В стародавние времена жил в Японском царстве охотник один. Был он человеком прямым и бесхитростным, но это ему мало мешало, так как жил он большей частью в лесах. Охотником он был удачливым и жил в свое удовольствие.
Вот однажды шел он тропой по склону горы Атаго [северо-западнее Киото] и услышал странные звуки. Вроде кто-то говорит, только непонятное. Пошел, крадучись, охотник на голос и увидел сквозь листву горного отшельника, монаха. Читал он буддистскую сутру, только не по-японски, а на древнем санскритском наречии. Видимо, очень ученым был и явно не из простой семьи.
Послушал охотник, как отшельник проникновенно читает, полностью отдаваясь тексту и проникся глубоким уважением к монаху: «Это святой человек, положивший жизнь на спасение». Сходил охотник за своими припасами и поделился с монахом лучшим, что у него было — сухим пропаренным рисом. Для путешественников, охотников и отшельников самая полезная вещь: готовится быстро и времени не отнимает.
И стал он с тех пор к монаху регулярно заходить, рис приносить. Сдружились охотник с отшельником. Охотник восхищался святостью монаха, а монаху нравилась детская наивность гостя.
Но как-то раз пришлось охотнику по неотложному делу отлучиться ненадолго из тех мест, не успел он о том предупредить своего друга. А когда вернулся, первым делом взял пропаренного риса и пошел навестить монаха.
Встретил его монах радостно, посетовал за отсутствие, сказал, что начал беспокоиться и поспешил поскорее поделиться новостью:
— Снизошла на меня благодать, сподобился я видеть во плоти бодхисаттву Фугэна [соответствует индийскому Самантабхадре, традиционно изображается верхом на слоне с шестью бивнями].
— Это чудесно! Ваши заслуги действительно велики!!!
— Оставайся ночью со мной в келье, тоже посмотришь.
А с монахом жил мальчик-послушник, помогал тому по хозяйству. Ну охотник и спрашивает мальчика:
— А тебе удалось увидеть Фугэна?
— А то! Как тебя. Раз пять или шесть.
— Тогда я тоже, пожалуй, останусь.
Быстро стемнело. Монах потихоньку пел мантры, охотник пил чай, а мальчишка дремал. И вдруг все встрепенулись: «Началось!»
Непонятно откуда раздалась музыка и показался свет. Музыка становилась все громче, а свет все ярче и на поляну перед кельей выехал Фугэн верхом на большом белом слоне в окружении нездешнего сияния. Подмигнул он одним глазом монаху и сказал громогласно:
— Ну что, лысый, молишься?
— Молюсь, о учитель и покровитель!
— Ну молись-молись!
Монах и мальчишка склонились перед благим существом, а охотник, стоявший все это время за ними, поднял свой лук и пустил стрелу прямо в грудь Фугэну.
В мгновение ока все пропало. Музыка стихла и на поляну снова навалилась темнота. «Что ты наделал?!» — в гневе крикнул монах.
Охотник же произнес: «Вы святой человек и достойны лицезреть бодхисаттву. Возможно и послушник ваш каким-то образом пропитался благодатью. Но чтобы я, грешник удостоился визита великого Фугэна? Ни за что не поверю! Если бодхисаттва настоящий, моя стрела не должна причинить ему ни малейшего вреда. Давайте дождемся утра!» — лег и спокойно уснул.
Утром друзья увидели на поляне кровавые следы, уходящие в чащу, а пройдя по ним, нашли тело очень крупного тануки [енотовидная собака, в японской традиции считается оборотнем, способным насылать на людей наваждения], пораженного в грудь стрелой.
Так умный отшельник был одурачен оборотнем, а невежественный охотник оказался его умнее.
Вольный пересказ из сборника «Рассказы из Удзи» (Удзи-сюи моногатари), XIII в. (?), свиток VIII, история 6