел по каким-то своим монашеским делам по тропинке с горы. И заметил, что у корней дерева спит, свернувшись клубочком, щенок тануки [енотовидной собаки]. Они пока маленькие не такие пестрые, как взрослые звери. Вся шерсть у них темная, чтобы в тени незаметными быть. Но у отшельника глаз наметан, заметил он зверька и подшутить решил.
Подкрался тихонько, свою трубу-раковину ко рту приложил и дунул, что есть мочи прямо над ухом тануки. Тот от неожиданности вскочил на всех четырех ногах, ускоряясь, несколько раз пробуксовал лапами по земле и рванул в сторону. На повороте обернулся, исподлобья взглянул в лицо монаха, словно осуждая, и скрылся в кустах.
Ямабуси крикнул: «Вот дурачок!» — и громко рассмеялся, так, что даже слезы выступили.
Но только отшельник глаза протер, как понял, что что-то случилось. Шел он по горе утром, а уже сумерки сгустились, солнце село. А он к ночевке еще не подготовился. Кругом ни зги не видно, куда идти не понятно. Только один мерцающий огонек виден где-то вдали.
Пошел монах, спотыкаясь о корни и кочки, в сторону того огонька и слышит странные звуки: голоса — не голоса, музыка — не музыка, плач — не плач. И звуки эти приближаются.
Наконец-то понял ямабуси, что это — похоронная процессия идет навстречу. Ох, как нехорошо! И свернуть некуда. Решил монах по-быстрому на дерево забраться. Покойничка мимо пронесут — и можно дальше по тропе пробираться.
Влез ямабуси на ветви повыше и затаился. А процессия дошла до его дерева и остановилась. Темные фигуры начали землю под деревом рыть, могилу, значит, копают. В нее и опустили покойника. Отслужили над могилой чин по чину, спели сутру и назад отправились.
Монах для верности немного подождал и начал вниз спускаться. До земли осталось совсем немного, как что-то под деревом задвигалось. Земля вдруг вспучилась и из могилы показалась рука. А затем и весь покойник, завернутый в белый саван, вылез. Дышит громко, сопит и воздух втягивает. Как будто заметил он монаха на дереве и к нему потянулся: «Мозги-и-и!»
Ямабуси спешно выше забираться стал. А снизу покойник, сопя и чавкая, лезет. Вот-вот достанет. Поднялся отшельник до самых тонких веточек, а покойник его за ногу как схватит!
Дернулся монах, ветка под ним надломилась и полетел он с большой высоты вниз. Пока летел о ветви и хвою весь исцарапался, а под конец пребольно о землю ударился. Так, что из глаз искры посыпались.
Протер ямабуси глаза, а вокруг снова яркое утро, он на тропе рядом с тем местом, где щенка тануки напугал и всё идёт как прежде, только он весь исцарапанный и в синяках.
Видно, тануки отомстил за свой испуг.
Исходный текст: история из антологии «Японские народные сказания» (яп. яз., 1973); русскоязычный перевод (Е. Рябова?) включен в сборник «Аокумо» [«синий паук»], 2002